Искаженное время (СИ) - "Deacon" - Страница 117

Тогда Нефертари обратилась к Рейвену.

- Возвращаемся домой. Сегодня хороший день. Я довольна. Единственное, - тут Нефертари несколько замешкалась. – Один мой друг, который стал моим заклятым врагом... кое-что сломал. Я забрала у тебя одну вещицу...

- Зажигалку? – Рейвен удивленно вскинул брови, прикидывая, что надо было делать с этой «вещицей», чтобы ее сломать.

- Верно, за... за... за... это самое, - девушка бросила испорченный дар Харту. Тот попробовал зажечь огонь, но высек лишь искру, после чего с равнодушным видом изрек:

- Горючее закончилось. Она уже и так умирала, так что твой друг не причем.

- О, тогда я жестоко обидела его, - Нефертари нахмурилась, вспомнив, как обозвала Косэя бабуином. – Мне жаль, что дар Бога умер, я скорблю вместе с тобой.

Египтянка склонила голову, выражая всем своим видом глубокую печаль. Сфинкс и вовсе опустился на колени. В какой-то момент Рейвен едва не закричал: «Это всего лишь дешевая зажигалка, купленная на заправке лишь потому, что я хотел познакомиться с продавщицей!». Но затем смекнул, что эта «утрата» может ему даже пригодиться, поэтому, подавив смешок, тоже склонил голову. Простояв с минуту молча, Нефертари поманила Рейвена за собой и первой покинула тренировочный зал. Харт последовал за ней, внезапно почувствовав на себе строгий взгляд Сфинкса: как выяснилось, вранье этот тип все же не оценил, поэтому в следующий раз Рейвен решил не приукрашивать его заслуги...

В доме оракула Эмафиона царило праздничное настроение. Рабы старательно украшали дом цветами и подготавливали ванну для госпожи Аканы, которая наконец вернулась, исцеленная. Выглядела девушка так, словно и не болела. Ее кожа вновь была нежно-смуглой, глаза – карими, а тело совершенно не казалось больным и исхудавшим.

- Верно было мое видение! – то и дело повторял Эмафион. На того, кто якобы исцелил его дочь, он не обращал внимания: всю дорогу от пирамиды Дмитрий тащился пешком, бледный и все еще напуганный. Его мысли лихорадочно возвращались к тому моменту, когда демон позволил подчинить себя, и теперь Лесков мог лишь гадать, что он выпустил из ящика Пандоры. В первую очередь, его интересовало, что такое Ин-теп, и хотелось надеяться, что кто-то из рабов знает ответ на этот вопрос. Второе: как демон будет вести себя, если позволить ему вновь вернуться? Разумеется, когда силы Лескова иссякнут, тварь поглотит девушку снова, поэтому решать нужно сейчас: позволить ли существу вновь захватить тело Аканы или, напротив, заталкивать его поглубже каждый раз, когда оно начинает подавать признаки жизни. Впрочем, надо посмотреть, как будет вести себя оракул? Если его отношение к Лескову станет лучше, то Дмитрий рискнет головой и попробует придержать чудище, если же нет – добро пожаловать в Египет! Мысль о том, что монстр может обрушиться на невинных, почему-то не приходила в голову Дмитрия. Его интересовала собственная шкура, максимум, шкуры его спутников. Вполне возможно, что существо, поселившееся в теле Аканы, может знать, как выбраться из Египта и вернуться домой. Этот вариант казался Лескову наиболее привлекательным. Оказавшись в пустыне, русский несколько минут находился в шоке, и, наверное, даже Эрик пришел в себя раньше. Повезло, что они услышали голоса и предстали перед своими знакомыми уже с масками на физиономиях, мол, мы такие хладнокровные и равнодушные. На самом деле все было далеко не так. Уже тогда Лесков пытался внушить собеседникам, что все держит под контролем, и, наверное, ему даже поверили. Но не сейчас. Сейчас от этого контроля осталось ни хрена. Нервы звенели, и Дмитрию казалось, что он вот-вот сорвется.

Акана пожелала принять ванну, и рабы бросились провожать ее в купальню. Только тогда, опустившись в кресло, Эмафион поманил Дмитрия к себе.

- Ты сделал великое дело, вещь, - произнес он, таращась на Лескова своими жуткими белыми глазами. – Мое видение оказалось истиной: чужак исцелил оскверненное дитя, и теперь он заслуживает награды. Я хочу, чтобы ты видел, какой твой хозяин, и не заблуждался на его счет.

С этими словами он посмотрел на рабыню, которую Дмитрий накормил с утра, и гневно произнес:

- Вещь, что же ты не подашь ему воды! Так и будешь смотреть на него своими ослиными глазами!

Девушка вздрогнула и поднесла мужчине чашу, едва не расплескав содержимое – настолько сильно дрожали ее руки. Измученный жарой Дмитрий поблагодарил ее кивком головы и жадно приник к спасительному напитку. Вот только опустошив чашу, знакомого облегчения он не почувствовал. Что-то неприятно вспыхнуло под ребрами, и Дмитрий судорожно схватился за грудь, пытаясь отдышаться.

- Что ты сделал? – прохрипел он, без сил оседая на пол. Оракул смотрел на мужчину с откровенным удовольствием, и на его черные губы легла трещина улыбки.

- Всего лишь лишил тебя твоих способностей. На время, разумеется. Я хочу, чтобы ты сполна насладился моей наградой: палач будет бить тебя сильно, а твои раны не закроются под слоем чешуи. Двадцать ударов плетью – такова моя награда за твою заслугу. Или ты думал, что моя благодарность сделает тебя особенным? Нет, вещь, ты – всего лишь кусок мяса, купленный мною на рынке. И что бы ты ни сделал, только я решаю твою судьбу.

- Ты... Ублюдок! – Дмитрий должен был выкрикнуть эти слова, но из горла вырвался лишь шепот. – Ублюдок!

- Еще слово, и я увеличу твою награду, вещь, - оракул безумно расхохотался. Он сделал жест двоим рабам, что стояли в дверях, и те немедленно схватили Дмитрия и потащили в подвал. Лесков пытался вырваться, но мужчины были сильнее его.

- Тварь... Я сделаю все, чтобы убить тебя! – вновь прошептал русский, но оракул уже не слышал его. Дмитрия затащили в подвал и приковали к чему-то, похожему на колесо, к которому приковывали Ингемара. Лесков даже закричать не смог, когда хлыст опустился ему на спину, разорвав ткань рубашки. Кровь мигом начала завоевывать новые территории, пропитывая белую ткань.

Но после второго удара все внезапно прекратилось. В подвале появилась мокрая после купания Акана, наспех завернутая в красную ткань.

- Кто посмел? – она в ярости обрушилась на палача, держащего в руках кнут.

- Великий и мудрейший, госпожа, - мужчина немедленно выпустил из пальцев хлыст и опустился на колени.

- Это ложь! Мой отец никогда бы не сотворил такое с тем, кто помог его дочери! Освободите его и проводите в комнату. Велите его рабыне обработать раны и пригласите Всевидящего. Или кого-то из его лекарей, не важно! А затем убивайте каждого, кто попытается еще раз ударить его. Ясно?

Послышалось какое-то невнятное блеяние, но рабы подчинились. Вскоре Дмитрий оказался в своей комнате, сидящим на постели. Силы все еще не восстановились, а злость, которую испытывал мужчина была, наверное, даже сильнее боли. То, что Акана вступилась за него, казалось каким-то нереальным везением, и Дмитрий уже начал задумываться о том, что после этого последует расплата. Наверняка, оракул захочет расквитаться, и теперь оставалось только ждать этого момента.

В отчаянии Дмитрий спрятал лицо в ладонях, пытаясь заставить себя успокоиться. Ну и что, что высекли... Капитан вообще выдержал мучительную порку на глазах всех господ этого безумного места и не сдался. Так почему же он, Лесков, должен сломаться? Нет, чертов оракул еще получит свое, и никакое предвидение его не спасет.

«Я найду способ убить его... Не для того я четыре года держался против Океании и подыхал от ломки, чтобы сейчас сдаться»

Эта мысль несколько отрезвила, а злость придала сил. Второй мыслью стало то, что он сам виноват в случившемся. Нельзя доверять никому из этих людей. Надо найти способ добывать воду и еду самостоятельно. В конце-концов, у него есть золото, пускай и расплавленное, есть часы, мобильный телефон, перьевая ручка, запонки из белого золота... Ничего из этого не забрали, поэтому что-то может послужить «валютой» в этом диком месте.

Дмитрий услышал, как тихо приоткрылась дверь, и в комнату вошла рабыня, подавшая ему заколдованную воду.