Кричащие часы
(Фантастика Серебряного века. Том I) - Елачич де Бужим Гавриил - Страница 1

От составителей

Начало творческому взрыву русского Серебряного века было положено более 120 лет назад. Сегодня эта эпоха представляется изученной вдоль и поперек. Тысячи отдельных книг и капитальных собраний сочинений, диссертации, академические и любительские статьи говорят сами за себя.

Не было обойдено вниманием, казалось бы, и фантастическое наследие Серебряного века. В последние десятилетия были переизданы многочисленные рассказы, повести и романы, выпущены различные антологии и сборники.

Тем не менее, не будет преувеличением сказать, что фантастическая проза Серебряного века остается terra incognita — белым пятном на литературной карте.

Немало замечательных произведений как видных, так и менее именитых авторов до сих пор похоронены на страницах старых книг, журналов и газет. Зачастую они неизвестны даже специалистам, не говоря уже о широком круге читателей. Мало того, имеющиеся библиографии фантастики Серебряного века, несмотря на усилия двух поколений энтузиастов, весьма далеки от полноты и точности.

Таким образом, богатейший и интереснейший пласт литературы по-прежнему пребывает в незаслуженном забвении. Сказанное в особенности касается журнальной и газетной прозы.

Эта парадоксальная ситуация была порождена несколькими и прежде всего издательскими причинами.

Одни составители и издатели, по коммерческим мотивам, предпочитали сравнительно быстро (и все еще не до конца) исчерпавшиеся произведения «большой формы» или авторские сборники проверенных временем писателей, то есть такие вещи, что по их мнению «лучше расходились».

Другие вычленяли так называемую «строгую» или «твердую» научную фантастику, немилосердно отбрасывая все, что не укладывалось в это определение — и в первую очередь «чуждую нам мистику» (чем грешили и некоторые ранние библиографы).

Третьи, даже обращаясь, к примеру, к «мистике», «готике» или «ужасам» Серебряного века, за некоторыми редкими исключениями наполняли свои антологии известными именами и лежащими в пределах легкой доступности произведениями. Разумеется, это куда удобнее, чем тратить месяцы и годы на изучение громадных подшивок газет и журналов в поисках фантастических произведений — занятие, как нам известно по собственному опыту, не только трудоемкое, но нередко обескураживающее. Но если в свое время подобные упражнения хотя бы имели определенный смысл, сегодня они никак не могут быть названы удовлетворительными.

Наконец, как ни прискорбно об этом упоминать, многие произведения оказались переизданы только для того, чтобы быть погребенными вторично — на сей раз на страницах малотиражных и дорогостоящих изданий, выпущенных в погоне за наживой всевозможными спекулянтами от фантастики и недоступных для большинства читателей.

Леность и нелюбопытство дошедшей до полного упадка литературной критики, не желающей замечать даже наиболее интересные, а порой беспрецедентные и уникальные издания последних лет, и вопиющее невежество средней литературоведческой массы только усугубляют положение.

Многотомная антология «Фантастика Серебряного века» призвана восполнить создавшийся пробел. В издании представлены редкие фантастические, мистические и оккультные рассказы и новеллы, образцы «строгой» научной фантастики, хоррора, готики, сказок и легенд — словом, весь спектр фантастической литературы эпохи. Значительная часть произведений переиздается впервые. Книга дополнена оригинальными иллюстрациями ведущих книжных графиков периода.

Хронологические рамки издания определены самим термином «Серебряный век» — в достаточной мере условным и искусственным, но чаще всего применяемым к последнему десятилетию XIX и первым двум десятилетиям XX века.

Резкая грань, отделяющая фантастическую литературу 1920-х годов, будь то литература советская и эмигрантская, от фантастики Серебряного века, вполне очевидна. Однако в случае некоторых авторов, продолжавших работать в парадигме Серебряного века, мы расширили хронологические рамки до первой половины 1920-х гг.

Мы избрали широкий подход к литературе фантастического, стараясь по возможности представить фантастику Серебряного века как явление взаимосвязанное и многогранное и избежать надуманного разделения на «достойные» и «недостойные» поджанры.

В антологию вошли произведения, публиковавшиеся в альманахах и сборниках, а также и в первую очередь в газетах и журналах — от «Нивы» до «Пробуждения», от «Аргуса» до «Синего журнала», от «Огонька» до «Всемирной панорамы», от «Лукоморья» до «Современного мира» и т. д.

Включались также отдельные произведения из авторских сборников. В некоторых случаях мы сочли нужным добавить и кое-какие не столько фантастические, сколько авантюрно-приключенческие тексты.

Мы не видели смысла включать в антологию достаточно растиражированные сочинения виднейших авторов Серебряного века, руководствуясь в этом плане соображениями редкости материала. И все же читатель найдет здесь и ряд раритетных произведений известнейших литераторов эпохи, и рассказы и новеллы авторов практически неизвестных — ведь без этого необходимого и плодотворного фона литература фантастического не могла бы достичь своих вершин.

Некоторые вошедшие в антологию произведения публиковались ранее в тех или иных книгах серии «Polaris», однако в целом мы старались избегать чрезмерных повторов. Заинтересованных читателей мы отсылаем к другим книгам серии, включая авторские сборники и тематические антологии.

В заключение хотелось бы выразить надежду, что чтение антологии доставит читателям такую же радость, как нам — ее составление. Мы ничуть не жалеем о времени, которое провели за просмотром пожелтевших, ветхих страниц, извлекая литературу из небытия. Этой радостью мы и хотели поделиться.

М. Фоменко, А. Шерман

Александр закрыл книгу.

В камине тихо догорали уголья, а там, за окном, далеко убегала опустевшая улица, освещенная дрожащим огнем фонарей, сливающихся вдали в две тонкие нити зеленоватых, мерцающих точек.

Он не мог читать дальше этих строк, полных усталой и покорной тоски.

Но что же делать… что?.. Он встал и подошел к столу. Написать… Да, быть может, она ответит, поймет…

Он достал бумагу и долго сидел, не зная, как начать; но желание высказать все, что он пережил, помогло ему и скоро послушное перо быстро заскользило по бумаге, покрывая страницы тонкими, немного косыми строками.

«…Это не может быть так… Я не в силах понять, не в силах помириться с тем, что вы сказали. Все, все во мне восстает против этого и в вашем отказе, в нем, несмотря на его искренность, какая-то ложь, я не могу, не умею сказать почему, но я знаю, что это так, я знаю, что вы не можете полюбить никого другого, как не можете не любить меня…»