Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 35

Вопреки его ожиданиям, Амалия не улыбнулась, лишь на мгновение отвернулась, делая вид, что в глаз попала соринка. Она не знала, что расстроило ее больше: то, как долго Рудольф отказывался, или же что он все— таки согласился.

Они провели еще четверть часа в особняке Фришей. Баронесса оживленно говорила, Эдмунд иногда вставлял остроумные реплики, Амалия почти все время молчала, слегка подавленно рассматривая явно раздраженного Рудольфа.

Его реакция на предложение матери Эдмунда задела ее. Амалия понимала, что их брак — всего лишь сделка двух государств, но после того, что произошло в гостиной, она все— таки надеялась на какие— то чувства со стороны будущего мужа. Как оказалось, зря. Для него все действительно было развлечением, не более. Горечь и стыд наполняли душу. Хуже было то, что она действительно заслужила такое отношение со стороны императора, ведя себя как последняя распутница.

От осознания этого настроение испортилось. Амалия с трудом дождалась окончания визита, резко вскочила, заслужив вопросительный взгляд баронессы, скомкано попрощалась и, получив наказ «навещать старуху», наконец— то, вышла из комнаты. Рудольф поспешил за ней. Эдмунд на секунду задержался. Он пристально взглянул на свою мать, старательно крутившую в руках свой портсигар.

— Надеюсь, мама, ты знаешь, что делаешь, — заметил адъютант Его Величества.

— Ты считаешь, мне следует меньше курить? — она достала очередную папиросу.

— Я считаю, Рудольф справиться и без твоих подсказок.

— Неужели? — она вскинула мятежные глаза на сына, — Пока что у него это не слишком хорошо получалось. Или я что-то не знаю?

— Они с Амалией целовались у него в гостиной, — проинформировал ее сын, оглядываясь на дверь, — Так что, какие бы намерения тобой не двигали, лучше оставит между ними все, как есть!

— Целовались… — задумчиво произнесла баронесса, — Рудольф времени даром не теряет. Единственное, девочка в силу своего воспитания может воспринять это все, как его очередную прихоть, а не как те чувства, которые он действительно начинает к ней питать. К тому же, наверняка, злопыхатели просветят ее относительно его связей.

— Не успеют, Амалия потребовала список всех любовниц Рудольфа, — мрачно отозвался ее сын, косясь на дверь. Баронесса рассмеялась:

— Браво! Девочка оказалась даже умнее, чем я думала. Что ж, Эдмунд, тебе придется как можно чаще оставлять их вместе!

— Бога ради, мама! — слегка раздраженно ответил её сын, — Думаю, Рудольф прекрасно справиться со всем сам! Прости, мне пора.

Запечатлев почтительный сыновий поцелуй на щеке матери, он вышел из комнаты. Рудольф с Амалией стояли в холле. Император, все еще хмурясь, расхаживал около дверей, а его невеста очень пристально рассматривала висящие на стенах картины.

— Наконец— то! — бросил император своему адъютанту, — Нам уже давно пора вернуться!

Не дожидаясь ответа, он вышел на крыльцо дома. Амалия послушно направилась за ним, барон подхватил ее под руку.

— Не берите в голову все слова моей матушки, — посоветовал девушке Эдмунд совершенно правильно истолковав ее подваленное состояние, — Она слегка эксцентрична и пытается доказать всем равенство мужчин и женщин!

— А вы так не считаете? — вопрос прозвучал резче, чем Амалии хотелось бы.

— Я? — адъютант слегка задумался, — Я как— то не размышлял на эту тему.

— Женщина не может быть равной с мужчиной хотя бы потому, что лишь она может дать жизнь. Удел мужчины — лишь отнимать жизни, — вдруг отозвался Рудольф, — Буду признателен вам двоим, если мы все— таки сядем в карету! Мы привлекаем слишком много внимания!

В молчании они доехали до дворца, где император, тщательно следуя указаниям матери своего адъютанта, проводил невесту к её покоям, поцеловал на прощение руку и ушел, сопровождаемый верным Эдмундом. Амалия еще несколько мгновений смотрела им вслед, а затем прошла в свои комнаты.

В гостиной её ожидала посетительница. Девушка, одетая в темное платье, сидела в кресле с абсолютно прямой спиной, судорожно сжимая свою сумочку. Рядом с ней на полу стояла шляпная картонка.

— Мари! — воскликнула Амалия, моментально узнав свою гостью. Племянница Лилианы встала.

— Ваша Светлость! — не выпуская сумочку из рук, она присела в реверансе, голос звучал истерично.

— Простите, я, кажется, заставила вас ждать… — Амалия удивлённо рассматривала посетительницу. От нее не укрылось, что Мари была очень бледной, темные глаза лихорадочно горели.

— Ничего страшного, — девушка покачала головой, — Я сама виновата, что не предупредила…

Они с растерянной насторожённостью смотрели друг на друга. Затем Мари достала из-за обшлага перчатки смятое и слегка порванное, как если бы его кто— то пытался вырвать из рук, письмо и дрожащей рукой протянула его:

— Я получила ваше письмо… и если вы не передумали, то я.… я согласна!

Бросив быстрый взгляд на строчки, Амалия задумалась.

После подсмотренной утренней сцены в гостиной императора она уже не была уверена в том, что надо пригласить племянницу Лилианы. С другой стороны, особого выбора не было. В свете плана, предложенного баронессой, компаньонка была просто необходима, Герда просто не сможет сопровождать госпожу в театры и на приемы. А одинокая девушка, в этом Амалия не сомневалась, даже будь она законной невестой императора, всегда привлечет ненужное внимание и осуждение, к тому же наверняка графиня Ольшанска постаралась, распуская слухи.

— Присаживайтесь, — контесса указала на кресло, сама расположилась на небольшом диванчике. Мари послушалась, вновь судорожно стиснув сумочку. Это не укрылось от Амалии.

— Почему вы так волнуетесь? — спросила она, — Вас заставили прийти ко мне?

— Что? — Мари вздрогнула, затем покачала головой, — Заставили? Нет. Просто я… — она опустила голову, — Вы все равно узнаете… Я ушла из дома…

— Что?!!

Девушка вздохнула, словно набираясь смелости:

— Понимаете… они… тётя ненавидит вас… все ненавидят вас, ну, кроме моего отца, но он всегда занят своими книгами и мемуарами… И когда пришло письмо, моя мать и Лилиана попыталась скрыть его от меня, но я… для меня это — единственная возможность вырваться.

— Да вы с ума сошли! — Амалия вскочила, — Сбежать из дому! Вы понимаете, что скажут люди?

— Я понимаю, что если вы назначите меня фрейлиной, то мои родители предпочтут промолчать, чтобы избежать скандала!

— Ваша тетя сегодня просила место статс-дамы, — заметила контесса, — Причем в личной гостиной Его Величества…

Мари горько усмехнулась:

— Вот оно что… моя тетя… — она встала и со сдержанным достоинством посмотрела на Амалию, — В таком случае я ошиблась и не смею более отнимать ваше время, Ваша Светлость

Сделав реверанс, Мари направилась к выходу.

— Подождите! — окликнула ее Амалия, все— таки решаясь, — Да постойте же!

Ей пришлось вскочить и буквально удержать посетительницу за руку:

— Послушайте, я не знаю, как к этому отнесется сам император, и что скажут ваши родители, но я… мне действительно нужна компаньонка, и я почему— то уверена, что мы с вами обязательно поладим!

В изумленном молчании Мари воззрилась на невесту императора.

— Правда? — наконец прошептала она. Амалия кивнула:

— Да, и извольте немедленно приступить к своим обязанностям, — она весело рассмеялась, — Принесите из соседней комнаты перо и бумагу, мне необходимо написать о вас императору… вернее, барону Фришу.

— Барону? — при упоминании об адъютанте Его Величества Мари слегка побледнела, — А это обязательно?

— Конечно, вам же надо назначить жалование! — Амалия села за стол и начала писать. Когда письмо было готово, она прижала его богато декорированным пресс— папье и снова взглянула на Мари, та беспокойно сжимала свою сумочку, — Полагаете, барон доложит вашим родителям?

— Что? — та вздрогнула и непонимающе посмотрела на Амалию, — Нет, не думаю, что он доложит.

— Тогда почему вы так занервничали при упоминании об адъютанте Его Величества?