Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 129

  Два миллиона душ. Отличный взнос в переустройство мира. Ингмар не считал себя впечатлительным человеком, но отчетливо понял, что его мутит.

  - Это ведь не Нейратез додумалась?

  - Ингмар, Нейратез тогда лет двадцать исполнилось, - Немексиддэ кое-как отерла слезы и вымученно улыбнулась. - Разве важно, кто именно до этого додумался? Разве тем, кто придет за это спросить, будет важно? Это даже мне все равно.

  Ингмар дернул щекой. Немексиддэ говорила дело: сидел какой-то человек над колбой, а потом через полмира чья-то кровь встала на дыбы. Да не было к бесам никакой разницы, как этого человека звали и сколько у него имелось помощников. Даже если бы их всех на дворцовой площади по очереди колесовали, как в Темные века. И даже если к ним прибавить всех, кто знал, и позволил, и кто мог знать, и кто должен был знать...

  Электричество, давшее нордэнам преимущество в технологии, и запершее их на холодных островах. Порфирия, оказавшаяся неправильным решением задачки по уравнению рождаемости, если только они действительно решали задачку именно с такой формулировкой, потому что уровень смертности-то повел себя как надо. Ингмару даже думать не хотелось, что там найдется еще, если начать обдирать секреты Дэм-Вельды, как слои шелухи с луковицы. Он только знал, что сердцевина окажется ядовитая: Архипелаг убивал своих детей, медленно и верно, как те самые легендарные мельницы в небе.

  Младенцы с уродствами, бесплодие, далекие песни Гремящих морей.

  - И давно ты живешь с этим знанием?

  - Гораздо дольше, чем хотела бы.

  - Оно, надеюсь, худшее в твоем арсенале.

  - Нет, Ингмар, худшее - это то, чего я не знаю. Я не знаю, что греет острова. Я не знаю, почему на Дальней Дэм-Вельде цветут яблони...

  - Так это не легенда?

  - К сожалению, это что угодно, но только не легенда. Легенды не убивают, Ингмар.

  Немексиддэ резко поднялась из-за стола, прошлась к окну и кивнула на черное небо:

  - Оно все еще нас любит, как думаешь?

  - Не знаю.

  - Завтра я узнаю, - нордэна нервно усмехнулась, несколько раз сцепила и расцепила пальцы и перешла на свой обычный деловой тон. - Письмо на столе. Отдай его моей племяннице в столице. Ее зовут Зондэр Мондум. Я видела малышку еще девочкой, но раз у ее матери хватило ума отсюда удрать, бросив титул и состояние, то и она не глупа. Отдай ей. Нет, Ингмар, не поднимай брови, ты знаешь наш язык. Но это шифр. Его ты не знаешь.

  - Последовательность цифр означает буквы из имен ваших богов?

  - Всегда ценила твой ум.

  - Вы очень практичная раса. При всей вашей кажущейся... странности.

  - Да. Передашь ей. А теперь уходи. Иначе завтра утром тебя привяжут к корзине, наполненной камнями, и бросят в море. С изменниками из ненордэнских семей так и поступают. Прощай, Ингмар. Мне... мне было необыкновенно приятно работать с тобой. Я сожалею, что твоя отставка оформлена именно так, - Немексиддэ снова согнулась в приступе кашля. - Давай, иди. Имлад ждет. У него семья, которую ему надо прятать. Не заставляй его ждать слишком долго, Ингмар.

  Зильберг подошел к столу и открыл верхний ящик, безнадежно посмотрел на все лежащие там бумаги. Такую кипу унести ему ни по чем бы не удалось.

  - Бери самое нужное. Остальное я сожгу не читая, - сообщила Немексиддэ от окна.

  Ингмар взглянул на нее, постаревшую, иссохшую, бесконечно одинокую и все равно готовую драться до последнего. Предложение уехать под крыло к кесарю застряло у мага в горле. Он, ссутулившись, отвернулся и зарылся в бумаги.

  Обстановка не располагала к долгим сборам. Ингмар взял только лекарства и пару документов. У порога он оглянулся. Немексиддэ все так же стояла у окна, глядя в беззвездное небо, словно искала там какой-то ответ. Ветер выл особенно тоскливо, словно прощался. Стекла позвякивали. Мертвый телефонный аппарат молчал. Маг отстраненно подумал, что телефон и телеграф заработают не раньше завтрашнего полудня. А о том, что будет на Дэм-Вельде, он, Ингмар, прочтет в газетах через неделю-другую, если, конечно, в пути его не добьет шторм и морская болезнь. Скорее всего, о Немексиддэ там будет только пышный и глупый некролог. Хотя все некрологи по государственным деятелям пышные и глупые.

  - До свидания, Немексиддэ, - вытолкнул из себя маг. Нордэна даже улыбнулась:

  - До свиданья, Ингмар. Передавай привет калладской весне. Мне кажется, скоро у вас будет цвести черемуха.

  Черемуха и вправду скоро должна была зацвести.

  Зильберг засунул озябшие руки как можно глубже в карманы и сказал единственное утешение, доступное магу, недавно побывавшему во Мгле:

  - Мы, по всей вероятности, встретимся еще до того, как черемуха опадет в этом году. До свидания.

  Немексиддэ всегда казалась ему умной женщиной. Она не стала спрашивать, где именно состоится встреча.

  - Тогда до скорого, Ингмар.

  6

  На памяти Наклза случались выходы во Мглу и поприятнее. Первые минут двадцать после возвращения он вообще слабо воспринимал, что ему пытается втолковать мечущийся вокруг канцлер, и от всей души хотел послать его к бесам, но не мог даже слова произнести. Рэссэ опрыскивал мага водой, творил отвращающие зло знамения, тряс перед носом Наклза пузырьком с прозрачной жидкостью и делал еще какие-то столь же бессмысленные вещи.

  Помимо того, что маг ничего не слышал за гулом в собственной голове, соображал он ясно. Например, он понял, что говорить правду не стоит ни в коем случае. И еще он понял, что живым из этой комнаты ему уйти не дадут, что бы он ни сказал. Учитывая его состояние, это был шах и мат.

  Скорее всего, он не стал первым, кого канцлер отправил за информацией. Рэссэ никогда не путал пушечное мясо и профессионалов, так что от Наклза, вероятно, ждали закрепления результата. А результат выглядел просто до безобразия: кесарь умирал и вряд ли протянул бы даже до середины осени. И да, его убила ленточка без яда.

  Наклз лишнего оптимизма не испытывал: Рэссэ, конечно, уже знал, каким путем лента попала к кесарю. Отрицать вину Дэмонры было так же бессмысленно, как отрицать, что солнце встает на востоке. Кто бы ни подставил нордэну, он сделал это очень грамотно.

  Голоса доносились как из густой ваты:

  - Он не слышит! Может, все-таки позвать врача?

  - Погоди! Может, очухается.

  - Мертвый он нам ничего ценного не скажет, ваш...

  - Заткнись.

  Канцлер снова склонился над Наклзом и поднес к его носу пузырек. Теперь маг узнал резкий запах нашатырного спирта. С трудом разлепив губы, он пробормотал:

  - Воды.

  Дальше стало несколько лучше. Маг, наплевав на этикет, залез в кресло с ногами, прижал колени к подбородку и стал ждать, пока его перестанет колотить. Рэссэ рядом едва не приплясывал от нетерпения:

  - Ну что, что там?

  "Живой кесарь, мертвый кесарь, буря во Мгле", - все происходило именно в таком порядке. Между этими значимыми вехами Наклз так же видел некоторые другие вещи, от которых его до сих пор разве что не передергивало. Самым неприятным в ситуации ему казалось то, что маг при всем желании не смог бы сказать, являлся ли городской погром, развороченный пулей лоб цесаревича и собаки, пьющие кровь из лужи прямо на улице, возможным сценарием будущего или просто его собственными детскими воспоминаниями, несколько модифицированными Мглой. Во всяком случае, это кошмары выглядели довольно реалистично.

  - Там был бал, - огрызнулся маг, стуча зубами.

  Пожалуй, из Мглы бал смотрелся даже красиво. Люди кружились, улыбались и не подозревали, что в бесцветном мире их осыпало не конфетти, а пеплом. Дамы и кавалеры двигались в такт музыке, которую не получалось разобрать за далеким грозным гулом. Наклз старался смотреть на танцующих, а не по сторонам - такое количество зеркал было настоящим адом для любого профессионального мага - и держаться ближе к центру зала. Кесарь с цесаревичем принимали поздравления у трона. Маг примерно представлял, что будет, если он попытается как-то воздействовать на правителя из Мглы - в прошлый раз его едва не убило "обраткой" просто за попытку привести того в доброе расположение духа - а потому только следил за ним, не приближаясь больше необходимого. Наклз сосредоточился на простых вещах, которым его учили еще в Аэрдис. Состояние сердца и состояние нервной системы, предрасположенность к ударам. Маг механически фиксировал то, что на профессиональном жаргоне называли "износом". Для человека тридцати с лишним лет кесарь сохранился более чем хорошо. У заметаемого серой метелью человека сосуды находились в скверном состоянии - подарок от пьяницы-отца - но умереть в ближайшее время он явно не собирался. Его сын с физической точки зрения и вовсе был абсолютно здоров.