Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 128

  - Ваш верховный бог отвечает за войну?

  - Наш верховный бог отвечает за твердыню, на которой зиждется мир.

  Ингмар нюхом чуял, что Немексиддэ имеет в виду не товарно-денежную или банковскую систему и даже не причинно-следственные и пространственно-временные связи, к которым сводили реальность профессиональные маги.

  - Твердыня, на которой зиждется мир, зовется Справедливостью, - явно процитировал что-то Имлад, потому что телохранитель Немексиддэ вообще редко говорил сложными предложениями. Ингмар почти сразу вспомнил источник: Время Вьюги, священное писание нордэнов. С его точки зрения - сборник злых сказок даже не с серой моралью, а вовсе без таковой. Кровосмешения, блуд, убийства...

  - Справедливость, - под тихий скрип механизма и крики птиц повторила Немексиддэ. - Эта безмозглая сука раскачала не тот колокол, который следовало раскачивать.

  К моменту, когда дно подъемника коснулось крупной гальки пляжа, страсти уже относительно улеглись. Сигрдрив существенно обогатила познания Ингмара в нордэнской брани, которую он полагал хорошо изученной. Куда там. Телохранительница обложила жрицу так, как на памяти мага пьяные кучера друг дружку не крыли. Зильберг, положа руку на сердце, не понимал ее беспокойства, как, впрочем, не понимал и Нейратез. На его взгляд куда логичнее было бы просто оборвать через Мглу веревки подъемника, избавиться от наместницы, а потом устранить оставшихся сторонников "умиротворения" по одиночке. А жрица вместо этого выкинула какое-то сомнительное чудо с колоколами.

  Вообще, большинство обитателей континента считали нордэнов ненормальными. Ингмар, как человек, проведший на Архипелаге почти треть своей жизни, точно знал, что так оно и есть.

  Немексиддэ куталась в плащ, кашляла и нервным шепотом говорила что-то Имладу.

  - Это конец, - расслышал Ингмар. - Конец всему.

  - Убей эту ..., - посоветовала Сигрдрив.

  - Уже не поможет.

  - Тогда обрубите телеграф, - внес свою лепту Зильберг. - А я постараюсь устроить хороший шторм, чтобы отсюда никто кроме нас не отплыл.

  - Ингмар, Мгла...

  - Немексиддэ, перемирие соблюдают или все, или никто. Таково основополагающее условие войны. Разумеется, в континентальном ее понимании.

  Немексиддэ какое-то время шла молча, потом кивнула:

  - Пусть будет шторм. Вечером и ночью через неспокойное море никто не поплывет. А утром у нас будет версия.

  Но утром версии не было. В три ночи Немексиддэ, сидящая за столом и что-то быстро пишущая, зашлась в таком приступе кашля, что Ингмару стало не по себе. Маг оторвался от отчета, который собирался отправить в столицу, и обернулся.

  Наместница торопливо спрятала под стол платок. Но в очках и с пяти шагов Ингмар ошибиться не мог: на платке темнели какие-то пятна. Немексиддэ попыталась сделать вид, что ничего не происходит, однако снова закашлялась. На этот раз ее трясло так, что маг молча встал, подошел к ее столу и приобнял за плечи.

  - Воды?

  - Откатали лошадку, - невпопад ответила Немексиддэ, откашлявшись. Ее платок и вправду покрывали многочисленные бурые пятна. Испугаться маг не успел, нордэна быстро заговорила, - Ингмар, вот ключ, открой несгораемый шкаф, бери все документы, телеграммы, вообще все, что есть в черной папке. Имлад сейчас отвезет тебя в порт.

  - В порт? - механически переспросил маг.

  - В порт. У меня там есть верный человек, тебя переправят на континент. От телеграмм избавишься по дороге, письма отдашь в кесарскую канцелярию. Ладно, не делай таких глаз - я прекрасно знаю, зачем они тебя послали. То, что ты десять лет соблюдал нейтралитет и не раскрыл нашей тайны, делает тебе честь. Я только поэтому и отправляю тебя в Каллад, не отравив ничем напоследок. Обычно мы не забываем дать на дорожку очень экзотические таблетки от морской болезни.

  - Погоди, Немексиддэ. Я не понимаю. Утром будет огромный скандал. И там шторм. Почему я должен уехать сейчас?

  - Потому что утром буря на море закончится, а Нейратез начнет новую на земле. И шансы пережить первую у тебя есть, а вторую... Наместница в компании южанина пошла против прямой воли богов, нарушила закон, открыла Мглу, устроила шторм, не позволила честным людям вернуться домой на ночь, обрекла детей и взрослых на простуды и ангины, ха-ха! - в голосе Немексиддэ прорезались нотки истерики. Речь стала быстрой и барабанящей, как падающие на пол бусины. - Устроили шторм, предали Дэм-Вельду, предали богов, предали все. Отправили в Каллад партию оружия авансом. Подняли всю бухгалтерию Вейды и еще нескольких высокодуховных красавиц. Они гнали оружие в Эйнальд, Ингмар, в ящиках из-под кильки! - Немексиддэ несколько раз судорожно втянула воздух, словно задыхалась. - У меня под носом прошла отличная государственная измена, а я только думала, как бы не дать всем перегрызться! Вот и вышло время думать. Завтра на Архипелаге будут стрелять. Уезжай сейчас.

  - Отстреляемся, - возразил маг. Он только сейчас понял, как Немексиддэ, должно быть, устала. Она никогда не жаловалась, всегда бодрилась и обещала, что все закончится хорошо. Серьезность ситуации Ингмар осознавал и раньше, но вот страшно ему стало только сейчас. - Отстреляемся. Весь материковый Каллад поддержит не эту чокнутую фанатичку, а тебя.

  Лицо Немексиддэ стало мертвым:

  - Каллад лежит за морем. Он так же далеко отсюда, как рай. А стрелять здесь будут завтра. Нет, Ингмар, мы не отстреляемся. Да и не надо сюда никого. Ты мне обещал про электричество молчать, помнишь?

  - Помню.

  - Поклянись еще раз.

  - Клянусь чем хочешь. А теперь успокойся. Я никуда один не поеду.

  - Поедешь. Слушай меня. Про приобретенную порфирию знаешь?

  - Разумеется.

  Немексиддэ глубоко вдохнула воздух, словно собиралась куда-то нырнуть, и без единой паузы выдала:

  - Так вот это не болезнь и не божья кара, или вернее это искусственно выведенная болезнь, если так понятнее, работа наша, боги не при чем.

  - Что?!

  - Наша. Лет тридцать назад, еще при Рэдум, думали так рождаемость на континенте и на Архипелаге выровнять в перспективе, а испытать решили на Западной Рэде - ее не жалко, и к империи поближе. Испытали, но оно... оно сработало не так, как должно было. Или случилась диверсия. Или наши биохимики просто где-то ошиблись. Или боги дали нам понять, что так не надо делать. И вместо бесплодия вышло... вышло вот такое, да еще и заразное. Потом мы бились над противоядием, но все, что получилась - дорогая и не всегда помогающая сыворотка Асвейд. Такие, Ингмар, дела. И Нейратез утопит весь Каллад в крови, только бы все это не вылезло на свет. Потому что за такие дела нас просто сотрут, не разбираясь, кто прав и кто не очень. Вернее, оставят без еды, и мы тут сами передохнем. Потому что при нашей рождаемости и смертности, знаешь ли, марш на запад никак не устроить. И почти вся наша техника на континенте работать не будет из-за Мглы. Надо перестать ей пользоваться лет на пятьдесят, чтобы мы могли, но... Но не надо, мы сами заслужили, Ингмар. Вот и все. Кажется, ты теперь о нордэнах знаешь втрое больше, чем коренные нордэны. Это тоже кесарю докладывать не надо, если... если только не начнется какой-нибудь еще загадочной эпидемии. Ингмар, я тебе клянусь, я люблю свой народ и свою землю как ничто больше. Но так нельзя. Мне кажется.... Мне кажется, мы перешли какую-то черту, которую переходить было нельзя. Она белая, Ингмар, эта черта, ее на снегу совсем не видно... - Немексиддэ глухо зарыдала, растирая слезы по лицу.

  Ингмар потрясенно молчал. Он ее даже утешить не мог. Все это вообще звучало как-то излишне сильно для правды. Но он поверил.

  Порфирия за последние тридцать лет выкосила не меньше двух миллионов, и это только в кесарии и по официальным данным. Мужчин, женщин, детей - всех без разбору. Это теперь она стала скорее болезнью социальных низов, а в начале эпидемии всем досталось одинаково. Ингмар вспомнил фотографии из газет: обожженные лица, пустые глаза, ровные ряды трупов, уложенных как манекены. В первые годы порфириков не лечили - лекарства не было. Убивали, сжигали, прах хоронили в специальных могильниках.