Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 85

Тур не ощутил, как его тело, безотчетно повинуясь приказу сновидения, также начало это движение навстречу. Осознал лишь, что закончилось оно, едва лишь начавшись, когда по нему, резко выдергивая из сна, промчались чьи-то лапы, а над ухом раздалось угрожающее рычание.

====== Глава 33 ======

– Да говорю же: хорошо со мной все!

Эту фразу устроившийся на своей лежанке Ким произносил уже далеко не в первый и даже не в пятый раз, а потому на смену успокаивающим интонациям пришли весьма раздраженные.

– Угу, хорошо! А спина не болит?

Охотник с видом мученика закатил глаза.

– Ну болит. Об песок ободрал. Ну пройдет значит. Фетха вон уже какой-то дрянью намазала...

– А ребра?

– Лара!!

Конечно, орать на супружницу в тягости – не самое благое дело на свете. Да только и изводить докучливыми повторяющимися вопросами несколько потрепанного и невыспавшегося супружника – поступок, тоже далекий от всякого благоразумия. Особенно когда допрос этот длится уже полночи, и бдительная Лара уже перебрала в ходе него все известные ей части тела, которые могли быть травмированы. Перебрала – и плавно зашла на второй круг – не иначе, забеспокоилась, что за время обсуждения могли появиться новые симптомы.

– Да здоров я, здо-ров! – продолжил Ким. – Ну бывает такое, что ж переживать-то так?!

– Что бывает?! – Лара уселась рядом с ним, осторожно придерживая ладонью уже округлившийся животик. – Бывает, что один вот так двоих взрослых мужиков повалял? Да будто и сам того не заметил?

Ким только досадливо выдохнул. Сомнения супружницы были, надо сказать, обоснованными, и молодой охотник, разы-разы устраивавший с Туром всевозможные потешные драки, понимал это даже лучше Лары. И все же признать ее правоту означало ввязаться в долгий и весьма неприятный разговор, предсказуемым итогом которого стало бы то, что его, Кима, заставили бы что-то делать. Например, выяснять, что не так с Туром. А если все так – то что тогда произошло на танцах? Заниматься этим совершенно не хотелось, да к тому же Ким считал, что проявлять подобное любопытство было неуместно: Тур взрослый и уж точно не нуждается в том, чтобы Ким или кто другой лез в его жизнь. Нужна будет помощь – попросит, язык, небось, не отсохнет. А пока молчит – значит, и сам справляется. И все хорошо. А женщин – мясом не корми – дай повытирать кому-нибудь сопли...

– Да, иногда бывает и так, – упрямо возразил он на последнюю реплику Лары. – Это же танец. Отвлекаешься на музыку, а тело будто само по себе. И реагирует иногда странно.

– И что, прям вот так?!

– Слушай, сердце мое! – вспылил Ким. – Что ты хочешь от меня услышать? Что Тур злоумышлял против нас с Ерохом? Что сделал это специально? Да я его знаю, сколько живу – он отличный друг, и если что и творит не то – так не специально, и сам же первый о том жалеет. А если случайно, и вину признает – так о чем говорить-то?

– Я не говорю, что он специально. А все же... Вот скажи – чего они с Внемлющим все за Белую границу бегают?

– А это при чем?!. – опешил Ким.

– Вот при том! Сам не знаешь, – а на меня кричишь! Они ж теперь По-Ту-Сторону без обрядов ходят и без охранных узоров. Мало ли чего к нему прицепиться могло...

– Родич, что ли, бешеный покусал?

– Да если б родич! А ну как дух какой зловредный? Видал, как Внемлющий обряды отправляет – сам не свой? А вдруг и Тур так однажды – себя забудет, да по селищу с ножом пойдет?..

– Ну, Внемлющий-то, поди, не ходит? – резонно возразил Ким.

– Так он над ними власть имеет, над духами. А Тур что?

– Ложись спать, сердце мое, – устало сказал охотник. – И чтоб больше Ёлевы байки не слушала. А если и слушаешь – так хоть мне их не пересказывай.

– А вот и не байки!

– Спать, сердце мое, спать, – голос Кима прозвучал чуть тверже, пресекая дискуссию.

Они устроились рядом на лежанке, и Лара положила голову ему на плечо.

– Ты как хочешь, – пробормотала она уже полусонно, – но если так и дальше пойдет – я бы Тура вождем видеть не хотела. Нечего таких над другими ставить.

Ким хотел было в очередной раз заспорить, доказывая, что никаких «таких» тут нет, и что к тому, станет ли Тур вождем или нет, ситуация на пиру вообще отношения не имеет.

Но промолчал.

– Стой, погоди! Сто-ой!!

Как часто бывает в таких ситуациях, тело сработало раньше просыпающегося разума. Тур машинально вскинул руку вверх, туда, где за головой должен был лежать его нож. Инстинкт рассудил все верно – только спал охотник на новом месте, а пояс с оружием снял еще перед танцами. Пальцы сомкнулись на пустоте, и, прежде, чем Тур успел это ощутить, лапы прогарцевали по нему в обратном направлении, а на вскинутую руку и грудь навалилось нечто куда более тяжелое.

Точнее, кто-то.

– Сгинь!

И снова тело сработало само, прежде, чем до рассудка докатилась мысль о том, что врагом навалившийся не был. Быстрое движение в сторону, позволившее обрести больше свободы, переместить вес лежащего на нем с груди на бок и одну руку. Развернуться – а дальше коротким сильным толчком свободной руки спихнуть ношу в сторону. Будь это потешный или настоящий бой – стоило бы еще прижать противника к земле, навалившись сверху, – но тех секунд, что понадобились для осуществления этого маневра, оказалось достаточно, чтобы охотник осознал, что вовсе не Кныш сейчас является главной проблемой.

Освободившаяся от захвата рука быстро сгребла подвернувшийся каменный светильник, взгляд одновременно впервые переместился на стоящего у самых его ног родича, и Тур скорее почувствовал, чем подумал, что зверь был совсем молодым и, к счастью, некрупным. Возможно, одного хорошего броска будет достаточно, чтобы он удрал.

Он замахнулся – но рука его снова оказалась перехваченной.

– Стой, говорю! Посмотри! Это же наш родич!

– Что?!

– Тот, которого мы тогда спасали с Фетхой.

Ситуация была до предела абсурдной, так, что на какое-то мгновение у охотника даже мелькнула мысль, что он спит и видит дурацкий сон, и именно эта абсурдность склонила его к тому, чтобы все же последовать совету Кныша и присмотреться к обнаружившемуся в хижине зверю.

Родич подрос, превратившись из пушистого комка в поджарого долговязого подростка. По возрасту совпадает. Но тот или нет... Они все на одно лицо-морду.

– У него ухо надорвано, – верно истолковав его сомнения, тихо заговорил Кныш. – И лапа передняя – посмотри, он ее чуть в бок ставит. Это после того вывиха.

Тур еще раз посмотрел на родича, встретившись со столь же пристальным взглядом желтых глаз. Видится, зверь испытывал к нему отнюдь не больше доверия, чем он к нему.

– Ну и что будем делать? Наш – не наш – а глотку перегрызет на раз. Так что отпусти меня уже, попробуем его шугануть...

– Никого шугать мы не будем! Он же нас нашел! Значит, он нас помнит, знает, что мы его спасли, и не тронет.

– Скажи еще, что он пришел сказать, что мы хорошо сделали! Пусти, говорю!

– Ладно, – Внемлющий подозрительно покладисто выпустил его руку. – Шугай. Он обозлится и выскочит отсюда в селище.

Охотник возмущенно засопел, признавая, однако, этот аргумент разумным.

Родич, внимательно прислушивающийся к их разговору, тем временем, видимо, что-то для себя решил: отошел подальше от охотника и, обойдя его по возможно более широкой дуге, неспешной рысью направился к Внемлющему. Тур на всякий случай покрепче сжал в ладони камень, однако зверь враждебности не проявлял – скорее вполне понятную настороженность.

Подошел. Осторожно вытянул шею, принюхиваясь.

Кныш после некоторых колебаний медленно протянул к нему руку, что заставило Тура еле слышно обозвать его потерянным. Идея, однако же, оказалась удачной: родич обнюхал ладонь и быстро лизнул кончики пальцев. Попытке погладить, однако же, оказался не рад, сопроводив движение руки быстрым поворотом пасти. Дернулся, когда руку резко убрали. Еще раз пристально взглянул на обоих мужчин, словно пытаясь понять, не замышляют ли те какой гадости. Видимо, пришел к выводу, что нет, и, выпустив их из поля зрения, обнюхал лежанку Кныша. Остался, похоже, доволен, поскольку сначала сел, а затем и лег на мягкие шкуры.