Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 49

Поток света усиливается. Для глаз он уже давно стал бы невыносимо, запредельно ярким – но сейчас он может смотреть и проникать сквозь него. Силуэты мелькают перед ним, чье-то присутствие, сотканное из света, становится все более реальным. У них нет тел и нет формы, – но он знает, что их двое. Что же, для Величайших все каким-то странным образом закончилось хорошо. Или, скорее, для них все только начинается...

Захочешь ли ты искать ответы?..

А разве можно этого не хотеть?

Они будут ждать тебя. А теперь тебе пора, дитя.

Пора? Нет! Нет, он не хочет уходить! Зачем?!.

Затем, что не все ответы, которые ты хочешь знать, ты сможешь вместить. Пора расти, дитя.

Поток света становится непереносимым даже для него-теперешнего, – а затем взрывается темнотой. Она поглощает его, в то же мгновение превращаясь в полный травяных ароматов сумрак лекарской.

Поначалу ему казалось, что вокруг царит полная тишина. Затем, однако, слух начал возвращаться, и Тур услышал ритмичный шорох, сопровождаемый какими-то изредка повторяющимися звуками, природу которых он пока определить не мог. Лишь спустя какое-то время осознание все же пришло: кто-то подметает земляной пол хижины и напевает! Разрозненные звуки сложились в простенькую мелодию, и Тур узнал голос Анхэ, которой Фетха, видимо, поручила прибраться в лекарской.

Повернуть голову оказалось непростым делом: вокруг все словно плыло и кружилось – но он справился, и чуть позже ему удалось сфокусировать взгляд на молодой.

– Ан...хэ?..

Его шепот, хоть и был едва слышным, заставил стоявшую спиной к нему молодую тихо вскрикнуть от неожиданности и резко обернуться.

– Тур?.. Тур, ты!..

Она упала на колени рядом с его ложем и, схватив его за руку, на мгновение прижалась щекой к его пальцам, на глазах выступили слезы.

– Ты вернулся!.. Я... Погоди, я сейчас Фетху...

– Ст...ой.

Голова Тура все еще кружилась и довольно сильно болела, – но он чувствовал, что в немедленной помощи знахарки не нуждается. Гораздо важнее сейчас другое.

– Что?.. Пе...реход?..

– Нет больше Перехода! – голос молодой зазвенел от восторга. – Кныш лето вернул!

– Как?..

– Да кто ж его знает – как? Как вернулись вы втроем из Запретного леса – так и...

– Он... вернулся?..

– Взывающий? Ну конечно вернулся. Куда ж он денется. Тур?..

Охотник устало прикрыл глаза. Что ж, неясно как – но, видится, все более-менее наладилось, а значит, можно и отдохнуть. Голос Анхэ начал словно отдаляться и наконец затих – и он уснул.

Проснулся Тур, судя по потоку света, льющегося из отверстия в крыше хижины, на следующий восход. Анхэ, очевидно, уже успела рассказать всем, что он очнулся, и теперь в лекарской его пробуждения ожидали, помимо Фетхи, вождь Марух и Шох. По лицу знахарки можно было легко догадаться, что такому нашествию в свои владения она не рада – но точно так же было очевидно, что ради возможности оставаться рядом с сыном и другом эти двое способны взять хижину штурмом и не выходить оттуда, пока тот не придет в себя.

– Сын?.. – Марух, не отводивший глаз от его лица, был вознагражден за долготерпение. – Тур!

– Родитель...

Голос теперь повиновался ему лучше, да и вообще, за исключением сильной слабости, охотник чувствовал себя вполне неплохо, о чем и сообщил на радостно-недоверчивый вопрос Шоха.

– Ты вот уже по-пальцам-руки-и-один восход тут, – заговорил Марух, слегка проводя ладонями по его плечам, словно не в силах поверить, что живой и выздоравливающий сын ему не снится. – Что случилось? Как вы оказались в Запретном лесу?

Тур отвел глаза, не зная, что ответить. Очевидно, что всю правду родителю говорить нельзя – а если и можно, то рассказывать о случившемся – явно не его, Тура, дело.

– Сын?.. – в голосе вождя прорезались всегдашние допытливые нотки.

– Да что ж ты прицепился к нему? – голос Фетхи звучал еще более ворчливо, чем обычно. – Успеешь наговориться! А теперь – вот.

Перед лицом охотника оказалась миска с наваристым мясным бульоном.

– Ешь. И спать. Даже если смерть выпустила тебя до поры – тебе еще долго придется восстанавливать силы.

– Ты хорошо сделала, – Тур приложил ладонь к груди и принялся за еду.

– Ты ведь знаешь, что лето пришло? – Марух, видимо, боясь, что строгая лекарка отправит его восвояси, решил от расспросов перейти к рассказам.

– Да, Анхэ мне сказала.

Шох нервно поерзал, и Тур интуитивно догадался, что тема их любовного треугольника все еще актуальна и болезненна. Он передал опустошенную миску Фетхе, еще раз прикоснувшись ладонью к груди.

– Теперь спи. А вы – вон. Проснется – можно будет перевести его в хижину.

Марух недовольно вздохнул, но все же поднялся на ноги.

– Скажи мне, когда можно будет вернуться, – обратился он к лекарке.

– А то как же.

Глаза Тура уже начали слипаться – но прежде, чем уснуть, он увидел, как Фетха, придержав Шоха за плечо, что-то сказала ему – быстро и тихо. Богатырь бросил выразительный взгляд на друга, затем кивнул и исчез за опустившимся за ним пологом. И еще раз охотник повторил благодарный жест, получив в ответ понимающую улыбку знахарки...

====== Глава 6 ======

Догадка Тура оказалась верной: когда он в очередной раз проснулся (поскольку в хижине было на сей раз темно, и лишь тлеющий очаг кое-как рассеивал мрак, он понял, что проспал еще полвосхода), у его лежанки обнаружился его друг. Фетха протянула больному очередную миску питательного бульона и направилась к выходу из хижины, на прощание бросив:

– Недолго тут. А потом ты – к себе, а ты отдыхай. Утром переберешься к родителю.

– Фетха. Ты... Ты очень хорошо сделала, – Тур приложил ладонь к груди, и Шох повторил его жест.

Знахарка хмыкнула – но молодые охотники знали, что ей приятна их искренняя благодарность.

– Это очень хорошо, что ты поправляешься, – заговорил Шох, когда полог за лекаркой опустился. – Все эти восходы... По правде говоря, я был словно заяц. Сердце дрожало, когда думал, что ты можешь уйти в Холмы предков, а я так и не успею сказать... Сказать, что я вел себя как последний потерянный, когда решил с тобой драться. Ты мой лучший друг, и другого такого как ты, не было и не будет. Моя вина, – он ударил себя кулаком в грудь.

– Забудь, – Тур аккуратно пристроил миску на коленях, чтобы продемонстрировать открытые ладони в знак примирения. – Я был не лучше. Никогда не могу темное толком сделать ясным. Я буду только рад, если ты заключишь союз с Анхэ и введешь ее в свой дом.

Богатырь молча кивнул, а Тур продолжил:

– Но расскажи, что было По-Ту-Сторону. Я все помню до того, как ранил змея. Что было потом?

Шох нахмурился, собирая воедино воспоминания. Пока Тур боролся за жизнь, богатырь, в надежде, что это еще пригодится, десятки раз перебирал в памяти все, что случилось, – и всякий раз с какой-то оторопью замечал, как сложно теперь, после всего, отличить факты от домыслов, собственных впечатлений, мыслей и предположений. Граница между «было» и «видится, было» стиралась – медленно, но неотвратимо.

– Шох?

– Я даже не знаю, с чего начать, – признался плечистый охотник, задумчиво глядя в огонь очага. – Столько всего было-было за эти восходы... Но знаешь, пожалуй, первое, что важно – мне видится, ты зря убил того змея.

– Зря? – Тур пытливо взглянул на товарища: что именно тому стало известно? – Почему?

– Это очень странно – но, по-моему, он не причинил бы Кнышу вреда. Конечно, когда тот упал от моего копья – тварь действительно выглядела угрожающе и так, что сердце дрожало смотреть. Но...

– Но?

– Я думаю... Точнее, нет. Я уверен. Уверен, что змей вытолкнул Взывающего из-под удара. Я это видел – просто долго не мог поверить, что такое возможно. Он спас ему жизнь: мое копье попало в плечо, а не в спину.

Тур медленно провел рукой по волосам, откинул назойливо лезущие в глаза пряди.

– Я не знал... – наконец тихо, словно обращаясь к кому-то невидимому, проговорил он. – Правда, не знал...