Следы на пути твоем (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 29

— О, теперь он будет сидеть под дождем на могиле?

Виллем резко обернулся на голос, в глазах вспыхнул опасный блеск.

— Я не одобряю вашего интереса к моему подопечному, почтенный, — негромко ответил он подошедшему Боэну. — Ничто из того, что с ним или со мной связано, вас не касается. Полагаю, я выразился достаточно ясно?

— А как же кровное родство, господин лекарь? Вы так низко его цените?

— Ваше с Гвидо? Крайне низко, поверьте. Настолько, что любые ваши дальнейшие попытки общения с ним посчитаю угрозой его благополучию.

— Жаль. Впрочем, полагаю, я нашел покупателя для кузни, так что в любом случае буду вынужден скоро покинуть ваш чудный город. Но кто знает…— он протянул руку, кончиками пальцев провел по щеке побледневшего подростка. — Льеж не так и далеко, может, еще и встретимся… племянничек. А пока — счастливо оставаться.

Он развернулся и широким шагом направился к выходу с церковного двора.

— Ты все еще ничего не хочешь мне рассказать? — уточнил лекарь, пока они с Гвидо направлялись к дому.

— О чем?

Виллем резко остановился, повернулся к подопечному.

— Вот что, парень, — веско проговорил он. — У меня полно недостатков, но глупости среди них, хвала Господу, нет. Я вижу, что ты боишься его. Боишься больше, чем если бы он был просто мерзким типом, который портит всем кровь. Что-то происходило между вами в неделю, пока умирал твой отец и, возможно, я виноват в том, что не смог заметить этого и защитить тебя. Может, чтобы исправить это, мне следовало бы заставить тебя рассказать обо всем… — он всмотрелся в побледневшее лицо мальчишки и продолжил. — Но теперь он уезжает, и что бы там ни было, — это уже закончилось. Ты жив и относительно здоров, и потому мне представляется сейчас более важным построить доверие между нами, а не выпытать твои секреты. Поэтому я больше не заговорю с тобой об этом. Захочешь — я всегда готов тебя выслушать и помочь, если будет нужно. Нет — значит, ты можешь разобраться с этим сам. Но не делай вид, что ничего не было. Это попросту унизительно и для тебя, и для меня. Договорились?

— Да, господин лекарь.

— Вот и славно. Ладно, идем, день тяжело начался, и для меня еще далеко не закончился.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 — Часть Литургии Часов

2 — Пурпуэн — то же, что дублет. Виды тканей, из которых шилась одежда, ограничивались законами о роскоши. В частности, носить полностью шелковую одежду людям неблагородного происхождения было запрещено. Это, однако, не касалось аксесуаров, к которым, помимо поясов, относились и рукава, которые часто пристегивались к одежде отдельно. Очевидно, что шелковые рукава и пояс стоили дорого и были показателем благосостояния.

3 — Чтобы получить глубокий черный цвет ткани, использовались несколько дорогих красителей, соответственно, стоила такая ткань очень дорого. У людей небогатых под черным цветом одежды понимался серо-бурый.

4 — Колокольня Хасселта считается лучшей в Бельгии. Колоколов действительно сорок семь, сколько их было в 1440 году, я не смог выяснить.

5 — После Великого Четверга музыка в католических храмах не используется вплоть до Пасхальной Вигилии. Колокольцы заменяют на трещотки, все песнопения исполняются а-капелла.

6 — Песнопение на начало Мессы, во время которой входит священник.

7 — «Вечный покой подай им, Господи»

8 — В 1440 г. в Хасселте действительно было большое августинское аббатство, устав которого действительно предписывал монахам петь на Мессах.

9 — «Если пойду[долиной смертной тени]», «Из глубины[взываю к Тебе]», «Господь Иисус Христос» — названия песнопений, действительно наиболее часто использовавшихся во время похоронных Месс в начале XV в. Названия их взяты от первых строк псалмов, тексты которых положены на музыку.

Комментарий к Requiem aeternam

Для интересующихся я нашел песнопения, упомянутые в главе.

Requiem aeternam: https://www.youtube.com/watch?v=x3_x7IH4FwQ

Si ambulem: https://www.youtube.com/watch?v=cGalOewt7DA

De profundis: https://www.youtube.com/watch?v=nfVnqU8hyxU

Domine Iesu Christeу: https://www.youtube.com/watch?v=R8hLNN-l_Jo

и небольшой бонус

Miserere: https://www.youtube.com/watch?v=f_5fo4ddH5c

Приятного прослушивания!

========== Падения и взлеты ==========

Гвидо проснулся, — или пришел в себя, — лишь после полудня следующего дня. Какое-то время бездумно всматривался в незнакомый потолок над головой, пытаясь вспомнить, где он и как здесь оказался. Вспомнить труда не составило, и воспоминаний хватило, чтобы отчаянно, хотя и совершенно беззвучно, завыть, стирая ладонями слезы со щек.

Отца больше нет!

Это казалось невозможным, чем-то совершенно запредельным, даже когда родитель, по всему было ясно, отходил: или цепенел в глубоком забытьи от сока белены, или метался, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха, но вместо этого захлебываясь собственной кровью.

Даже когда его закутанное в саван тело лежало при алтаре в храме.

И вот теперь его нет, как нет и надежды на то, что бесконечное бдение, свежая могила и чужой дом, в котором теперь ему предстоит жить, окажутся просто дурным сном, который с рассветом растает, оставив лишь боязливую радость на сердце: «Уф-ф, показалось!..»

— Берите-берите, господин лекарь, не стесняйтесь! Госпожа сама сегодня утром пекла, с пылу с жару! Сказала, новый человек в дом — это всегда хлопоты. А вы и так все по больным бегаете, и кухарку не держите. Где ж время-то взять на готовку. А так — как раз с подопечным вашим и пообедаете. Все проще будет.

Девичий голос, доносившийся из-за плотно закрытой двери, ведущей в приемную господина Виллема, показался Гвидо смутно знакомым, хоть поначалу он и не мог припомнить, где его слышал.

— А еще госпожа просила ей средство для убеления рук передать. Можно?

— Раз просила, так почему ж нельзя, — отвечал голос лекаря. — Сейчас, погоди. У меня в сумке есть. А за пироги госпожу благодари, скажи, я тронут ее заботой.

Раздались шаги, какие-то шорохи.

— Вот спасибо! — обрадованно звенел дальше голос пациентки. — Госпожа вам тоже благодарна будет. Она, правда, говорит, что не дело это, по вдовьей доле себя украшать — а только это ж не украшение, правда, господин лекарь? Это так… Ну вроде для благопристойности. Как в платье распущенном не ходить и волосы из-под чепца не выпускать. Ведь правда же? Я ей всегда так говорю!

«По вдовьей доле»…

Гвидо слегка кивнул самому себе, поневоле прислушиваясь. Лизбет, служанка вдовы ван Кларент. Она хорошая, жаль будет, если заболела…

Впрочем, он тут же осознал, что жалеет эту пухленькую хохотушку скорее по привычке: на душе было слишком больно и холодно, чтобы испытывать к кому-то сочувствие.

— Ну, что там для благопристойности — это не мне решать, — снова зазвучал голос опекуна. — Мне снадобье заказали — я сделал. С остальным, уж извини, не ко мне.

— Ну ла-адно… — голосок девицы, кажется, разочарованно дрогнул. — А руки у госпожи и правда красивые, за такими поухаживать — не грех! А вы… заметили?

— Что заметил?

— Ну что руки у нее красивые.

Тяжкий вздох лекаря был слышен даже через стену.

— Где ж я мог это заметить?

— Да хоть во время Мессы!..

— Ты хочешь сказать, что во время Службы Господней я смотрю не на алтарь и дарохранительницу, а на руки твоей госпожи, которая сидит на женской половине шагах в пятидесяти от меня?

— А вы заметили, где она сидит?! А она вас тоже видела, вчера, во время поминальной службы! Беспокоилась, что уставшим вы выглядете. Госпожа, она такая, приметливая. И добрая. Сразу решила, что угощение приготовить надо. А вы бы ее сами поблагодарили, а, господин лекарь? А то что все «передай да передай»… Госпожа всегда вам рада будет.