Сияние черной звезды (СИ) - Звездная Елена - Страница 48

— Они лучше знают собственно сами болота, места, где проходит скала и копать бесполезно, а так же владеют навыком отгона болотной нечисти с помощью трав, что позволяет не терять воинов, — отчитался лорд Тагран.

— Великолепно, — искренне похвалила я.

Эллар просиял.

— Леди Вэнтер? — перешла к следующему пункту.

Договорить не успела. Открылась дверь и в зал заседаний по ту сторону пространства вошел кесарь. В гнетущей, напряженной тишине прошел к Эдогару, взял листок с повесткой заседания, молниеносно прочел, и произнес, игнорируя собственно наше собрание:

— Леди Вэнтер не справилась. Лорд Хайтмар успешно работает в заданном направлении. Лорд Сагэр так же. — Взгляд на меня и ледяное: — Ты закончила?

— Нет, мой кесарь. У меня все еще открыт вопрос с дорогами, — язвительно сообщила я. А затем жестко напомнила: — А у вас, насколько я понимаю, все еще не решена проблема с высшими.

Ледяной взгляд кесаря стал на порядок леденее.

— Нежная моя, — медленно произнес он, — я над этим работаю.

— Мой кесарь, я этого не заметила!

И мысленно добавила: «Лично я не уверена, что последующие светочи так же будут подвластны моим приказам, а вот что способен натворить один такой светоносный — видела отчетливо! Занимайтесь вашей прямой задачей — внешней политикой. С внутренней я вполне разберусь, даже находясь на островах!».

— Одном острове, нежная моя, — язвительно напомнил кесарь.

— Хорошо, даже находясь на одном острове, мой император! — отчеканила уже вслух я.

На меня посмотрели так, что я сильно пожалела о сказанном, в следующее мгновение, истинно в своем духе все так же игнорируя всех и вся, Араэден произнес:

— Нежная моя, я говорил об опасности твоей магии в условиях этого мира, я был услышан?

Возникло пренеприятное ощущение, что меня отчитывают сейчас, как девчонку.

— Да, мой император, вы были услышаны, — холодно подтвердила я.

— Серьезно?! — почти издевка.

Даже отвечать не стала.

— А теперь взгляни на собственные руки! — жестко, приказным тоном, произнес кесарь, выдав всю свою ярость, заставив ощутить собственный гнев всеми присутствующими как по эту, так и по ту сторону пространства.

И повинуясь его приказу, я опустила взгляд на давно и бесполезно взывающие о помощи запястья… крик удалось подавить с трудом. Мои ладони, от запястий до пальцев, приобретали синий, нездоровый оттенок, развернув руки, на тыльной стороне увидела потемневшие почти дочерна вены.

— Если ты, до прибытия Ошрое, попытаешься создать хотя бы одно пространственное окно, я снесу весь твой свежесозданный остров к чертовым гоблинам! Нежная моя, я был услышан?

— Да, — едва слышно выдохнула я.

И кристалл исчез, разрывая связь с Радужным дворцом и собственно моей императорской канцелярией. Под напряженными взглядами Хранителей молча засунула обе руки разом в лед, стиснув зубы и сдерживая рвущийся крик, судорожно вздохнула, на миг прикрыла глаза, а затем, царственно выпрямившись, окинула взглядом изрядно помятых, а местами и откровенно мокрых подчиненных, и задала первый вопрос:

— Потери?

Потери были несущественны — слава речным чудовищам. Население было напугано, и пока не оценило перспективы предстоящего, но уже успело удариться в сожаления о потерянном, приказала запретить пьянство в любом его виде. Глянув в окно, прикинула, что до наступления сумерек есть еще около четырех часов, и начала отдавать первые распоряжения.

Едва Хранители покинули зал заседаний, вошла Аджана, с поклоном сообщив что меня ожидают в обеденной зале для торжественного обеда. Молча достала руки из ведерка, продемонстрировала девушке, и так же молча засунула их обратно.

— Это потому что вы не с императором? — испуганно вопросила она.

Женская проницательность иногда ставит в тупик даже меня.

— Что-то вроде того, — нехотя ответила ей.

Еще раз осмотрела свои запястья и устало приказала:

— Принеси бинты.

Торжественный обед отменила, еду приказала раздать жителям города — по моему искреннему мнению, праздновать еще было нечего.

К ночи меня откровенно ненавидели все, от Хранителей и стражи, до последнего городского бездомного, которого я поставила перед выбором — или идет работать со всеми, или может проваливать с острова. До моих слов нищих и бездомных было около трех тысяч, после не осталось ни одного.

В полночь прибыл Ошрое и его соплеменники — двенадцать дюжих гномов, посрамивших размерами всех местных воинов. Меня они обнаружили стоящей на бочке и собственноручно… в смысле собственноголосно раздающей приказы, по возведению временного жилья.

Проходящая мимо старуха обронила, что нет ничего более постоянного, чем временное… через десять минут собрав пожитки и немалую семью, отправилась закладывать фундамент своего нового дома, чтобы как говориться сразу и основательно. После этого ни слова возражения я не услышала, и все равно успела охрипнуть до того, как меня осторожно дернули за юбку, повернувшись, увидела счастливую лысину гнома.

— Смоляная блестючка! — радостно поприветствовал он.

И тут же спросил:

— Слушай, ты эта, орка рыжего знаешь? Он тут…

Внезапно бочка под моими ногами покачнулась, а в следующее мгновение мир завертелся, смещаясь кривым изломом и я рухнула вниз, чувствуя как подхватывают невесомые ладони, удерживая от падения на землю, прижимая к себе, закрывая от всего мира пеленой тьмы.

* * *

Ощущение прикосновения пальцев к щеке, едва чувствующееся, ласкающее, нежное, и теплота окутывающего меня Мрака. Я открыла глаза, взглянула в алые прорези, и прошептала:

— Свалилась в обморок?

Мрак кивнул.

— Позор мне, — заключила досадливо.

Отрицательно мотнув головой, Мрак изобразил объятия и я поняла, что меня прикрыли ото всех и унесли сюда, в комнату, которую устроили для меня в ратуше.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась.

А в следующее мгновение резко села на постели, вспомнив, что собственно привело к столь печальной реакции моего организма — Динар. Гоблины раздери — Динар!!!

— Где гномы? — спросила у Мрака, частично окутывающего меня теплым одеялом из тьмы, а частично усевшимся в кресло, издали столь похожий на Адраса… никогда не прощу себе.

Мрак же посмотрел на кого-то справа от меня — я повернулась, узрела взирающий на меня глаз и спросила:

— Где гномы?

«Строят», — меланхолично и как само собой разумеющееся, ответил мир.

Глаз моргнул, затем указал метнувшимся зрачком на внушительную приоткрытую уже шкатулку обитую алым бархатом. Я догадывалась, что это. Поднявшись, пошатнулась, постояла, придерживаясь за стойку удерживающую теперь не только балдахин над кроватью, но и меня заодно, отдышалась, затем продолжила нетвердый путь к столу. Откинула крышку, на миг прикрыла глаза, защищая от искрящихся кристаллов, взяла один, вернулась на постель и находящийся на моей ладони пространственный кристалл взмыл в воздух, затем собственно выполнил свою роль, преломляя пространство, и следующим, что я увидела, был сидящий в кресле у окна в нашей спальне кесарь. На моем супруге имелись ожидаемо белоснежная рубашка, и неожиданно темные брюки и туфли. Платиновые волосы, как и всегда зачесаны назад, и лишь одна прядь небрежно устроилась на плече, в глазах пресветлого застыл лед, он же отчетливо прозвучал в холодном:

— Ты осознаешь, что я сотру с лица этого мира весь свободный остров, если ты повторно доведешь себя до обморока? — это был даже не вопрос, меня с холодной учтивостью поставили на место.

Ядовито улыбнувшись в ответ, холодно ответила:

— Я осознаю, что как принцесса, леди, и прочая женская братия, имею полное право на незапланированные обморочные, полуобморочные, многообморочные и прочие истероидные состояния. В конце концов, я женщина, и меня такой создали. К слову, учитывая, что вы приложили руку к моему созданию, мы приходим к логичному выводу — вы так же виновны в моей склонности к обморокам, соответственно не вправе наказывать кого-либо за вами же совершенную ошибку!