Мужчина не моей мечты (СИ) - Ардова Алиса - Страница 32

Бедняга, сколько ему пришлось пережить за последнее время. В такой ситуации проблемы с потенцией и отсутствием влечения совершенно не удивительны. Но ведь не скажешь, что мне все известно, я его понимаю, поддерживаю и даже… рада. Как минимум расстроится, услышав это от молодой жены. Как максимум оскорбится или, не дай бог, останется импотентом на всю жизнь, а я все-таки не настолько кровожадна. Да и не должна невинная девица Мэарин не только знать — даже догадываться о подобном.

— Устала, — согласилась покладисто. — День выдался тяжелый и длинный.

— Тогда… может, почитаем немного, и ляжешь спать?

— А ты?

— Я… — Граф подошел к столу, рассеянно полистал одну книгу, другую. — Приму ванну. Здесь очень… гм… удобный бассейн… большой. В лекарском крыле не такой…

Ох, Трэй, что же нам с тобой делать? Сегодня ты закроешься в ванной, выжидая, когда я усну. И завтра, и послезавтра, и через три дня… А дальше? Чувствую, придется мне все-таки ломать ноги-руки. Ты не можешь, я не хочу, развестись нельзя, а брак консуммировать надо, чтобы тебе не погибнуть, а мне не пойти по рукам. Кто вас с Мэарин только надоумил венчаться в Древней обители?

— Хорошо. — Погладила «мужа» по руке и обернулась ко входу. — Дора!

Камеристка возникла в дверях в сопровождении вертлявого рыжего парня — нового графского камердинера.

— Принеси фрукты, сок и до утра свободна.

— Гаст, ты тоже, — поддержал Ольес мое распоряжение.

— Но… как же ванна, миледи?

Мда… Не знаю, чем эти двое занимались в моей гардеробной, но они точно слышали весь разговор.

— Сама приготовлю. — Нежно улыбнулась Трэю.

Вот такая я заботливая новобрачная. И вообще, это наша первая ночь. Вдруг мы по такому случаю собираемся вместе… поплавать?

В глазах слуг мелькнуло острое любопытство, они переглянулись, но возражать не посмели.

— Прошу прощения, ваше сиятельство… — Нет, камердинер все-таки решился что-то вставить. — Помощник лекаря передал, что мастер Дильфор хочет осмотреть вас перед сном. Если позволите, я его сейчас позо…

— Сам схожу, — оборвал Трэй. — Так… лучше. Мири, — он шагнул ко мне, провел ладонью по волосам, — ты не против?

— Конечно, нет…

За окном стремительно темнело.

Я зажгла магические светильники, дождалась Дору с фруктами и соком, еще раз подтвердила, что до утра ни она, ни Гаст нам не понадобятся. Потом выбрала из стопки найденных в библиотеке книг «Ментальную магию», прибавила к ней «Приворот: сущность воздействия и его следствия», устроилась в большом удобном кресле, стоявшем сбоку от дивана, и начала читать.

Вернее, попыталась… но очень скоро поняла, что мало во всем этом соображаю, и память Мэарин вряд ли поможет. Чтобы ответить, очаровывали ли меня, учебников мало. Нужен маг. Минут через сорок я окончательно устала продираться сквозь непонятные термины, символы и формулы. Тяжело вздохнула и, закрыв глаза, откинулась на спинку кресла.

Как же мне не хватало брата. До боли, до слез, до спазма в горле. Его легкости, оптимизма, даже идиотских шуточек. Петька всегда чувствовал, когда мне плохо, начинал молоть разную чепуху, стараясь подбодрить. Сначала я сердилась, потом смеялась, и все трудности отступали, превращались в незначительную досадную помеху.

«Подумаешь, проблема, — отмахивался он. — Прорвемся. Всякое случается. И на Маруху бывает проруха».

— И на Маруху бывает проруха, — повторила негромко, пытаясь убедить саму себя. — И на Маруху…

За спиной что-то хлопнуло, раздался звук бьющегося стекла, и знакомый голос придушенно прохрипел:

— Что?!

Медленно, очень медленно поднялась. Обернулась.

Трэй…

Напряженные плечи, побелевшие пальцы, крепко сжимающие дверной косяк, пристальный немигающий взгляд. А у ног — осколки стекла и зеленоватая маслянисто поблескивающая лужица.

— Что… — Он подавился фразой, выдохнул, попробовал снова. — Что… ты… сейчас… сказала?

— Я?..

Шагнула навстречу графу, лихорадочно соображая, почему вдруг он так разволновался. Что я умудрилась брякнуть, и что ему удалось из этого разобрать?

— Ничего особенного. Пустяк, не стоящий внимания. Всего лишь поговорка моей няньки, которую я в детстве постоянно от нее слышала.

— Повтори… — сдавленный голос Ольеса звенел как натянутая струна.

Так и знала, что моя дурная привычка озвучивать мысли до добра не доведет.

— Совершенно глупая присказка. Давай лучше читать, — попыталась я увести разговор в сторону, — мы с тобой столько интересных книг набрали. С чего начнем? Знаешь, я думаю…

— Повтори! — «Муж» упрямо тряхнул головой, поморщился и тихо попросил: — Пожалуйста…

— Хорошо. — Кивнула, смиряясь. — И на Маруху бывает проруха… вот…

Вопросительно взглянула на Ольеса, ожидая хоть какого-то отклика, но он молчал. Просто стоял, молчал и не двигался. Словно впал в ступор или, хуже того, окаменел.

Да что я сказала-то, чтобы так реагировать?

— Смешно, правда? — затараторила преувеличенно бодро. — Наверное, так звали ее соседку или знакомую. У деревенских иногда встречаются очень забавные имена. Надо же, Маруха…

— И Петрусь, — добавил собеседник хрипло.

— Что?

Странная беседа у нас получается.

— У меня тоже… гм… имелась няня, так вот она, когда успокаивала или утешала, всегда приговаривала: «Петрусь, не трусь», — пояснил Трэй и буквально впился в меня взглядом. — Никогда не слышала? — спросил он с какой-то безумной, невероятной надеждой.

Меня точно ледяной водой окатили. Захлебнувшись от внезапной догадки, судорожно вцепилась ладонью в горло и в свою очередь тоже уставилась на графа. Сердце оборвалось, ухнуло куда-то в бездну и там застучало часто-часто… Неужели?.. Нет, такого просто не бывает… не может быть.

Не знаю, кто из нас начал первым, кажется, мы сделали это одновременно.

— Маха…

— Петька… Петенька…

Время замедлилось, а потом и вовсе замерло. Мысли путались, в висках, накатывая яростными волнами, громко билась кровь, а я все смотрела и смотрела в такие чужие, такие… родные глаза, боясь даже на мгновение от них оторваться… потерять. Пока передо мной не замелькали разноцветные мушки. Покачнулась на ставших ватными ногах, прислонилась к стене и уже собиралась сползти вниз — не дали. Заботливо удержали, а потом быстро подхватили на руки.

— Не торопись, — предупредили ласково. — Сейчас донесу до спальни, уложу поудобнее, упаду рядом, вот тогда и сознание можно терять.

— Зачем? — прошептала, слабо улыбаясь.

— Какая разница? Главное, что вместе.

Главное, что вместе…

Эта наиграно строгая фраза, произнесенная со знакомой с детства лукавой интонацией, окончательно убедила, что рядом Петька. Я дождалась, пока меня посадят на кровать, крепко обнимут, прижмут к себе, а потом закрыла глаза, уткнулась в мужскую грудь и самозабвенно разрыдалась. Судорожно комкая пальцами ткань рубашки и некрасиво шмыгая носом.

Каждый раз, возвращаясь, герцог не переставал удивляться, насколько Тагриф отличается от других городов королевства. Диалект, уклад, мода, столичный люд — все казалось иным. Даже время здесь текло по-особому.

Некоторые книжники полагали, что это связано с концентрацией сильных артефактов, практикующих магов и магических школ. Другие считали следствием беспорядочного смешения крови и родовых линий живущих здесь одаренных. А кое-кто уверял, что излучина Тагры, где некогда возвели столицу Намарры, сама по себе является древним источником силы. Именно это создает необычный, изменчивый облик Тагрифа, придавая ему неповторимое очарование.

Саллер любил этот город и с удовольствием бродил по его улицам, когда выдавалось свободное время. По долгу службы он хорошо знал места публичных развлечений — законные и незаконные. Был вхож за кулисы всех столичных театров, начиная с королевской оперы и заканчивая захудалыми окраинными «публичками». И, честно говоря, предпочитал их пышным аристократическим салонам и светским балам, где появлялся лишь по обязанности, по праву рождения и положения.