Я твой хозяин! (СИ) - Амарант Кристина - Страница 18

— Пустой разговор, — хмуро подытожила демоница. — Я все равно его вещь. Этого не изменить.

От последних слов во рту стало так горько, что пришлось снова спешно приложиться к бренди.

— Все можно изменить, — глаза Лайлы странно сверкнули. — И я помогу тебе, если захочешь…

Фургон не был приспособлен для перевозки пассажиров. Внутри воняло смазкой, голодным хищником рычал движитель. Старые рессоры не справлялись с бездорожьем, оттого машину трясло и мотало так, что зубы сами собой выбивали частую дробь.

А ещё в кузове было почти темно. Скудного света, пробивавшегося сквозь неплотно подогнанные доски не хватало, и приходилось ковырять шпилькой в замке наощупь. Наама, обдирая ногти, цеплялась за поскрипывающую дверцу и тихонько ругалась. Думать о том, что будет, если на очередном повороте грузовик снова занесет, и она не удержит свой хрупкий инструмент в руках, не хотелось.

Да, путь на волю не оказался усыпан розами.

Бывшая подруга не солгала, пообещав свободу. Одна Богиня знает, где Лайла достала такого искусного мага и как сумела протащить на территорию Грейторн Холл, но ошейник, больше года украшавший шею Наамы, отправился в мусорку двумя бесполезными кожаными ремешками.

«Поводок», наложенный ди Небиросом, наконец-то был оборван. Второй конец по предложению Наамы маг прикрутил к здоровенной полудикой кошке по кличке Рыся, прикормленной слугами. Представляя, как Андрос будет бегать по всему поместью, пытаясь поймать пугливую хищницу, Наама злорадно улыбалась.

Поскрипывающий старый фургон, на котором в Грейторн Холл доставляли продукты, отмерял мили, унося ее все дальше от родового гнезда ди Небиросов и его одержимого хозяина. Впереди была неделя на то, чтобы залечь на дно до того, как из поездки вернется Андрос.

Лайла обещала, что поможет. Спрячет на отдаленной ферме, даст денег, но Наама усвоила уроки прошлого. С чего бы заклятой подружке подставляться, укрывая соперницу? Куда проще увезти подальше и перерезать горло.

А даже если и нет, и помощь Лайлы не таит в себе скрытой подлости, Наама не готова рисковать. Теперь, когда демоница ощутила хмельной вкус свободы, ей отчаянно, до боли захотелось жить.

Замок наконец-то щелкнул, уступая напору, и Наама еле успела придержать внезапно распахнувшуюся дверь. Запах луговых цветов и нагретого камня пощекотал ноздри. Машина скрипела, подпрыгивала. В щели между приоткрытыми створками мелькали ровные ряды тополей вдоль дороги, домики и полоска голубого неба.

Потом дома исчезли, запахи трав сменились на хвойный аромат. Дорога ухудшилась — хоть водитель и снизил скорость, грузовик то и дело подпрыгивал на ямах и колдобинах.

Дальше медлить было нельзя. Дождавшись крутого подъема на холмы, Наама распахнула дверь и выпрыгнула.

Повезло — упала на мягкий чернозем и лишь слегка ушибла бедро и плечо. Беглянка перекатилась под защиту деревьев и лишь тогда обернулась. Дорога узкой серой лентой уходила к вершине холма. По ней, фырча, полз грузовичок. Распахнутые створки двери болтались, но водитель так и не заметил пропажи ценного груза.

Куда теперь? Впереди змеилась дорога — безопасная, ведущая к цивилизации. За спиной ждал лес — безмолвный, угрожающий, чужой.

Наама усмехнулась, мысленно послала ди Небироса со всеми его родственниками и домочадцами в Тартар. И шагнула навстречу лесу.

Последний боровик оказался червивым. Наама брезгливо стряхнула несъедобную добычу в помойное ведро и со стоном выпрямилась. Аккуратно подвесила между самодельными козлами нанизанные на прутья грибы.

Опустив глаза на свои руки — огрубевшие, в мозолях, порезах и ожогах, с обломанными ногтями, демоница невольно скривилась. Если хочешь жить на лоне природы и готовить пищу в печи, то об ухоженных ручках с изысканным маникюром лучше забыть.

Самые большие мозоли — от лопаты и топора. Колоть дрова приходилось ежедневно. Ожоги — это от попыток развести огонь. Порезы появлялись редко — с ножом Наама управлялась умело. Но когда разделываешь добычу или обтесываешь колья всякое бывает.

А ещё нужно было стирать одежду. Самодельным щелоком, из золы. Охота, сбор и сушка грибов, ягод. Мясо, которое требовалось нарезать тонкими — не толще листа бумаги — полосками, перед тем, как оставить вялиться на солнце. Засолка рыбы в бочке. Прежняя Наама ди Вине в страшном сне представить не могла, что ей когда-либо придется этим заниматься.

И все же нынешняя жизнь ей нравилась. В ней поминутно приходилось принимать решения, зачастую сложные, рискованные. И это было увлекательно. Добиваться чего-то, преодолевать свой страх, неумение.

Она не хотела вспоминать Андроса, но вспоминала. Часто. Куда чаще, чем стоило бы. Здесь, вдали от его отравляющего влияния, страшного всепоглощающего гнета, Наама будто очнулась от тяжкого сна. Страх ушел, а ненависть вспыхнула ослепительным огнем. Вспоминая все, что ди Небирос сделал с ней, демоница скрежетала зубами и мечтала придушить его.

Но самое ужасное, что она скучала по нему.

Тело, привыкшее к ежедневному сексу, жаждало мужчину. Даже тяжелый труд не давал забыть о жарком голоде. И руки не спасали. Она пыталась думать о своих прежних любовниках, но все они были бледными неразличимыми тенями. Больше года рабства, много месяцев почти ежедневного секса с одним-единственным и весьма умелым мужчиной не прошло бесследно. Андрос словно влез ей под кожу, завладел мыслями, чувствами. Она ненавидела его, но не в силах была думать о ком-то другом.

Наама вспоминала их последние ночи. Совсем другие, не сопряженные с насилием, без наркотика и принуждения. Когда можно было просто расслабиться, отдаться умелым мужским ласкам и получать наслаждение. Снова и снова.

Она ненавидела его за насилие и властность. Боялась, как боится скотина гневливого хозяина. Но что самое ужасное — она желала его.

Андрос все же сумел надломить ее. Отобрать что-то важное, без чего Наама больше не ощущала себя целостной.

И все же, несмотря на тяжелый каждодневный труд, риск и страх перед будущем, демоница в страшном сне не могла подумать о том, чтобы вернуться к ди Небиросу. Дай Богиня Нааме право выбирать заново, она бы снова сбежала.

А ведь ей сказочно, невероятно повезло. Повезло дважды.

Первый раз, когда на третий день блужданий по лесу оголодавшая до готовности есть кору демоница — в рваном платье, с разбитыми в кровь ногами — наткнулась на этот домик на полянке недалеко от предгорий. Увидев его, Наама чуть было не разрыдалась от счастья и даже не подумала задаться вопросом откуда в непролазных дебрях человеческое жилье и кому оно может принадлежать?

Как выяснилось, домик охранял защитный контур. И тут беглянку ждала вторая большая удача. Прошедший неделей раньше ураган, свалил одно из деревьев, на которые хозяин домика нанес руны и тем самым создал брешь в защите. Не случись этого, Наама так бы и бродила вокруг невидимой стены, тщетно пытаясь попасть внутрь.

А домик, судя по пожелтевшей спектрографии на стене, на которой пятерка бородатых мускулистых мужиков, улыбаясь, позировали на фоне туши василиска, принадлежал команде душеловов-сезонников. В нем была печка, нехитрая утварь, необходимая для жизни, набор метательных ножей, небольшой охотничий самострел. Даже пара курток и штанов из грубой немаркой ткани нашлись — в самый раз для леса. В сухом прохладном погребе беглянка обнаружила несколько мешков риса и бобов, а также бочонок дешевого виски.

Это было куда больше, чем Наама осмелилась бы просить у Богини.

Поначалу демоница думала остаться на пару ночей. Переночевать в тепле, зализать раны. Но идти было некуда. Разве что снова в лес, не зная дороги, рискуя встретить людей или нелюдей, которые опознают в ней беглую рабыню.

Идти было некуда, и Наама осталась.

Стоял разгар лета. Не меньше четырех месяцев до начала зимы с ее сыростью, пронизывающим холодом и бескормицей. В лесу спела земляника, брусника и малина. На болотце чуть подальше росла крупная и сладкая морошка. Лес полнился грибами — трудно пройти и не наступить, а заросли лещины, тянувшиеся на сотни футов вдоль края оврага, обещали через месяц небывалый урожай орехов.