Никакого зла (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 74

   - Да выходи ты замуж хоть за десяток юношей, но ты моя наследница! - Вопреки ожиданию то, что мой жених - демонолог маму смущает и вполовину не так сильно, как мой отказ от короны.

   - Мам, ты же видишь, я, в общем-то, не очень... э-э-э... хорошая фея...

   - Какая ни есть - а фея! - всплёскивает руками мама и рассыпает по мраморному полу беседки пыльцу. - Кому мне корону передать? Розалинде? Жене гоблина... человеку?!

   И я ещё наивно думала, что сколько бы пыльцы с меня ни сыпалось, я тоже остаюсь человеком... Мда.

   - А может... введём демократию?

   - Что?!

   - Ну, раз корону отдавать некому, так пусть народ сам правителя выберет?

   Мама бледнеет, пронзает меня гневным взглядом и встаёт. Опирается о разделяющий нас резной столик, нависает надо мной и выдыхает:

   - Ни-ког-да! - А потом: - Ты вернёшься в Сады. И примешь обязанности наследницы. Если хочешь, можешь привести с собой мужа, это не имеет значения. Но ты вернёшься!

   - Мам... - Я ещё жду, что она меня выслушает. Всё ещё жду.

   Мама, тяжело дыша, отводит взгляд и снова садится. Успокаивается. Снова смотрит на меня - внимательно и даже... умоляюще.

   - Виола, прошу тебя, не повторяй моих ошибок. Свадьба с человеком не сделает тебя счастливой.

   - Я тоже чело...

   - Виола! Ты фея, ты принцесса, ты наследница! А кто он?

   Против воли я краснею.

   - А он мой будущий муж.

   - Демонолог, бастард, кроме брата-короля и его расположения у него ничего нет! Где вы будете жить? Здесь, в Сиерне, как нищие? Или у твоего отца? Вряд ли, Виола, твой мир забирает слишком много сил и магии - демонолог не откажется от колдовства ради тебя.

   - Ему не надо ни от чего отказываться, мам, послушай...

   - Что, Виола, ты хочешь сказать... Как у вас говорят: с милым рай и в шалаше? Виола, я знаю, поверь мне, я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Когда-то я тоже заблуждалась. Когда-то я верила, что эти чувства навсегда, что ничего важнее нет и не будет. Но это не так. Пройдёт время - и чувства тоже пройдут. Как пыльца. - Для наглядности она сдувает золотые искры со своей руки. - Ты станешь очень, очень жалеть и ещё ждать, что, быть может, всё изменится, и ты снова будешь счастлива. С другим. Но всё повторится. Раз за разом всё повторяется, и единственное хорошее, что остаётся - дети. Но тебе всё равно будет больно, поверь мне, дочь. Ещё больнее будет ждать, что всё изменится, всё наладится - а потом, когда и ждать ты устанешь... Уходить ещё больнее. - Мама смотрит на меня, и я вижу, чувствую, что она говорит правду. Она так убеждена в этой правде, что даже не допускает возможность ошибки. Это очень грустно. - Виола, я ещё раз прошу тебя: не повторяй моих ошибок!

   - Мам... - Мы смотрим друг на друга - так Артур с Дамианом обменивались взглядами перед поединком. Как раз перед тем, как скрестить мечи. - Я уже ушла один раз. Это было больно, ещё больнее жить без него. Извини, мам, я не могу. Просто не могу.

   Мама молча качает головой. Потом глухо говорит:

   - Хорошо. Ты уже взрослая, ты лучше знаешь, что тебе нужно. Я только предупредила. Но в Сады ты вернёшься. Твоё место там.

   - Ты ошибаешься, мам. Мне там не место, - тоже тихо, грустно отвечаю я.

   - Виола! Ты не понимаешь!..

   - Прости мам, - повторяю я. - Всё уже решено. Прости.

   Она снова встаёт, и на этот раз её красивое лицо кривится от ярости.

   - Глупая девчонка, ты очень пожалеешь! - Она протягивает руку. - Я не позволю тебе всё испортить! Решила? Это не твоё решение! От тебя зависит...

   Я тоже встаю.

   - Не перекладывай ответственность на меня, мам. Я не виновата, что родилась первой.

   - Ты фея, ты была предсказана, ты!..

   Я отворачиваюсь, собираясь уйти - и розы у беседки, натужно треща стеблями, разрастаются, закрывая выход.

   - Ма-а-ам!

   - Ты никуда не уйдёшь! - голос королевы фей звенит от злости, но всё равно остаётся чарующе-красивым. Я просто не могу это не отметить - он как вода в ручье, когда жарко и очень хочется пить. - Ты останешься в Садах, пока не передумаешь!

   - Мам, мы это уже проходили. Я два раза от тебя сбегала - тебе это ничего не говорит?

   - Что ты упрямая, глупая девчонка! Вся в отца!

   - А вот папу не трогай, - ворчу я. - Мам, давай по-хорошему простимся, а? Ну не вернусь я в Сады, не вернусь, пойми...

   Розы стонут, но тянутся ко мне - шипами и алыми, как лужицы крови, ненормально-большими цветами.

   - Ох, мам!.. - Я касаюсь цветов кольцом Дамиана, и весь куст рассыпается прахом.

   Мама задыхается.

   - Виола! Цветы!..

   - Видишь, я даже цветы не уважаю. Плохая из меня фея. Пока, мам.

   - Я не приду на твою свадьбу!

   - А тебя никто и не звал, - в сердцах отзываюсь я и ускоряю шаг.

   - Виола! Одумайся!

   Я оглядываюсь только раз: взволнованная мама стоит у входа в беседку, и юбку её яркого золотого платья треплет ветер.

   - Прости, мам, - ещё раз повторяю я, и отворачиваюсь.

   Она была права: уходить больно.

   Но нужно.

   Придерживая подол сиреневого роскошного платья - господи, как меня достали эти тряпки, верните мои штаны! - я иду в противоположную часть сада, к восстанавливаемой оранжерее, той самой, что принадлежала матери Ромиона, если я правильно помню.

   Посреди оранжереи, на кусте из жёлтых роз восседает огромный лис. Анютины глазки вставлены ему вместо глаз (и как-то даже держатся), а алая (из бутонов роз) пасть растянута в хитрющей улыбке. Смотрится... грандиозно. С намёком.

   - Красавец, да? - улыбается Дамиан.

   Я смотрю на него: рубашка в пятнах пота, руки по локоть в земле (не спасают даже рабочие холщовые перчатки), глаза довольно искрятся, улыбка до ушей... Красавец.

   - Мне ещё одна клумба осталась, - встречаясь со мной взглядом, говорит Дамиан.

   Я иду за ним по усыпанной гравием дорожке, мимо похожих на маленькие пальмы деревьев, и чувствую, как начинает кружиться голова от спёртого влажного воздуха.

   - Может, засадим её фиалками?

   Дамиан усмехается и берётся за кустик ярко-оранжевых, похожих на гвоздики, цветов.

   - Нет, я скоро. Ты погоди, скоро венчетки распустятся, и он весь рыжий станет. - Дамиан кивает на лиса. Сейчас тот сидит к нам спиной, и видно его обёрнутый вокруг таблички с надписью пушистый хвост.

   - Ромион? - уточняю я, и Дамиан тихо смеётся.

   - Ага. Папа звал его лисёнышем. Говорил, до лиса ещё не дорос... А я думаю, что уже дорос. Так что пусть будет от меня сюрприз.

   Да, Ромион всё-таки заставил бывшего Властелина отрабатывать - но не то чтобы Дамиан сопротивлялся. Глядя на него сейчас (и это после целого дня работы в саду), невозможно не понять: Дамиану это нравится. Таким же довольным он бывает, только когда он принимается болтать о демонологии.

   - Виола, я хочу увидеть твоего отца, - говорит вдруг Дамиан, и в его голосе уже ни следа недавнего веселья. - Позволь мне это сделать.

   - А... - я удивлённо смотрю на него. - Хорошо, конечно. Но зачем?

   Дамиан делает паузу - якобы очень занят вкапыванием очередного кустика.

   - Я хочу попросить у него твоей руки.

   - А... Дами, зачем такие сложности? - Я просто думала... Ладно, буду честной: я думала, что мы тихонечко, без лишнего шума поженимся здесь, а потом я папе скажу, что вот, дескать, уже ничего не изменишь. Папа, когда ничего не изменишь, возмущается куда меньше, чем когда шанс на перемены ещё есть. - Это как-то... ну, старомодно. И потом, причём тут папа, я сама решаю, выходить замуж или нет...

   - Виола. Я хочу. Увидеть твоего отца, - раздельно и очень внятно повторяет Дамиан.

   Я вздыхаю.

   - Ты боишься, он будет против? - уже мягче спрашивает Дамиан.

   - Нет, но... Мне всего шестнадцать...

   - Разве это не самый подходящий для замужества возраст?

   - У кого как... У меня дома я ещё даже не совершеннолетняя... Нет, если ты очень хочешь... Ладно. Но просто будь... ну, готов, что он попросит подумать, подождать... У нас там так принято, понимаешь?