Все дороги ведут к тебе (СИ) - Резник Юлия - Страница 22

- А я знаю. И это непозволительно много, учитывая полное отсутствие результата.

Невозмутимость Реутова дала трещину. Он встал со своего места, нервным жестом схватил со стола чашку, с громким стуком сунул ее в посудомойку.

- Вы думаете, это так просто? Так просто заставить человека жить?! Собрать в одно целое то, что давным-давно разрушено? - негромко спросил Евгений Павлович, не глядя на Чалого. А тот, опустив голову к плечу, сверлил взглядом его спину. В глубине души Александр не мог не понимать, что в словах психотерапевта Лии была большая доля истины. Но это не означало, что он был готов к тому, что эту истину ему в лоб озвучат.

- А не преувеличиваете ли вы, доктор?

Евгений Павлович, наконец, обернулся. И так он на Чалого посмотрел... Как на душевнобольного. Правда. Чалый стиснул челюсти. Ладони, спрятанные в подмышках, сжались в кулаки.

- Она сломлена. Полностью сломлена. Мы стараемся. Оба. И, поверьте, прикладываем максимум усилий. Лия не просто пациент... Она достойная женщина, которой я всей душой хочу помочь.

Пальцы в кулаках хрустнули:

- Ах, значит, достойная женщина? - ласково уточил Чалый.

Реутов вскинул голову:

- Не понимаю, почему вас это удивляет. Вы, как никто, должны ее знать.

- Я-то знаю... А вот ты, Евгений Павлович, губу закатай.

- Да, как вы смеете? Она мой пациент...

- Ты меня понял! - не дал договорить Реутову Александр, и себе вскакивая на ноги. От одной только мысли, что этот... приблизится к Лие... От одной только чертовой мысли... Свет мерк перед глазами. Свет... мерк. - Даже думать о ней не смей. Даже взглядом не задерживайся.

- Я не верю своим ушам! Вы... Вы искалечили ее! Разобрали на атомы, и даже их отравили! Как мы можем говорить о выздоровлении Лии, если вы все так же держите ее на коротком поводке? Манипулируете ею?! Она для вас вообще - человек? Или бесправное домашнее животное?! Поймите же вы! Лия никогда не поправится под вашим колпаком. Знаете, как она вас называет? Знаете?! Своим главным травмирующим фактором!

- Замолчи...

- А разве вы не за этим приехали? Вы ведь хотели обсудить состояние здоровья вашей БЫВШЕЙ жены?!

- Я хочу ей помочь! - проорал Чалый.

- Тогда отпустите! Позвольте ей жить своей жизнью, видеться с сыном, избавьте ее от вашего присутствия. Вы делаете только хуже! Она... не переносит вас.

- Что за бред?

- Ее тошнит от вашего вида. Обычная психосоматика.

Теперь пришел черед Александра поворачиваться к собеседнику спиной. Перед глазами встала картинка из недавнего прошлого. Лия в его руках: «Меня сейчас вырвет... Уйди... Уйди. Мне нужно несколько минут... Уйди, пожалуйста...  Уйди... Меня тошнит от твоего запаха. Просто уйди... и мне станет получше». Уйди... Уйди... Уйди!

- Я прослушиваю записи наших бесед ежедневно... Ломая голову, что еще предпринять, но... Пока вы рядом - все бесполезно.

Чалый на мгновение замер. Медленно поднял руку. Растер ноющую шею, и будто бы невзначай поинтересовался:

- Какие записи?

- Конечно же, записи наших разговоров с пациентом. Да, вы не волнуйтесь. Это обычная практика. Таким образом врач страхуется на случай, если что-то упустит при разговоре. Какой-то важный момент... - пояснил Евгений Павлович и, не удержавшись, съязвил. - Я не стану вас ими шантажировать...

Но Чалый даже не отреагировал на его выпад. Он уже целиком и полностью сосредоточился на другом. На записях... На чертовых записях разговоров Лии со своим психотерапевтом.

- А встречи с сыном? Они благотворно влияют на Лию?

- Сейчас - нет. На данный момент их общение выступает как раз в роли дополнительного травмирующего фактора. К Лие Марсовне приходит горькое осознание того, как много она упустила. Ее преследует чувство вины. Но, конечно, со временем, радость от воссоединения с сыном возымеет свой эффект.

Чалый кивнул. Неспешно встал со стула, поставил свою нетронутую чашку кофе в раковину и молча прошел в коридор. Он услышал не совсем то, на что рассчитывал. Собственно, он вообще не знал, что хотел услышать, но в дальнейшем продолжении разговора Чалый смысла не видел. Сейчас момент его интересовало кое-что другое.

- Вы говорите, есть записи ваших разговоров... Я хочу их услышать.

- Никогда. Вам знакомо такое понятие, как врачебная этика? Так вот, господин Чалый... Для меня это понятие - не пустой звук.

Александр покосился из-за плеча на зарвавшегося специалиста. В который раз мелькнула мысль - обратиться к кому-то другому, и он сделал себе пометку - подумать об этом на досуге. А пока еще раз окинул того взглядом и выскользнул за дверь.

Честно сказать, он не особо доверял всяким психологам и психотерапевтам. В этой жизни он уже вообще никому не доверял... Именно поэтому Чалый решил, во что бы то ни стало, получить доступ к тем чертовым записям. Если и существует человек, способный хотя как-то помочь Лие, то это он сам.

Глава 15

По случаю Нового года Лия надела длинную юбку из черного прохладного шелка и белую блузку с красивым кружевным воротником. С минуты на минуту за ней должен был заехать Сашка, а у нее никак не получалось взять себя в руки. Ее взгляд не отрывался от входной двери, на бледном почти прозрачном лице яркими неестественными пятнами алел лихорадочный румянец. Пальцы, сцепленные в замок, одеревенели от напряжения. С трудом их разжав, Лия провела ладонями по подолу, поправила воротничок и нервно тряхнула головой. Так выглядело ее ожидание... Так выглядел ее компромисс... Ради того, чтобы встретить Новый год с сыном, она была вынуждена согласиться на встречу праздника также и с Чалым. Он шел в комплекте с Сашей...

Резко запищал домофон. Лия подпрыгнула. Рука взметнулась к горлу. Женщина шагнула к двери и толкнула ее ладонью. Она до сих пор не верила, что может в любой момент увидеть своего ребенка. Может ему позвонить... Пожелать спокойной ночи. Или спросить, как дела...

Он возник на пороге, и в который раз за эти две недели ее сердце пропустило удар. Вечно расхристанный. В распахнутой красной куртке... А на дворе такой холод! И то ли снег в окно стучит, то ли дождь... С красивыми чаловскими глазами и ее смешным лягушачьим ртом... Её сынок. Она не привыкла... Она рыдала навзрыд после каждой встречи. Один Бог знал, чего ей они стоили. Но никогда, ни за какие сокровища мира она от них бы не оказалась. Стоит... Улыбается во весь рот. И зубы белые-белые. Ровные. Идеальные. А когда она его видела в последний раз, перед разлукой, Сашка как раз потерял свой центральный резец... Лия не знала, сможет ли она когда-нибудь не думать о том, как многого она была лишена... Мысли об этом были такими болезненными! Иногда казалось, что эту боль ей уже не стерпеть.

- Ну, ты чего застыла, мам? Пойдем... Где твоя шуба?

А у нее не было шубы. Только пальто... А может быть, нужно было купить? Ну... чтобы как-то соответствовать Сашкиным представлениям о жизни? Лия растерянно осмотрелась...

- У меня только пальто... Саш, подойдет?

- Да, какая разница? Ну-ка, одевайся! - ребенок достал из шкафа ее пальто и протянул матери. - Скорее! А то попадем в пробку на кольце. Там знаешь, что творится?!

Лия послушно оделась. Вместе с сыном вышли из дома и уселись, уже привычно, на заднее сидение джипа Чалого. Она изо всех сил пыталась отстраниться от присутствия бывшего мужа. Сын... ее волновал только сын. Лия отвернулась к окну. За стеклом бушевала стихия. Ветер! Такой сильный ветер... И действительно, снег вперемешку с дождем. Лия коснулась и без того ледяными пальцами стекла. Резко отдернула руку, когда голая ветка чиркнула по окну. Этот звук больно ударил по нервам. И ее передернуло.

- Совсем не новогодняя погода... - сказала, чтобы что-то сказать.

- Ну, и ладно! Может, еще наладится, - не унывал Сашка. - И если прекратится дождь, то после боя курантов мы пойдем запускать фейерверки!

Глаза ее сына горели азартом. И Лия понимала, что, несмотря ни на что, он был счастливым ребенком. И это не она сделала его таким. Чалый... Не сдержавшись, Лия протянула руку и, обхватив Сашку за шею, прижалась лицом к его тощей груди. Вдохнула немного терпкий аромат его духов, зарылась носом в ворот теплого вязаного свитера. Грубая шерсть царапала лицо, но ей было все равно... Вот бы так было всегда!