Ради тебя (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 26

Наверное, всё же следовало что-то сказать, успокоить. Но что скажешь? Особенно когда собственная жизнь кажется такой сложной, от проблем просто деваться некуда. А потом вот так и узнаёшь: по сравнению с чужими трудностями твои-то не стоят ничего.

***

Местные землевладельцы усадьбу Крайтов считали представительной, потому что только в дядином поместье, да во владении Арьере имелся «вид». А попросту говоря удобный спуск к реке с лужайкой на берегу, купальней, довольно густым и живописным лесом на другой стороне, и не менее живописными развалинами... чего-то. Чего именно Тиль понятия не имела и в детстве, ясно, предпочитала думать, что это остатки замка. Тем более обгоревший, покрытый копотью фундамент на самом деле закруглялся, потому представить на его месте древнюю башню ничего не стоило.

В общем, видом тут именовали место, которое не стыдно приезжим показать, мол: «И в провинции есть на что посмотреть!». Правда, столичных жителей ни лесок, ни поля за ним, ни тем более развалины особенно не впечатляли, но это уже совсем другой разговор.

А вот Тильда тут бывать любила и не только из-за замка-башни. Просто мостки рядом с купальней построили уж больно удобные, совсем невысокие - снимай чулки и полощи ноги, сколько вздумается, даже юбки выше колен задирать не нужно, и со стороны всё очень прилично выглядит.

Конечно, сейчас лезть в воду госпожа Арьере не планировала, но на мостки всё равно пошла, хоть они и ходуном ходили, скрипели сварливо. Вода между гнилыми досками хлюпала, грозя залить туфли, да ещё сырым холодом и прошлогодней ряской тянуло. Зато вид действительно был шикарен. Но, собственно, на то он и вид.

Тиль так увлеклась созерцанием, что едва не свалилась, услышав за спиной громкое и, в общем-то, благожелательное: «Здрасти вам!» На ногах она, конечно, удержалась, а вот подобранную юбку из рук выпустила и, понятно, подол точнёхонько угодил в лужу, натёкшую в прогнувшиеся доски, светлый муслин на глазах зеленеть начал.

- Чтоб вам пусто стало! - буркнула под нос Тиль, соображая, как быть.

По всему выходило: никак. Ну не трясти же юбками на глазах у постороннего. Да и вряд ли тряска чем-то поможет в такой ситуации.

- Говорю, день сегодня уж больно хорош! - решил поддержать светскую беседу чересчур благожелательный господин, - солнышко светит.

- Странно бы было, свети сейчас луна, - проворчала Тильда.

- Что вы там говорите? Не слышу.

- Я говорю, что здесь частные владения, - повысила голос госпожа Арьере, загораживаясь ладонью от солнца, которое действительно светило, да ещё как! Даже не разобрать толком, кто там такой общительный выискался, понятно лишь, что мужчина. - Как вы здесь оказались?

- Пришёл, - сообщил тёмный силуэт, пожав плечами. - Вы бы хоть забор какой поставили, если тут гулять нельзя, чесн’ слово. А то кусты и кусты, потом - бац! Частные владения. Или я опять чего не понял?

- Подайте мне руку, пожалуйста. Не видите разве, я сама не могу выбраться.

- Не вижу, - признался таинственный незнакомец.

- У меня туфли скользят!

- Так где я, а где ваши туфельки?

- Да помогите же мне, наконец!

Нет, грубить Тиль не собиралась, да и командовать незнакомцами, тем более таинственными, не привыкла. Но ситуация из нелепой вот-вот собиралась превратиться в угрожающую. Конец мостков под тильдиным весом почти ушёл под воду и кожаные подмётки на самом деле скользили по гнилому дереву как по льду - не враз и шагнёшь. Проще всего на четвереньки встать или уцепиться за ветки ивы, полощущиеся у берега, но для этого пришлось бы встать в раскоряку вроде бабки, полощущей бельё.

- Ну, желание дамы для меня закон, - радостно отозвался мужчина и выдернул Тиль с мостков, будто морковку с грядки - просто схватил за руку и рванул, а потом ещё заботливо за талию придержал, когда Арьере дальше понесло. - Да вы хорошенькая. А я думал, мегера мегерой.

- Простите, - едва сумела выдавить Тиль, судорожно пытаясь вздохнуть - широкая ладонь доброжелателя, которую он, кстати, убрать не додумался, пришлась точно под неудачно загнувшуюся пластину корсета и та впилась в рёбра не хуже клещей палача.

- А вы улыбнитесь, я вмиг всё и прощу, - радостно пообещал незнакомец.

- Руки уберите! - процедила Тильда, смаргивая навернувшиеся от прошивающей боли слёзы.

- Ну, извиняюсь. - Мужчина даже отступил на пару шагов, а руки не только убрал, но и поднял, словно сдаваясь. - Не хотел я ничего такого.

- И вы меня простите, - повторила Арьере, сумев, наконец, выпрямиться и вздохнуть. - Глупо получилось.

- Да чё уж там, - широко, неуместно широко, все зубы продемонстрировав, улыбнулся незнакомец.

А улыбка у него оказалась шикарной: белоснежная, даже в голубизну отдающая, ровная, по контрасту со смуглой кожей на самом деле сверкающая. В этом господине вообще яркого чересчур много было. Волосы не рыжие, а оранжево-красные - любая лисица обзавидуется. Брови же и ресницы чёрные, словно подкрашенные. Глаза светлые, цвета не разобрать, но тоже очень яркие. Да и одет странно: каблуки на сапогах слишком высокие, узкие брюки заправлены в голенища, а торс его только белоснежная рубашка прикрывала, может даже и нижняя, потому что ворот и вырез до самой груди не застёгнуты и не зашнурованы. Шляпа же, сдвинутая на затылок, больше ведро напоминала, а не головной убор.

- Простите, - повторила Тиль невесть зачем, старательно отводя взгляд от этой проклятой рубашки.

Точнее, от треугольника тёмно-кирпичной, совершенно гладкой и тоже будто сияющей кожи.

- Да вы вроде ничего такого и не сделали, - пожал плечами мужчина. - Ладно, с этим покончили. Меня, между прочим, Джерк зовут. Джерк Доусен, к вашим услугам, мэм, - он чуть-чуть, на палец примерно приподнял шляпу за широченные поля и тут же обратно на макушку её водрузил. - А вы, получается, местная хозяйка?

- Можно сказать и так, - пробормотала Тильда, чувствуя, что краснеет, как институтка, которую уличные оборванцы освистали. Что её смутило, она и сама понять не могла. - Я госпожа Арьере.

- Вот прямо и госпожа? - будто удивлённо присвистнул нахал.

Мужчина щелчком пальца сдвинул шляпу ещё дальше на затылок, и стало совсем непонятно, на чём она держится. Уж точно не на шнурках, свободной петлей болтающихся у него под подбородком. Квадратным, каким-то очень рельефным и не совсем аккуратно выбритым подбородком.

- Что вас удивляет? - холодно поинтересовалась Тильда.

- Да не, ничего такого, - Доусен - Арьере почему-то сразу запомнила, что он именно Доусен, да ещё и Джерк - поскрёб ногтями скулу. - Просто у вас тут всё так... заковыристо.

Вот на заковыристость он явно не тянул, на господина, впрочем, тоже. Но и на крестьянина или рабочего не смахивал. Чем-то рыжеволосый походил на парнишку, который заставил Тиль горшки колотить. Правда, про того с первого взгляда всё понятно стало, а про Доусена не сразу и скажешь, откуда взялся. Речь неправильная, да ещё выговор незнакомый, а лицо вполне породистое.

- Ну так что, госпожа, проводить вас или как? А то вы вон вся запачкались.

- Дойти до дома грязная юбка мне не помешает, - машинально ответила Тиль. - Так откуда вы тут взялись?

- Сказал уже: пришёл, - снова разулыбался Доусен, сунув большие пальцы за ремень, будто обняв ладонями вульгарно большую горящую на солнце пряжку. - Гулял, вот и пригулял. Я тут неподалёку живу, вон там, за лесочком и ещё через поле наискосок.

- В усадьбе Реверов?

- Ага, они самые. Меня старая мэм наняла за лошадками присматривать. Внучку её втемяшило в дурную башку конезавод устроить. Вроде как новую породу вывести хочет. Вот и выписала вместе с кобылами. Так что я теперь тут обитаю.

- Так вы из колоний! - догадалась, наконец, Тиль.

- Верно, оттуда я и есть. Только не надо говорить, мол, «из колоний», мы давно из-под короны-то утекли.

- Простите, - промямлила Арьере, понимая, что опять краснеет. - Вообще-то, я тоже там родилась.