Ради тебя (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 10

- Не вопи, - посоветовал Карт.

- Да мне не вопить, мне придавить тебя хочется! - Странное это было ощущение, чем-то похожее на связь со спиритами: Тиль на себя словно со стороны смотрела: сидит в машине женщина, растрёпанная, физиономия от злости перекошенная, щёки горят двумя совершенно круглыми пятнами, зато лоб аж в зелень отдаёт. Орёт, как базарная торговка. Ну это ли не истинная красота? Поведение, достойное уважаемого доктора. - Я! О тебе! Забыла! Забыла, понимаешь? То есть, помнила, конечно, но это как с Колониями. Знаешь, что они где-то есть, но часто о них задумываешься? Они к тебе не имеют никакого отношения, ты к ним! Вот и я так же!

- Хорошо, - снова кивнул Крайт. - Лучше, чем ждал. И я, и ты другие, ничего общего с теми не имеющие. «Как раньше» нет и быть не может.

- Прекрасно, что ты это понимаешь! А теперь убирайся отсюда!

- Хотя, - в своей неподражаемой манере «сам с собой» продолжал рассуждать Карт, - кое-что может быть прежним.

- Ничего «прежнее» мне не нужно! - рявкнула Тиль.

Вернее, хотела рявкнуть, но выговорить у неё получилось только половину, а, может, и того меньше. Потому что Крайт, наконец, соизволил повернуться - и умудрился он это сделать на удивление быстро. Сгрёб Тиль - тоже быстро, ловко, как-то очень привычно. Ну а дальше...

А дальше всё стало совершенно как раньше. Просто так нужно. Просто вот так и задумало Небо. Потому что это не поцелуй, ну ничего общего с ним не имеющее. Всего лишь губы, подходящие друг другу, как осколки чашки. Всего лишь одно дыхание - не сливающееся, не в такт, а одно на двоих. Всего лишь они сами - одно. Есть же у монеты две стороны, правильно? Но монета-то целая, вот и они...

- Всё верно, - где-то очень рядом, может, даже внутри неё самой ответил Карт.

И его глаза, вместе с чёрной синевой, морщинками в уголках, складкой между насупленными бровями тоже оказались очень рядом.

Потом не стало ничего. Тиль даже потрогала руль, но он был совершенно обычным, с костяными накладками, с позолоченной эмблемой посередине. И кресло водителя совершенно обычное, только вот странно смотреть на него - пустое - со стороны. И открытая настежь дверца выглядела непривычно.

Арьере перебралась за руль, аккуратно закрыла дверь, тронула экипаж с места. И почему-то даже не обернулась, не посмотрела, куда делся майор.

***

День на самом деле выдался необычным, слишком уж много в нём было странностей и непривычностей. Привычностей, слишком уж привычных, чтобы считаться нормальными, тоже хватало, но о них думать больно. Не то чтобы душа рвалась, сердце раскалывалось, лёгкие горели горем, а остальные внутренности просто лопались - нет, совсем нет. Просто затылок, и без того налившийся чугунной тяжестью, начинало ломить совсем уж невыносимо. Но головным болям Тиль не удивлялась, они с самого детства стали привычными, родными почти.

Так вот, о странностях. Квартира, принадлежащая чете Арьере, днём оказалась совершенно незнакомой. По утрам-то Тильда видела только собственную спальню, да ещё ванную с гардеробом, в которых время вообще не определялось. Остальные же комнаты посещала исключительно по вечерам, потому как редко возвращалась домой до захода солнца. Наверное, поэтому сейчас мерещилось, будто она в чужое жильё вломилась. Не встреть её собственная привычно-нелюбезная горничная, точно бы решила, что дверьми ошиблась.

Но служанка скроила кислую физиономию, всячески демонстрируя своё недовольство неурочным появлением хозяйки. Вот и ещё одна странность, правда, не сегодняшняя, а всегдашняя, но всё же: и горничная, и кухарка, и даже приходящая девочка-поломойка встречали господина Арьере с искренним собачьим счастьем, в какое бы время он ни явился.

- Приготовьте мне чай, пожалуйста, и подайте в спальню, - попросила Тильда, снимая изрядно заляпанный жакет. И где только испачкаться успела? - Но очень вас прошу, пусть в этот раз вода будет горячей. Я на самом деле собираюсь выпить чаю, а не принять ванну. А вот молока не нужно.

- Чай без молока?

Служанка изумилась так, будто Тильда собралась есть мясо без ножа и вилки. Стоило бы, конечно, проигнорировать вопрос, но день выдался такой необычный. Госпожа Арьере развернулась к горничной, даже вперёд шагнула, разве что руки в бока не упёрла. Может, и стоило - для весомости. Ничего бы это не изменило. Как ни старайся, а челядь упорно считала её колонисткой. И по их глубокому, ничем непоколебимому убеждению все, кто в колониях умудрился родиться, были людьми дремучими, невоспитанными, с трудом освоившими ложку.

Только вот сказать Тиль ничего не успела, служанка её опередила.

- Вас в библиотеке дожидаются, - заявила горничная постно. - Чай всё равно в спальню подавать?

- Меня ожидают? - изумилась Тильда, даже в грудь себя пальцем ткнув.

- Вас, - медленно, как старая черепаха, кивнула служанка. - Дама заявила, будто госпожа Арьере ей требуется очень срочно. Я послала мальчика в ваш кабинет, но там сообщили, что доктор сегодня возвращаться не намеревалась. Тогда я связалась с домом вашего дяди...

- Я поняла. Несите чай в кабинет, - сдалась Тиль.

В нежданном визите некой дамы, которую горничная даже «госпожой» назвать не сподобилась, ничего удивительного, в общем-то, не было. Многие клиенты именно свою проблему считали наисрочнейшей, потому и дома не стеснялись беспокоить. Но очень уж сегодняшний визит оказался некстати. А как сказал утренний фабрикант: «Время - деньги!». И ещё репутация, что, конечно, важнее.

Правда, эта посетительница на клиентку никак не походила. Слишком молода - лет восемнадцать, может и меньше. Слишком уж неподобающе одета: юбка чересчур яркая, в красно-белую клетку, жакет короткий, шея открыта. И тяжёлые серьги больше бы подошли к вечернему платью. А губы барышни и вовсе оказались накрашены, да и румянец, пожалуй, не имел никакого отношения к прекрасному здоровью, смущению или жаре.

Но что и говорить, девушка была хорошенькой, даже очень. И всё то, что в обществе считали неуместным, а то и откровенно вульгарным, ей шло.

- Добрый день, - улыбнулась дама, жеманно, по-детски, нижнюю губу поджимая, отчего на щеках у неё ямочки появились. А чугун в затылке Тиль перелился в шар, тяжко тюкнув по черепу. - Меня зовут Лили Стречер. - И на самом деле никакой «госпожи». Кстати, имя девице тоже подходило невероятно, по-другому её назвать и не могли. Разве что Сиси или там Нани. - Мне необходимо переговорить с вами об одном очень деликатном деле.

- Я вас внимательно слушаю, - отозвалась Тильда, стараясь держать голову прямо, чтобы шар внутри поменьше катался.

- Вы не предложите мне сесть? - приподняла аккуратные бровки Кики. Или Лали, что ли? А Тиль промолчала. - Ну, как вам угодно. - Девушка сложила рот в надутый бантик. - Тогда обойдёмся без любезностей. Дело в том, госпожа Крайт, что у нас с Амосом... То есть, между мной и господином Арьере...

- Во-первых, у вас с дражайшим Амосом пылкие и пламенные чувства, - помогла вконец смутившейся глупышке Тиль. - А, во-вторых, я госпожа Арьере и, боюсь, никакие чувства эту ситуацию не исправят. То есть мысль о нашем разводе советую оставить в покое.

Теперь девица начала смахивать на золотую рыбку, хорошенькую такую, блестящую, с красивым хвостиком, выпученными глазками и округлившимися пухлыми губками.

- Но у нас всё серьёзно! - отмерла, наконец, «рыбка».

- Не сомневаюсь, - кивнула Тильда, забыв о шаре.

И тут же, понятно, об этом пожалела.

- Я его на самом деле люблю. А Амос любит меня!

- Конечно.

- Я жду ребёнка!

- Поздравляю вас. Материнство - это прекрасно.

- Вы жестокая, чёрствая!..

- Только в обморок падать не нужно, - посоветовала Тиль. - Давайте по существу. Что вам надо? - кажется, сегодня этот вопрос возникал слишком уж часто. Но вот такой день выдался. - Денег? Я не собираюсь тратить средства на любовниц Амоса, тем более что у меня их немного. - Арьере потёрла лоб, пытаясь расшевелить мысли, ползающие сонными улитками. - Я имела в виду, что у меня денег немного, а не любовниц мужа, - пояснила невесть зачем. - А содержание обсуждайте с ним.