Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ) - "Это Хорошо" - Страница 31

Солдат мазнул по Янис-Эль неожиданно цепким, очень внимательным взглядом. На мгновение глаза его задержались на поясе с ножнами, а после вернулись к лицу, и Янис-Эль увидела в них иронию, которая почему-то больно резанула по самолюбию. Еще секунду подумав, солдат кивнул.

— Мое имя — Гаррик Фьорнфельт. Капитан Фьорнфельт. Пресветлый дор Несланд, правда, ничего не говорил о вашем прибытии, но раз уж вы здесь, господа эльфы, мы вас проводим. Прошу следовать за нами.

Солдаты — и свита фьорниса Титуса, и люди дора Несланда — легко вскочили в седла. Мрачная Янис-Эль забралась в карету, в очередной раз при этом неловко наступив себе на подол треклятого платья. Следом за ней влез «дорогой дядюшка», и процессия тронулась.

— Кто такие кадехо?

Титус глянул косо, совсем по-человечески пожевал узкими бледными губами и после выдал:

— Волноваться не о чем, моя юная фьорнэ. Тебе о таких вещах не стоит думать.

Янис-Эль скривилась.

— Не надо разговаривать со мной как с истеричной человеческой девицей пятнадцати лет от роду. Я задала вопрос и прошу на него ответить.

Титус усмехнулся. Его нечеловеческие дымно-зеленые глаза стали злыми.

— Черные псы, Гончие ада — имен у кадехо много. Суть одна — это здоровенные вечно голодные твари, которые еще и магией природной наделены. В наших краях их, слава Вечному лесу, извели несколько веков назад. А здесь в предгорьях они встречаются часто. Если бы ты, фьорнэ, больше читала и меньше времени тратила на балы и флирт, ты бы это знала…

На очередной выпад Янис-Эль реагировать не стала. Вопросов у нее было еще предостаточно — например, почему это пресветлый дор Несланд, зная о том, что в округе появились опасные твари, и не подумал позаботиться о встрече невесты. Их что, вообще не ждут? Или на безопасность гостей просто наплевать? Но Титус на эти вопросы мог ответить только собственными измышлениями, да и общаться с ним в принципе не хотелось, так что Янис-Эль просто кивнула и откинулась на спинку сиденья, вновь уставившись на проплывающий пейзаж.

Эльфы… Драконы… Адские гончие… Мир, в котором очутилась Александра Иртеньева, становился, как говорила Алиса, попав в Страну Чудес, «все страньше и страньше». Да и сама она оказалась типичной Алисой… Вон, и платьице подогнали подходящего дебильного фасончика… Была капитаном Иртеньевой, стала — «Алисой» с длинными надоедливо подвижными ушами… А при военных чинах тут другие…

Янис-Эль прижалась щекой к ледяному стеклу оконца, чтобы видеть всадников впереди. В седлах они держались уверенно, да и как могло быть иначе? Вот только внешний вид… Видеть солдат такими было остро неприятно. И не из каких-то там гламурно-эстетических соображений. Причина была в другом. Солдат, не приученный следить за личной дисциплиной, самым наглядным проявлением которой является внешний вид, поведет себя так же разболтанно и в бою. Да и отношение жителей… Одно дело, когда твой страж выглядит подтянутым, чистым и, как следствие, уверенным в себе, и совсем другое — когда он сам похож на бандита.

Янис-Эль уставилась в спину тому, что подходил к Титусу и представился капитаном Фьорнфельтом. Словно почувствовав ее взгляд, солдат оглянулся, потом махнул рукой своим товарищам, чтобы не сбавляли темпа, а сам развернул сарима и направился к карете. Поравнявшись с ней, он вновь развернул своего зубастого коня — идеально чистого и ухоженного, в отличие от самого всадника — и пригнулся, впиваясь глазами Янис-Эль в лицо. Она в ответ откинула оконце, приделанное на кожаных петлях.

— Ты что-то хочешь от меня, фьорнэ? Что ты так на меня смотришь всю дорогу?

— Ты? — перенимая тон, ответила Янис-Эль и вопросительно выгнула бровь. — Что-то я не помню, капитан, чтобы я разрешала вам себе «тыкать». Для этого мы не настолько хорошо знакомы.

Титус за спиной Янис-Эль негромко хмыкнул. Капитан смотрел зверем, но Янис-Эль таким было не пробрать. Помолчав еще немного, она продолжила:

— Вы командуете гарнизоном в замке Несланд Эльц?

Фьорнфельт какое-то время еще продолжал сверлить ее сердитым взглядом, а после все же счел нужным ответить.

— Нет. Всем командует наш господин — пресветлый дор Несланд. В моем подчинении лишь наряды, которые объезжают окрестности. А что?

Янис-Эль пожала плечами. Что-то проскользнуло в интонациях капитана, когда он заговорил о своем командире и господине. Но что именно, было непонятно. Слишком мало Янис-Эль знала, чтобы делать выводы… Стоило бы вообще промолчать, но сил на это не было — так и свербело высказаться. Что она и сделала.

— Просто смотрю на ваших солдат и делаю выводы… Как сказал один великий полководец: у победы три главных составляющих успеха — храбрость, дисциплина и опрятность*.

— Прошу прощения, фьорнэ, если мой вид оскорбил ваш утонченный эльфийский вкус, — капитан склонился в шутовском поклоне, но, распрямившись, заговорил серьезно и резко. — Мы уже третий день почти не спим — кадехо, чтоб им. И не тебе, остроухой чистоплюйке, судить…

Янис-Эль усмехнулась и кивнула, перебивая:

— Конечно. Прошу прощения.

Место у оконца тут же занял благородный дор Титус. Он что-то говорил, что-то объяснял, за что-то извинялся, прикладывая руку к груди — видимо, за поведение «дорогой племянницы». Янис-Эль не слушала. На душе стало совсем пакостно. Действительно, чего она полезла с нравоучениями и «моралями»? Так зацепило звание этого человека? То самое, что когда-то, в прошлой жизни носила она сама?.. Как бы то ни было, высказалась она зря. Только, вполне возможно, нажила себе врага. Да и выяснилось, что попрекать отсутствием дисциплины надо было совсем не капитана Фьорнфельта, а его господина, с которым еще только предстояло познакомиться…

Янис-Эль молчала всю оставшуюся дорогу. Титус тоже не заговаривал с ней, пребывая в явной задумчивости — даже уши не шевелились. Лишь перед самым въездом в ворота Несланд Эльца он коснулся колена Янис-Эль, привлекая ее внимание.

— Ты спрашивала, кто такие кадехо? Можешь посмотреть.

Янис-Эль вскинулась, почему-то решив, что сейчас увидит живого зверя, но это были лишь искусно сделанные статуи, которые стояли на постаментах по обеим сторонам перекинутого через ров подъемного моста**.

— Кстати, здесь звери изображены в полную величину.

Да-а… Твари были ростом с теленка… Очень хищного и зубастого теленка. Встретиться с такой зверюгой один на один, если, конечно, Титус не соврал по поводу их размеров, было смерти подобно. Но в этот самый момент куда больше кадехо Янис-Эль волновало совсем другое. Еще буквально несколько минут, и она увидит человека, который ее, по сути, купил и вскоре собирается трахать. Человека, который, тем не менее, о ее приезде забыл или наплевал на него. Человека, который не хочет или не умеет поддерживать среди своих солдат необходимую дисциплину.

Карета тем временем вкатилась во внутренний двор и замерла перед высокой стрельчатой аркой главного входа. Однако тяжелые двустворчатые двери так и остались закрыты, навстречу вновь прибывшим никто не вышел…

Солдаты капитана Фьорнфельта, сочтя свои обязанности выполненными, вновь пришпорили саримов и бодрым аллюром вынеслись за ворота замка, которые тут же захлопнулись у них за спиной. Свита дора Титуса спешилась и теперь неуверенно топталась рядом с каретой. Сам «дорогой дядюшка» прокашлялся и наклонился к Янис-Эль.

— Ты еще не определилась со своим решением относительно брака? Теперь самое время. Ты же видишь, как тебе тут «рады».

Янис-Эль глянула хмуро и только плотнее запахнула свой теплый плащ — в карете стало уже откровенно холодно.

— Почему отец выбрал мне в мужья именно дора Несланда?

— Я никогда не спрашивал. Но у меня сложилось впечатление, что на момент принятия окончательного решения, когда фьорн Фотис-Ольв уже был мертв, мой отец и твой опекун — фьорнанг Дитер-Сур — и сам не знал, что ему с тобой делать, Янис-Эль. А потому плыл по течению. Родственники пресветлого дора Несланда сделали предложение, фьорнанг Дитер-Сур дал согласие. Но теперь ты сама можешь изменить свою судьбу.