Сердце кугуара (СИ) - Караюз Алина - Страница 27

Из зажмуренных глаз выступили слезы и потекли к вискам.

Не выдержав, Ева издала громкий, жалобный всхлип.

Умирать не хотелось.

Кугуар мотнул головой, отгоняя нарастающий шум в ушах. Самка все-таки попала в него. Попала из пистолета. Он почувствовал, как маленькая разрывная пуля вошла в плечо, обжигая. А теперь чувствовал, как раненая лапа начинает неметь: вещество, которым была наполнена пуля, попало в кровь. Скоро оно достигнет мозга, и тогда…

Кугуар втянул в себя запах девушки, а потом обреченно лизнул в щеку.

Тело Евы покрылось мурашками. Даже волосы на голове, казалось, встали дыбом от ужаса. Стиснув зубы, девушка приготовилась ощутить, как острые клыки будут вспарывать ее горло. Но вместо этого почувствовала язык. Зверь, ни с того ни с сего, начал вдруг вылизывать ее лицо с тоскливым урчанием.

Ева не могла поверить собственным ощущениям.

Что? На вкус пробует? Решил немного посмаковать перед главным блюдом?

Сквозь страх пробились первые нотки злости и раздражения. Черт возьми. Она не будет лежать бревном, пока ее облизывают, будто конфету. Если ей суждено умереть, то она, хотя бы, плюнет в морду собственной смерти!

Она уже собралась открыть глаза, когда что-то произошло. Кугуар как-то странно всхрапнул и вдруг повалился набок. Ева услышала полузадушенный вой, оборвавшийся на высокой ноте.

В воздухе повисла звенящая тишина.

Ева не знала, сколько пролежала так, оцепенев и боясь даже открыть глаза. Минут пять или десять. А может быть полчаса. Время словно остановилось, мгновения растянулись в бесконечность.

Наконец, когда неопределенность стала просто невыносимой, Ева открыла глаза. Над головой белел потолок. Пару минут она разглядывала его, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Другого выхода не было, она понимала, что должна переступить через себя, через свой страх, если хочет выжить и выбраться из этого дерьма.

Глубоко вдохнув, она медленно повернула голову набок. Туда, где по ее расчетам должен был лежать кугуар. И еще пара трупов.

Огромный золотисто-коричневый хищник растянулся в трех шагах от нее, уронив голову на передние лапы. Его глаза были закрыты, когти втянуты, бока еле заметно вздымались. Из чуть приоткрытой пасти вырывалось тяжелое дыхание. Шерсть животного покрылась грязно-бурой коркой засохшей крови.

Рядом с ним валялся бесполезный уже пистолет.

Закусив губу и стараясь издавать как можно меньше шума, Ева подтянула под себя ноги и села. У дверей валялись два трупа с вспоротыми животами. У одного вместо шеи была сплошная кровавая рана. Крови натекло так много, что камера стала похожа на скотобойню. Кровь была на полу, на стенах, даже на потолке виднелись красные капли. И запах. Этот ужасный запах освежеванной плоти и выпотрошенных кишок, который с каждой минутой становился все насыщеннее, все сильнее.

К горлу подкатила тошнота. Не выдержав, Ева зажала рот рукой, но это не помогло. Острый спазм скрутил желудок, выворачивая его наизнанку. Согнувшись в три погибели, девушка разрыдалась. Громко, отчаянно, вздрагивая всем телом. Она рыдала в голос, ничуть не заботясь о том, что кто-то может услышать…

Пусть слышат. Ей плевать. После того, что она здесь увидела и пережила, никакой психолог уже не поможет, никакие таблетки. Эти исковерканные трупы с выпущенными кишками, эти лужи крови… Они будут стоять перед глазами всю оставшуюся жизнь. А этот чудовищный запах не перебьют никакие духи. Он будет преследовать ее до тех пор, пока не сведет с ума!

— Мля! — раздался за спиной приглушенный возглас.

Ева похолодела.

Этот голос…

Слишком знакомый. Его невозможно спутать ни с чем.

Голос, который она уже не надеялась услышать вновь. От напряжения по спине покатились капельки пота. Рубашка прилипла. Только сейчас Ева обнаружила, что трясется от холода, а пиджак, пожертвованный Лукашем, валяется под ногами.

Не оборачиваясь, она протянула к нему дрожащую руку. И едва не потеряла сознание, когда на плечо опустилась широкая мужская ладонь.

— Ева? — Горячие пальцы сжались, чуть встряхивая. — С тобой все в порядке?

Она закрыла глаза. Сосчитала до трех.

— Лукаш… с-сукин сын! — процедила сквозь зубы. — Где ты был?!

Обернувшись к мужчине, Ева сбросила его руку.

Да, это был Лукаш. Голый, вымазанный в засохшей крови, но живой и невредимый, если не считать сетки свежих шрамов, испещрявших его тело. Шрамы рубцевались прямо на глазах, но Ева была слишком взволнована, чтобы заметить их. Девушка окинула мужчину быстрым взглядом, не зная, верить ли своим глазам, или это очередная галлюцинация.

Взгляд прошелся по испачканной груди с литыми мышцами, скользнул по рукам, перевитым напряженными венами, и замер чуть выше пупка, на четко очерченных кубиках пресса. Смотреть ниже девушка не решилась. Но осмотр ее успокоил: этот гад был живее всех живых.

— Прости, не хотел тебя напугать. Ты как, в порядке? Не ранена? — схватив девушку за плечи, Лукаш вздернул ее на ноги и придирчиво осмотрел. — Идти сможешь?

— Что? — она растерянно уставилась на него. В голове плыл туман, не давая сосредоточиться на происходящем. — Куда? 

— Надо убираться отсюда, пока никто не пришел. Этих двоих прислали за нами. Если мы не поторопимся, то Андрулеску направит еще кого-нибудь. А я хоть и вер, но пуленепробиваемым не являюсь, — он подобрал с пола пиджак и набросил ей на плечи: — Застегнись, на улице ветер. Ева машинально послушалась.

Ей казалось, что все происходящее сон, что она спит, но вот-вот проснется. И тогда исчезнет эта ненавистная камера, эти лужи крови, выпотрошенные трупы и дохлая пума… Пума.

Ева вдруг поняла, что животное исчезло. На том месте, где пару минут назад лежал кугуар, осталось только небольшое пятно.

Пока девушка соображала, Лукаш схватил ее за руку и потянул ее за собой.

Сделав по инерции пару шагов, Ева резко остановилась.

— Стой! — вырвала руку.

— Что случилось? — он, нахмурившись, посмотрел на нее. 

— Я никуда с тобой не пойду, пока не пойму, что здесь происходит. Тут была пума, я стреляла в нее. Она валялась вон там! — Ева ткнула пальцем в пустое место. — А теперь ее нет. 

— Да уж, ты меткий стрелок, — поморщился Лукаш, вспоминая неприятный момент. — Может, поговорим об этом в более безопасном месте?

— Нет! — девушка сделала шаг назад и спрятала руки за спину. — Я с тобой никуда не пойду. Ты голый!

— Черт.

Лукаш бросил на нее встревоженный взгляд. С Евой явно что-то происходило. Он чувствовал это, точнее, чувствовал его Зверь. Побледневшая, с лихорадочно блестевшими глазами, девушка отчаянно кусала нижнюю губу, точно хотела этой болью заглушить боль другую. Отвлечься от происходящего. Спрятаться в скорлупу, где царит тишина и покой. Уйти от реальности.

Он не мог ей это позволить. Только не сейчас. Сейчас она нужна ему в трезвом уме и твердой памяти.

Появилось желание подойти, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Но вместо этого он направился к ближайшему трупу и начал стаскивать с него одежду. 

— Что… — Ева громко сглотнула. — Что т-ты делаешь? 

— Одеваюсь. Тебя же смущает моя нагота. А ему одежда уже не нужна.

Голос Лукаша звучал сухо и деловито.

Ева стиснула руки. Она сходит с ума. Определенно сходит с ума.

— Где ты был?

Черт, почему-то ей совсем не хочется знать, где он был. Лукаш словно прочитал ее мысли. Не глядя на девушку, стащил с трупа заляпанные кровью, но вполне целые рубашку и брюки. Молча оделся. Подумав, прихватил себе и кроссовки, натянул их прямо на голые ноги.

Наконец, обернулся к Еве.

— Потом объясню. Давай, пора убираться отсюда.

Он снова протянул ей руку.

Ева колебалась.

Оставаться здесь было страшно. И смертельно опасно. Но идти в неизвестность с этим мужчиной было еще страшнее. 

— Куда мы пойдем? Мы же на острове…

— Оставь это мне. Ну, ты идешь?