Сердце кугуара (СИ) - Караюз Алина - Страница 25

Потирая запястья, на которых остались следы его рук, Ева забилась к стене, глянула исподлобья. Этот мужчина не вызывал доверия, он был тайной, загадкой, причем очень опасной. И Ева уже не была уверена в том, что хочет эту тайну раскрыть.

Но поговорить им, определенно, было о чем.

— И какой у тебя план? — буркнула она, приводя одежду в порядок.

— Действовать по обстоятельствам.

В темноте Ева не видела, как Лукаш пожал плечами. Но его равнодушный тон ее возмутил.

— И все? Это весь твой план?

— А чего ты еще хотела? Чтобы я начал бросаться на стены?

— При чем здесь стены? Ты мог бы попытаться выбить дверь.

— Это невозможно.

— Откуда ты знаешь?

— Я уже пытался. И много раз.

Ева решила, что неправильно его поняла.

— Когда? Я не помню, чтобы ты…

 — Давно. Несколько лет назад.

— То есть… — до нее наконец-то дошло, — ты здесь не в первый раз заперт…

— Один-ноль в твою пользу.

Это нужно было переварить.

Несколько минут Ева молчала, обдумывая услышанное. Лукаш ей не мешал. Прислонившись к стене и закрыв глаза, он позволил себе расслабиться. Нужно было успокоить Зверя, договориться с ним. Хотя, «договориться» в этом случае было неправильным словом. Договариваться можно с партнером. А Лукаш и его внутренний кугуар были соперниками. Они соперничали за одно тело, один разум. И пока, не без помощи со стороны, побеждал человек.

Что будет, когда победит Зверь, Лукаш даже представлять себе не хотел.

— Андрулеску сказал, что ты ненавидишь людей, — тихий голос Евы ворвался в его мысли, заставил вернуться в реальность. — Это правда?

— Нет, не ненавижу. Мне просто не за что их любить, — сухо бросил, показывая, что эту тему продолжать не намерен.

— Расскажи, почему тебя здесь держали.

На этот раз в ее голосе появились новые нотки. Лукаш передернул плечами, услышав в ее тоне сочувствие. Нет, жалость была ему не нужна. Особенно от собственной пары. 

— Ты уверена, что хочешь это узнать? — процедил он. Его взгляд изменился, стал жестким. Но Ева этого не заметила. Ей надоело таращиться в темноту, и она закрыла глаза.

— Да, хочу. С тех пор, как я здесь, все говорят недомолвками. Мне надоело строить домыслы. Я знаю, что на Химнессе была правительственная лаборатория по усовершенствованию веров, но ее официально прикрыли лет двадцать назад. Это здание осталось после нее?

— Да.

— Значит, ты был одним из тех, на ком ставили эксперименты?

— Да.

Короткий, равнодушный ответ.

Ева поежилась. От мужчины, сидевшего в пяти шагах от нее, веяло холодом. Кажется, она действительно влезла во что-то серьезное. Но отступать было поздно. Как говорится: двум смертям не бывать, а одной не миновать. Но должна же она узнать, ради чего страдает?

— Сейчас в резервации опять что-то происходит. Ведь здесь что-то происходит, не так ли? Что-то очень незаконное. Хочу правду, какой бы страшной она не была.

— Даже если эта правда перевернет весь твой мир?

— Там уже и так все перевернуто, — теперь пришла ее очередь пожимать плечами. — Андрулеску же ясно сказал, что с острова меня не выпустят. Чего мне терять?

— Жизнь.

Ева презрительно фыркнула.

— А можно подумать, я могу что-то изменить!

Лукаш сжал кулаки. Эта женщина даже не представляла, насколько она права.

— Ладно, — произнес он, давая ей последнюю попытку передумать, — если хочешь знать правду… Слушай.

Рассказ не занял много времени. Лукаш говорил коротко и предельно ясно, ограничиваясь голыми фактами. Да, в этом здании когда-то располагался филиал Института Генетики и лаборатория, которую спонсировало правительство. Да, многие из тех, кто сейчас живет на острове — результат генетических экспериментов. Практически все старшее население. Их дети появились уже естественным путем. Ген, созданный искусственно, закрепился и стал передаваться по наследству. Причем, он стал доминирующим, то есть при межвидовом скрещивании человека и вера, побеждает именно вер.

Но это не все.

Ученым показалось мало получить более сильный, более выносливый вид человека. Они захотели, чтобы этот человек мог менять ипостась. Захотели создать своего рода биологический трансформер. Поэтому эксперименты продолжились. Но на этот раз все оказалось намного труднее. Подопытные либо гибли, либо сходили с ума. И эта камера, в которой сейчас находились Ева и Лукаш, была как раз для таких сумасшедших.

Лукаш помнил, как под действием препаратов терял контроль над собой. Как бросался на стены. Как катался по полу от боли, разрывающей изнутри, и выл. Как его разум выгорал дотла, выпуская наружу темное нечто. Выпуская Зверя, которого невозможно было взять под контроль… Но рассказывать об этом Еве он не стал. Хватит с нее потрясений.

— Значит, на флэшке информация об этих экспериментах, — задумчиво подытожила девушка, когда Лукаш замолчал. — Я права?

— Почти.

— Но эти данные засекречены на высшем уровне… Ничего не понимаю… — она потерла виски, пытаясь собрать в кучу все части мозаики. Но последнее было довольно трудно, учитывая бессонную ночь и то, что пришлось пережить за последние двадцать четыре часа. — Откуда у вас эта инфа?

— Думаешь, в правительстве не нашлось желающих возродить лаборатории? — хмыкнул Лукаш. — Или, по-твоему, те ящики с аппаратурой упали нам с неба?

— Но… тот парень в туалете…

Ева замолкла, обрывая себя на полуслове.

— Грегор, — подсказал Лукаш. — Я его знал. Он работал на Андрулеску. Но, как оказалось, не только на него.

— И на разведку…

— Да, пару дней назад мы заметили, что кто-то скачал данные с жесткого диска на личном компьютере мастера. Грегор был личным секретарем Антуана, единственным, кроме самого мастера, кто знал пароль.

— Он хотел передать их на материк, — догадаться было несложно, — но как? Вас же не выпускают с острова. 

— Мы ждем плановую проверку. Скорее всего, связной Грегора должен был прибыть вместе с комиссией, но из-за урагана проверку перенесли.

— А если флэшка попадет в руки комиссии?

— Это будет международный скандал. А еще, люди решат, что мы очень опасны даже здесь, в резервации. Потому что на той флэшке не только старые данные, но и планы на ближайшее будущее.

— Подожди… — охваченная тревожным подозрением, Ева подняла голову, пытаясь отыскать в темноте лицо Лукаша, заглянуть ему в глаза, удостовериться, что сделала неправильный вывод, что все не так поняла. — Ты хочешь сказать, что кто-то задумал возродить опыты?

— Браво! — он пару раз хлопнул в ладоши. — Вы делаете успехи, мадам.

— Мадемуазель, — бросила машинально. — Но это же не возможно. Вас всех уничтожат, если узнают! — на Еву леденящей волной обрушилось понимание, вымораживая изнутри. Даже волосы на затылке зашевелились, точно наэлектризованные. 

— Господи…

— Бог давно от нас отвернулся.

— Но если все так, то зачем флэшка Андрулеску? У него же остался комп!

— Не остался. Грегор его уничтожил.

— О, черт… — теперь понятно, почему глава резервации рвет и мечет. — И что же мне делать?

— Слушать меня.

А вот это вызывало сомнения.

— Ты уверен, что справишься с этим?

Лукаш смолчал. Нет, не уверен. Если к семи часам он не получит очередную инъекцию, то он вообще ни в чем не будет уверен. Но знать об этом Еве не стоит. Вместо этого, поменяв положение на более удобное, Лукаш вполголоса пробормотал:

— Поспи немного. Скоро рассвет.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую.

Ева недовольно завозилась.

Спать? Он это серьезно? Как она может спать, когда в голове бродят тысячи мыслей, одна страшнее другой!

И близость рассвета совсем не способствовала попытке расслабиться. Что будет утром? За ними придут? Девушка представила этот момент: открываются двери камеры, из коридора тусклый луч света падает в центр помещения, освещая ее и Лукаша… А что дальше? Андрулеску опять будет спрашивать о флэшке? И что она ему скажет? Ева прислушалась. В темноте раздавалось размеренное мужское дыхание.