Сердце кугуара (СИ) - Караюз Алина - Страница 20

— Самое прямое. Название Радонск ни о чем тебе не говорит? 

— А должно? — черт, кого он пытается обдурить? Андрулеску, сволочь, все просчитал, Лукаш в этом не сомневался. Сопоставить факты по датам и месту не составляло труда, недаром же Антуан вот уже двадцать лет был главой резервации. Умный, расчетливый, хитрый, просчитывающий партию на десять ходов вперед. Он знал все еще до того, как нога Евы ступила на остров. И только поэтому дал разрешение на визит. Чтобы устроить их встречу.

Оставалось неясным только одно. Как он вообще узнал о ее существовании?

Совершенно будничным тоном Андрулеску подтвердил то, о чем уже догадался Лукаш:

— Дата нападения на госпожу Воронцову совпадает с датой твоей так называемой командировки в Радонск в девяносто восьмом году. И, если память мне не изменяет, на тот момент других веров в Восточной Европе уже не было.

Лукаш заставил себя остаться на месте. Хотя все его существо требовало принять звериную ипостась, выпустить кугуара и вцепиться в глотку бывшему другу.

— Да, я был в Радонске, — произнес он бесстрастным тоном. И только одному богу было известно, каких усилий стоило ему это бесстрастие. — Насколько помню, ты меня туда и отправил. За профессором Мещерским. Задание я выполнил, профессора доставил. И до этого момента ты об этой истории не вспоминал.

— Ах да, профессор… — Андрулеску удовлетворенно кивнул. — Но я сейчас не о нем. О тебе, Лукаш. Ева твоя пара, не так ли? Я понял это сразу, едва она налетела на тебя в моей гостиной. Видел бы ты себя в тот момент!

— Я выглядел смешно? — Лукаш приподнял одну бровь, выражая легкий интерес.

— Ты выглядел жалко. Лукаш Каховский — гроза резервации — превратился в мартовского кота. Я даже испугался, что ты упадешь на ковер к ее ногам, начнешь тереться о них и мурлыкать, как дворовая кошка. Знаешь, это своего рода ирония судьбы. Я столько лет пытался найти твое слабое место, а оно само пришло ко мне в руки.

Пару секунд они смотрели друг на друга, и Лукаш понял — притворяться дальше бессмысленно. Другое дело — подыграть, усыпить бдительность Андрулеску. Убедить главу, что он у него в руках. Пусть тот расслабится и совершит ошибку, а уж он, Лукаш, сумеет ее использовать для себя.

Сузив глаза, он произнес:

— Ладно, ты меня раскусил. И что теперь?

— А вот теперь поговорим, как взрослые люди, — губы Антуана растянулись в удовлетворенной усмешке. — Ты знаешь, о чем я.

Да, Лукаш знал. И ящики, стоявшие у стен, были тому красноречивым доказательством.

— Значит, ты заранее все спланировал, чтобы загнать меня в угол? — он понимающе усмехнулся. — Ловко. В уме тебе не откажешь.

— Спланировал? — Андрулеску покачал головой. — Нет, ты оказался слишком предсказуемым, каждый твой шаг. Я лишь немного тебе подыграл. И знаешь, твоя реакция оказалась именно такой, как я ожидал.

— Ублюдок! — Лукаш рванул вперед, но в тот же миг был остановлен предупредительным выстрелом. Пуля пролетела в сантиметре от его плеча и вошла в стену, выбив искры. Зарычав, он уставился на того, кто посмел на него напасть. Дон стоял у стены, подняв пистолет, и его вороненое дуло смотрело в голову Лукаша.

— Не стоит, — произнес Андрулеску, ловя взгляд своего приора. — Мы всегда могли найти общий язык, и сейчас я рассчитываю на твое благоразумие. Ты нужен мне, Лукаш. Нужен всем нам. Твоя особая… способность, — он усмехнулся, — это ключ к нашему будущему. Я дам тебе время подумать. Недолго, до утра. Этого вполне хватит, чтобы принять правильное решение. Я хочу, чтобы ты работал со мной, а не против меня. И хочу, чтобы это было добровольно.

— А Ева?

— Я не хочу причинять вред твоей паре. Пусть отдаст флэшку— и можешь оставить девчонку себе. Я дам ей дом, финансовую поддержку… Уверен, мы сможем договориться.

— То есть, с острова ты ее не отпустишь?

— Ты считаешь меня идиотом? Она твоя единственная слабость, на которую я могу надавить. К тому же, знает слишком много. Так что, если вы оба хотите жить долго и счастливо, тебе придется принять мои правила. Или мы все будем скорбеть о ее утрате.

Лукаш напрягся, чувствуя, как по коже пробегают мурашки — предвестники оборота. Во рту появился вкус крови — это полезли клыки.

— Не делай глупостей, Лук, — Андрулеску покачал головой. — Ты не быстрее пули. И подумай о Еве.

— Сукин сын! — прорычал приор, удерживая себя на краю. Все тело охватила знакомая боль, та самая, что при каждом обороте ломала, вытягивала и изменяла его скелет. Еще секунда — и внутренний Зверь захватит контроль над телом и разумом. Но мастер прав — он не быстрее пули. И он не сверхъестественное существо, чьи раны заживают мгновенно. Он результат лабораторного эксперимента, единственный, кто выжил и обрел способность принимать звериную ипостась. Он доказательство того, что это возможно.

— Знаю, знаю, — глава резервации устало махнул рукой. — Сейчас ты на меня злишься, но поверь, скоро скажешь спасибо. Я вернусь утром, тогда и поговорим.

Лукаш закрыл глаза. От внутреннего усилия по его вискам катились крупные капли пота, на щеках двигались желваки. С недовольным рычанием Зверь отступал: втягивались клыки, прятались когти. Медленно утихала боль, только что ломавшая позвоночник.

— Я хочу увидеть ее, — прохрипел он, сглатывая кровавую пену. На этот раз ее было меньше, чем обычно, когда клыки рвали десны. И внутренний зверь поддался чуточку легче, но Лукаш был слишком занят, чтобы анализировать это.

— Конечно, — осклабился мастер. — Я дам вам целую ночь. Развлекайтесь.

Андрулеску проводил Лукаша задумчивым взглядом. Столько лет он искал возможность прижать своего приора, использовать его способность по своей воле. И вот, наконец, этот момент настал. О да, бывают же такие судьбоносные совпадения!

Потом он кивнул слуге:

— Дон, проследи, чтобы все шло по плану. Помни, вы должны дождаться его трансформации.

— Хотите использовать его пару вместо наживки? — ухмыльнулся бандит.

Андрулеску окинул его испепеляющим взглядом.

— Я хочу знать, действительно ли кугуар неуправляем, или в нем все же присутствуют остатки разума, — произнес он, четко выговаривая каждое слово.

— А если он на нее нападет?

— Постарайся успеть вовремя. Ну а если он ее немного потреплет — не страшно. Медицина творит чудеса.

Ее втолкнули в какое-то крошечное помещение без окон, больше всего напоминавшее пустую кладовку. Запнувшись, Ева потеряла равновесие и вскрикнула, ожидая удар о бетон. Но вместо этого ее колени погрузились во что-то довольно мягкое, похожее на спортивный мат. Не удержавшись, девушка завалилась на бок. Ее щека прижалась к гладкой и прохладной поверхности, похожей на искусственную кожу.

Но изучать обстановку было некогда. Один из мужчин остался стоять в дверях, второй навис над ней, держа в руке нож с широким лезвием. Такие Ева видела только у охотников и спецназа. В душу закрался холодок: вот и все, сейчас ее освежуют, как кроличью тушку. Сглотнув, она попыталась вспомнить молитву, но страх не только обездвижил тело, он еще и опустошил сознание.

Между тем, мужчина по-хозяйски перевернул ее на живот.

Взмах ножом — и веревка, стягивавшая руки девушки, исчезла.

Поднявшись, он произнес:

— Сиди здесь. И без глупостей.

Еще не веря в то, что осталась жива, Ева смотрела, как мужчины уходят. Слова, застрявшие в горле, превратились в комок, который она не могла ни вытолкнуть, ни сглотнуть. Еще мгновение — и дверь замкнулась с легким хлопком. Тесное помещение погрузилось во тьму.

Она осталась одна. Здесь. В темноте.

Приступ паники стиснул горло. Открыв рот, Ева попыталась вдохнуть, но воздух внезапно превратился в плотную, тягучую смесь, в которой не было ни капли кислорода. Давление подскочило, пульс загрохотал в висках, перекрывая все остальные звуки. И Ева почувствовала, как летит в бездну с головокружительной скоростью.