Сердце кугуара (СИ) - Караюз Алина - Страница 19

И он тоже ее узнал, Ева даже не сомневалась. Узнал в тот самый момент, когда столкнулся с ней в доме главы. Целый год она слышала по ночам его голос, просыпалась в поту и боялась, что он исполнит свою угрозу, придет за ней. Видела его в каждой тени, в каждом мужском силуэте. А тут, такая ирония, она сама шагнула в логово зверя. Сама захлопнула дверь. Признавая неизбежное, Ева закрыла глаза.

Нужно было что-то сделать. Срочно. Отвлечь внимание Андрулеску от девушки, дать ей время прийти в себя. Иначе она просто грохнется в обморок.

Удерживая на лице маску холодного спокойствия, Лукаш пригнулся к уху главы и процедил:

— Зачем ее сюда притащили? Разве мы не храним это место втайне?

— Не переживай, — мастер с усмешкой похлопал его по руке, лежавшей на спинке кресла. — Вряд ли она кому-то что-то расскажет. Не так ли, госпожа Воронцова?

Ева почувствовала, как подгибаются ноги. В чуть насмешливом тоне Андрулеску она услышала собственный приговор. Отдаст флэшку — и станет им не нужна. Они сделают так, что она никогда не вернется домой. Что это будет? Автомобильная авария? Или авиакатастрофа? На что способны эти существа, чтобы уберечь свои тайны?

Но упасть ей не дали, один из бандитов успел подхватить под локоть и удержать.

— Я… я не знаю, о чем вы… — сглотнув, прошептала девушка. Лукаш увидел, как она побледнела, как покачнулась. Как Павел — один из приспешников Андрулеску — схватил ее за руку. Все внутри Лукаша рвануло вперед, чтобы оттолкнуть ухмыляющегося бандита, поддержать девушку, защитить, оградить от зла…

Но он остался стоять там, где стоял. За спиной Андрулеску. И только позволил себе еле слышно скрипнуть зубами.

— Ну, разумеется, не знаешь, — глава резервации поднялся с кресла и, заложив руки за спину, неспешно приблизился к девушке.

Сейчас, без привычных каблуков, в одной пижаме, Ева едва доставала макушкой ему до плеча. Маленькая, слабая, беззащитная. Андрулеску глянул на нее сверху вниз, и на его губах заиграла усмешка.

— Ты же умная девочка, Ева, и понимаешь, что с острова не сбежать. Давай договоримся по-хорошему. Вчера вечером ты встретилась с одним из моих подчиненных. Можешь не отрицать, его запах остался на тебе, — оборвал он ее попытку возразить. — Хотя, надо отдать должное твоему уму, ты догадалась распылить в туалете хлорку и вымыть руки. Но не так тщательно, как следовало бы. Это тебя и подвело. Вас, людей, всегда подводят подобные мелочи. Так вот, я давно подозревал, что Грегор шпионит за моей спиной на правительство. Строчит доносы о том, что здесь происходит. И знаю, что в клубе он тебе передал кое-что. Информацию, которую украл у меня. Поэтому, у меня к тебе два вопроса. Первый: где флэшка? Второй: кому ты должна была ее передать?

Продолжая говорить, Андрулеску коснулся щеки девушки костяшками пальцев. Ева невольно закрыла глаза, опасаясь удара. Но глава только скользнул пальцами вдоль ее подбородка в небрежной ласке. Его негромкий вкрадчивый голос окутал Еву, словно ватное одеяло. Этому голосу хотелось верить, он проникал в подсознание, убеждал, и девушка уже начала сомневаться в правильности своего решения.

Ну, какой смысл продолжать отнекиваться, когда Антуан все уже знает? Не лучше ли попытаться договориться? Обменять флэшку на свою жизнь. Он же был таким милым с ней, этот глава резервации…

Ева колебалась, не в силах выбрать правильное решение. Она боялась сделать ошибку, которая обойдется ей слишком дорого. И нужен был кто-то, кто бы ее подтолкнул.

В замешательстве, девушка глянула на мужчину, замершего за креслом главы. Он стоял в тени, сейчас она не могла разглядеть его лицо, но почувствовала его взгляд. Пристальный, напряженный, в котором застыло странное выражение. Эти глаза цвета сосновой смолы словно пытались ей что-то сказать.

Молчи!

Вот что она прочитала в его глазах. И этот беззвучный приказ заставил ее сделать выбор.

— Ну, так что, Ева? — с напускным добродушием и даже сочувствием Андрулеску завел ей за ухо прядь волос, упавшую на щеку. А потом, сжав двумя пальцами щеки девушки, заставил посмотреть на себя. — Ты будешь хорошей девочкой?

Ева медленно выдохнула, удерживая внутри отчаянное желание закричать. Она никогда не была особенно храброй, а сейчас этот мужчина пугал ее, как пугает змея, внезапно выползшая на дорожку. И ты еще не знаешь, ядовитая она или нет, нападет или проползет мимо — но внутри уже все сжимается от инстинктивного леденящего страха. Так и у Евы под немигающим взглядом Андрулеску все сжалось внутри.

— Я уже сказала, что не знаю, о чем вы, — произнесла полушепотом, чувствуя, как в животе зарождается знакомая ноющая боль — первый признак приближающейся истерики. — Я ни с кем не встречалась… мне никто ничего не передавал…

Хмыкнув, Андрулеску отпустил девушку и вытер пальцы о плечо стоявшего здесь же Павла.

— Зря, очень зря, — покачал головой. — Я думал, что ты умнее. Свяжите ее, — кивнул своим людям. — Придется немного разговорить нашу гостью.

Услышав эти слова, Лукаш сильнее сжал спинку кресла. И когти, пробившиеся сквозь кончики пальцев, с легким шорохом вспороли обшивку. Андрулеску и его люди были слишком заняты девушкой, чтобы заметить, как изменилось лицо приора.

— Не думаю, что пытки это лучший способ вытянуть правду, — произнес Лукаш, мгновенно возвращая себе самообладание. — Девушку будут искать, а нам сейчас лишнее внимание ни к чему. Приближается ежегодная правительственная проверка, и любой инцидент на нашей территории может повлиять на ее результаты.

— Не будут, — усмехнулся глава, глядя на Еву, — ее самолет попадет в турбулентность и рухнет в море. Понятное дело, тела никогда не найдут. Но если ты так переживаешь о нашей гостье…

Развернувшись на каблуках, Андрулеску в упор взглянул на своего приора. Тот выдержал взгляд. Ни одна жилка не дрогнула на его лице, ни один мускул. Казалось, этот мужчина был сделан из камня и у него, вот уж точно, не было сердца.

— Знаешь, ты прав, — задумчиво произнес Антуан, скользя взглядом по лицу Лукаша. — Но флэшку надо вернуть. Если инфа на ней попадет не в те руки… — не договорив, он красноречиво чиркнул себя ребром ладони поперек горла. — Нам всем крышка. Всей резервации. И ты это знаешь не хуже меня.

Он кивнул Павлу:

— Уведите ее.

Тот, ухмыляясь во весь рот, подтолкнул пленницу к выходу:

— Идем, детка.

Судорожно вздохнув, Ева сгорбилась, растрепанные волосы упали ей на лицо, закрывая глаза. Лукаш молча смотрел, как она исчезает за дверью. Внутренний зверь выл и царапал железные прутья своей темницы, но человек оставался на месте. В отличие от Зверя он понимал, что любое вмешательство с его стороны может стоить ей жизни. Пока она здесь никто — он может ее защитить. Но если кто-то поймет, что она для него означает — все, ее не отпустят, ее станут использовать против него. А этого он не мог допустить. Когда тяжелая, окованная железом дверь захлопнулась, Лукаш перевел взгляд на главу.

— Дай мне время до утра. Я смогу ее убедить, что мы хорошие парни, и она сама все расскажет.

— Включишь свое обаяние? — хмыкнул Антуан. — А если не подействует? Не забывай, она человек. И есть еще кое-что…

Андрулеску прищурился. Павел и Ренат вышли с пленницей, в ангаре остался только Дон. Сейчас он стоял у стены, полируя вороненую сталь пистолета, и время от времени бросал на хозяина взгляд исподлобья.

— Эта милая леди не просто так получила пропуск в резервацию. Есть в ее биографии один интересный факт, который повлиял на мое решение. Десять лет назад она едва не стала жертвой изнасилования. По всем признакам это было нападение вера. Скорее всего, он учуял в ней свою пару, но по какой-то причине оставил нетронутой и ушел. Полиция так и не смогла его отыскать, но после этой встречи Ева Воронцова целый год посещала психолога.

— И? — Лукаш приказал себе дышать ровнее. — Какое это имеет значение для нашего дела?