Город ведьмы (СИ) - Азимова Анна - Страница 52

— Итак, — первой подала голос Клаудия. — Ты уже все знаешь, верно?

Старик кивнул. Он все пытался рассмотреть в дочери следы раскаяния или каких-то душевных терзаний, но тщетно.

— Это была ты, — отозвался он. — Все это время.

Теперь уже кивнула девушка.

— Я надеялась, что ты будешь гордиться мной. Это не самый простой ритуал, если ты помнишь. Все мои силы и знания ушли на то, чтобы воссоздать сцену сожжения Маргариты. Думаю, получилось неплохо.

— Ты знаешь, что я никогда не сомневался в тебе. Ты одна из самых одаренных…

— Да? — ядовито спросила она, сильно подавшись вперед. Стена из пара между ними постепенно рассеивалась, принимая очертания комнаты. — Тогда к чему были эти тайны и запреты? Почему ты ставил на меня блоки, изменял память? Ты ничем не лучше моего отца!

Последние слова прозвучали как плевок, от которого Абраму захотелось вытереть лицо рукавом.

— Ты не понимаешь. Я хотел защитить…

— О, не смей говорить мне, что я не понимаю! — она словно зацепилась за тему, которой давно болела и жаждала обсудить, и теперь с каждым словом все больше набирала силу. — Не смей говорить мне о защите! Все, кого ты способен защитить — это ты сам! Только сейчас, только теперь я вижу все ясно как днем! Все ваши заговоры, планы и уловки на моей ладони и в моей власти!

— Клая, милая, дай мне…

— Не смей! — взвизгнула девушка и вскочила со своего мечта. — Не смей называть меня так!

— Хотя бы выслушай меня…

— Нет! — отрезала она. — Ты должен был говорить раньше, у тебя было целых двадцать лет для разговоров! Ты учил меня владеть своей силой, жить с ней. Ты заменил отца, предавшего меня, стер из памяти брата, забывшего меня. Ты создал меня — так я считала. Создал лучшую версию меня. Но тьма, живущая внутри, была моим личным ежедневным адом. Я думала, что недостойна жить, недостойна дышать рядом с тобой. Жажда смерти и крови шла рядом со мной, куда бы я не отправилась, и я думала, что это мои мысли, которые никак не удается искоренить. Каждое утро и каждый вечер во мне то и дело просыпалось чудовище, которое нашептывало планы мести и сцены убийства, которое питалось моей злобой и ненавистью, которое было частью меня. Из-за него меня держали взаперти, выгнали из дома и даже здесь я чувствовала себя отверженной…

— Но это не так! Клаудия, послушай…

— Нет! Я больше не буду слушать тебя! Я верила! Все эти годы я считала, что ты помогаешь мне справляться с собой, помогаешь мне жить, а на самом деле ты просто блокировал мою силу. Каждый новый год — новое ограничение. Чего ты хотел добиться этим?

— Ты не понимаешь, — слабый голос Абрама тонул в эхе от криков Клаудии. — Это все было для твоего же блага…

— Я не верю тебе, — тихо сказала девушка, опускаясь в кресло. — Больше не верю. Столько лет я была твоей марионеткой. Отец ведь платил тебе? Не отрицай, я знаю правду. Я теперь все знаю. Мне казалось, что у меня наконец появилась семья, но это снова оказалось дешевым фокусом.

— Это все ведьма, — сказал Абрам, и голос его звучал сильнее и увереннее. — Она пытается обмануть тебя, использовать.

Клаудия запрокинула голову и расхохоталась. Отраженный от пустых стен, ее демонический смех умножался и заполнял собой комнату. У Абрама побежали мурашки.

— Ты что, так и не понял? Это я ведьма! Я!

— Нет! — крикнул старик, поднимаясь. — Ты все еще та самая девочка, которую я увез из враждебного ей дома. Ты та самая Клая, которая стала мне дочерью, которую я любил… и всегда буду любить! Ты моя семья, Клая!

— Хватит! — зашипела Клаудия. Воздух вокруг нее сгустился и затрещал, пронзаемый небольшими разрядами. — Не смей. Называть. Меня. Так!

В воздухе мелькнула ее тонкая рука — и в Абрама полетел огненный шар. Чудом он успел отпрыгнуть в сторону — кресло за его спиной превратилось в пепел. Следом еще удар — старик инстинктивно выбросил вперед руку и превратил огонь в камень, но рука до самого плеча обуглилась и почернела. Следующий удар пришелся по котлу — тот разлетелся вдребезги, выпуская наружу оставшихся призраков. Они плотной завесой окружили Абрама и Клаудию, давая время перевести дух.

— Послушай меня, девочка! — из последних сил крикнул Абрам. — Я хочу спасти тебя! И твой брат тоже!

— У меня нет брата! — завизжала Клаудия, и рядом с Абрамом что-то черное, утыканное шипами и иглами. — У меня никого нет!

— Это не так, Клая! Пока есть хоть один человек, любящий тебя, это не так!

Слова замерли на губах Клаудии, и она застыла, вскинув руки для нового заклятия. Пронзительный скрип заполнил все вокруг, разреза воздух и сшивая его заново. У Абрама затряслись руки, а девушка согнулась пополам и завыла от боли, совсем как дикий зверь.

— Нееет! — страшным голосом, ни капли не похожим на ее собственный, провыла она. — НЕТ!

Едва скрип прекратился, она попыталась пробраться к двери, но Абрам схватил ее за плечо уцелевшей рукой.

— Остановись, пока еще не поздно. Верни мне мою дочь.

Девушка замерла и повернула к нему искаженное злобой лицо. Глаза превратились в тлеющие угольки, а рот был будто бы перепачкан кровью. Абрам невольно вздрогнул.

— Ее больше нет, старик. Ее никогда и не было.

Высвободившись из его хватки, она что-то шепнула, и Абрам тяжело осел на пол. По виску струйкой текла кровь. Девушка, даже не оглянувшись, выскользнула из комнаты.

— Твоя память немного изменена, Клод, для твоего же блага. Дело в том, что Клаудия хотела тебя убить.

— Что?

Дик не торопясь расхаживал взад-вперед по площади перед ошалевшим Клодом. Часы на башни ужасно скрипели при каждом движении минутной стрелки, будто механизм только что вспомнил, что его очень давно не смазывали. Люси все еще была без сознания, а парень сидел, выпучив глаза от шока.

— Как это, хотела убить?

Дик остановился и внимательно посмотрел ему в глаза.

— Какое твое первое воспоминание?

Когда-то давно, будто это было в прошлой жизни, Клод как-то хвастался в кругу друзей, что помнит некоторые события едва ли не с первого года жизни. И все охотно верили ему, потому что он всегда отличался феноменальной памятью. Но теперь, в свете последних событий, когда прошлое его оказалось стертым, а будущее туманным, он уже сам не знал, были то воспоминания либо кем-то подложенные картины.

— Откуда мне знать, что эти воспоминания реальны? — сказал он вслух. — Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

Дик рассмеялся.

— А ты смышленый парень. Быстро учишься, — он выглядел ужасно довольным собой. — Но не будем отвлекаться. Подумай хорошенько, не торопись. Все ответы в тебе самом.

Клод закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Сквозь темноту проникали какие-то голоса, отрывки мыслей. Вот он видит себя посреди огромного зала в родительском доме. Над ним висит огромная хрустальная люстра на двадцать свечей, которая мелодично позвякивает, стоит проехать какой-нибудь богатой упряжке мимо их дома. В хрустальных подвесках красиво отражается солнечный свет — по времени еще нет и полудня. Солнечный свет льется в окна, а от люстры по потолку рассыпаются радужные блики. Слуги бегают туда-сюда по лестницам, и топот нескольких пар ног создает причудливый ритм, под который блики танцуют как пары на балу, который накануне Клоду удалось подсмотреть.

— Господин, не стойте под этой люстрой, — низкий голос дворецкого прервал мечтания Клода. Невысокий человек в темном сюртуке по привычке подкрутил правый ус и заговорщицки прошептал. — Я слышал, что у ваших соседей точно такая же люстра намедни упала. Едва не на голову самой хозяйке — подумать только!

Клод в ужасе шарахнулся от него, тотчас живо представляя, как все это великолепие летит с потолка прямо ему на голову.

— Но… Но как она упала? — спросил он, чувствуя, как в горле мгновенно пересохло.

Дворецкий лишь загадочно пожал плечами и пошел к лестнице — докладывать отцу о сегодняшнем приеме. А мальчик все еще стоял в холле и смотрел на люстру, но теперь уже с ужасом. Вместо танцующих пар ему виделись осколки, кровь и ужас. Содрогнувшись, он решил выйти в сад.