От альфы до омеги (СИ) - "Lorain" - Страница 50

А самое главное — она снова увидит Ликвидатора.

— Что с тобой?

Тит подобрался к ней ближе и теперь заглядывал в лицо. Его тщательно уложенные вихры растрепались.

Расчеты безнадежно висли, руки у Ирис дрожали.

— Голова разболелась, — только и сказала она, сжимая виски ладонями.

Больше некому ее перезагрузить.

От этой мысли системы подвисли окончательно. Она здесь почти бессильна: некому ее обслуживать, никто не разберется в ее анатомии и системах, никто даже не поймет, что она такое. С одной стороны, это просто прекрасно: она может притворяться человеком сколько угодно. С другой — она может рухнуть поперек дороги от очередного такого перегрева, и никто не поймет, что с ней делать. Ее могут вскрыть и разобрать на кусочки. Так, из любопытства.

И тут Ирис поняла, что чувствует страх, и система имитации здесь была совершенно ни при чем. Она боялась, она была в ужасе, ей было до чертиков страшно — и чувство это ни в какие рамки сигналов не вписывалось. Можно было подумать, что этот ужас чужой — в конце концов, прохожих вокруг хватало, но их ощущения были тусклые, приглушенные, как будто замутненные. А этот страх Ирис чувствовала по-настоящему, изнутри себя.

И откуда он взялся? Она же омега. Она не умеет чувствовать; это слабость, а слабости омегам не положены. Или это, равно как и призрачная боль в пояснице — просто отголоски, переработанное эхо когда-то зарегистрированных сигналов извне?

Ирис мотнула головой и отключила все запущенные мыслительные процессы.

— Голова болит, — повторила она.

Тит от испуга даже побледнел.

— Я думал, ты сейчас в обморок грохнешься.

— Просто нужно передохнуть. Не спала всю ночь.

Мальчишка тотчас оживился.

— Можешь передохнуть у меня дома. Пока я делаю карту. У нас есть свободная комната. Вообще говоря, свободных комнат навалом, а гостей не бывает. Ну что, согласна? Мама всегда дома... Она не совсем здорова, потому ей приходится много отдыхать… Думаю, она разрешит сделать тебе чай... С имбирем. У нас всегда дома имбирь, маме очень нравится. Или, если хочешь, можно заварить травы. Есть ромашка, чабрец, мята...

Ирис колебалась недолго. Ей требовалась самодиагностика, и мальчишка с его свободной гостевой комнатой пришелся очень кстати. И с картой, конечно, если он говорит правду... Но он не врет. Ирис бы услышала. К тому же, для вранья нужно куда больше ловкости, а этот мальчишка, скорее всего, только воображает себя великим махинатором. Слишком уж легко краснеет. Его отцу, главе ведомства Особых Назначений, попадаться на глаза, конечно, не стоит. На всякий случай. Вряд ли он заподозрит в Ирис омегу — ведь их пока что не существует — но может заинтересоваться ее семьей. Историю можно придумать всегда, а еще следить за реакциями и подстраиваться, но при возможности таких уверток, конечно, стоит избежать. С другой стороны, человек, который занимает такой высокий пост, рано домой не возвращается, а это значит, что Ирис проведет свое сканирование и уйдет еще раньше, чем Тит успеет заговорить об ужине.

— А как же твоя практика? — тут же нахмурилась она.

Тит махнул рукой.

— Сейчас отпрошусь. У меня шесть благодарностей, забыла? Я — ценный сотрудник.

Ирис закатила глаза и улыбнулась. Синяя гимнастерка замелькала среди прохожих, и Ирис выдохнула.

Только сейчас она поняла, как не хочет оставаться в одиночестве. Робкий назойливый мальчишка был не препятствием — он был возможностью. И Ирис не собиралась ее упускать. В мире людей без людей было сложно.

Гигантский двухэтажный дом возвышался посреди зеленого сада радушно и гостеприимно, словно на раскрытых ладонях. В саду было тихо, жарко и влажно; над клумбами с причудливыми новомодными гибридами летали бабочки, в зарослях шелестела система орошения. У входа встречали два андроида. Они смерили Ирис скучающими взглядами и отвернулись. Она успела выставить простенькую защиту, которая годилась для техники без нейронных сетей, и андроиды пропустили ее мимо, ничего не заподозрив.

Ирис посматривала по сторонам. Внутри было светло, просторно и легко. Безделушек, фотографий и украшений было в меру — ровно столько, чтобы разбавить монотонность кремовых стен, но не обратить на себя лишнего внимания. Взгляды притягивало другое: огромные, от пола до потолка окна, которые выглядывали из гостиной прямо в Алый Залив. Красные волны бились и пенились далеко внизу, прямо под их ногами, за подлокотником бежевого кресла, и голова невольно кружилась даже у Ирис. Или так ей подсказывала система имитации: схватиться за спинку дивана и сделать вид, что ей очень, очень страшно.

— Дом построили на скале, — разъяснил Тит. — С этой стороны всегда ветрено. Моя спальня наверху, тоже выходит на залив. Окна я почти не открываю. А там, — он махнул назад, — всегда тишина. Вот такая наша домашняя аномалия.

Ирис невольно навострилась.

— Аномалия?

Но Тит уже не слушал.

— Мама?

Он взялся за перила лестницы.

— Пойду посмотрю. Может, прилегла. Обычно она днем рисует.

Тит быстро и легко взлетел по ступенькам и исчез наверху. Ирис прикрыла глаза и просканировала дом, засекая сигналы расставленной по комнатам электроники. Пять спален, два кабинета, две гостиных, одна столовая, кухня, чердак и несколько технических помещений в подвале. Электроники немного, и вся довольно глупая, но для девяносто четвертого года это вполне логично. Андроиды в режиме ожидания, да и вообще их можно не бояться. Ничего, похожего на аномалии вроде той, что она отыскала в заброшенном доме в квартале рыбаков, не было.

— Мама сейчас спустится, — кубарем скатившись с лестницы, объявил Тит. — У нее на чердаке студия, — пояснил он.

Лицо у него слегка вытянулось — наверное, от волнения.

— Любишь пирожные?

Ирис же их никогда не пробовала...

— Я как раз на этой неделе еще не ел.

Тит махнул, приглашая за собой. Через коридорчик они вышли на просторную кухоньку. Окна здесь занимали целую стену, как и в гостиной, но смотрели, к счастью, в сад. Казалось, что зелень пробивается внутрь и оплетает кухонные шкафчики цветами. В центре комнаты стоял низкорослый пищевой аппарат. Он немного походил на тот, что был на кухне у Ликвидатора, но судя по обилию рабочих поверхностей, еду здесь пока предпочитали обрабатывать и вручную, не полагаясь целиком на технику. Тит подошел к приборной панели и прижал палец к сенсору. Экран подсветился зеленым и предложил ему выбор из коротенького списка продуктов. Неужели в таком доме нет денег на еду?..

— Лимонная корзиночка, — показал Тит.

Ирис нахмурилась. Около аппетитной картинки значилось количество: 1.

— Поделим пополам, — пообещал он, нажимая на изображение.

— Может, стоит послать андроида за продуктами? — предположила Ирис.

— Да нет, — кривовато усмехнулся Тит. — У нас тут все расписано. У меня на неделю из сладкого положена одна единица. В этот раз — вот, корзиночка.

Из отверстия выдачи выехало пирожное на кружевной бумажной салфетке. Тит вытащил из кухонного шкафчика тарелку и бережно пересадил пирожное на нее. Обращался он с угощением так, будто боялся его поранить.

— А почему так строго? — не поняла Ирис. — А как же гости, например?

— Гости у нас не предусмотрены, — Тит чуть втянул голову. — А строго потому, что так положено.

— Положено?

— Так правильно.

Ирис поежилась. Она только-только избавилась от правил...

— Тит, почему ты не предложил гостье вымыть руки?

Мать Тита не вошла в кухню — она тихо, почти незаметно вплыла, прошелестев платьем. Темно-серый воротничок плотно облегал ее тонкую шею, мертвенно-бледная, будто пергаментная кожа казалась почти прозрачной, скулы — болезненно очерченными, а запавшие глаза — слишком черными. Мать Тита была не здорова, Ирис поняла это сразу. Но несмотря на изможденный вид, эта женщина смотрела на гостью холодно, свысока.