Поверь в мечту. Она может исполниться (СИ) - "eva-satis" - Страница 2

Поиски палки ничего не дали. Зато метрах в десяти от моста нашлась груда строительного мусора. Не придумав ничего другого, Василий вытащил кажущийся крепким кусок шифера. Сгодится в качестве мостка.

Осторожно ступая по шаткому настилу, мужчина наклонился, чтобы подобрать телефон. И замер с вытянутой рукой, ошарашенно пялясь на чудо, вынырнувшее из воды прямо у края ледяной кромки. Василия даже не так поразили странные украшения на ушах, придававшие им сходство с рыбьими плавниками, и посверкивающие в редком свете фонаря блескушки, налипшие над бровями и скулами, как то, что это чудо был голым. Совершенно голым мужчиной лет этак двадцати пяти, с широкими плечами и крепкими руками. Вернее, в темной воде разглядеть что-либо было невозможно, но разве мокрые штаны спасут от переохлаждения?

- Вылазь немедленно, идиот! — раздраженно рявкнул Василий, протягивая руку самоубийце, потому как кем ещё быть придурку, решившему поплавать ночью в ледяной воде?

Но парень, мазнув по нему нечитаемым взглядом странно-черных глаз, вдруг коснулся неожиданно теплой рукой его щеки и лизнул тонким языком свои пальцы, словно пробуя на вкус.

- Ты чего? — удивленно выпрямился мужчина.

Незнакомец продолжал молчать, буравя его взглядом. На красивом бледном лице, светлым пятном белеющим в наступивших сумерках, не проступало никаких эмоций.

«Как у утопленника…» - вдруг подумалось Василию. Нет, он не мог похвастать какой-то небывалой интуицией, но в какой-то момент что-то внутри него словно завопило: «Беги! Спасайся кто может!» И мужчина осторожно сделал шаг назад, не отрывая взгляда от странных глаз незнакомца.

Тот медленно наклонил голову вбок.

И улыбнулся.

Василий, увидев акулий оскал, шарахнулся к берегу. Но не успел. Резко дернувшись вперед, незнакомец руками ударил по листу шифера, тут же треснувшему пополам. Потеряв равновесие, мужчина рухнул в воду и забил руками, пытаясь нащупать ногами дно и поскорее выбраться на сушу, подальше отплыть от напугавшего его типа. Но кругом была только вода, а берег, припорошенный снежком, белел где-то вдалеке.

- Твою! — мужчина, отфыркиваясь от ледяной воды, попытался скинуть тяжеленную намокшую куртку, тянувшую ко дну. И не мог понять, как он мог за секунду оказаться посреди реки.

За спиной что-то тоненько заурчало-застрекотало. Резко обернувшись, Василий замер, еле поводя руками по воде. На него, чуть улыбаясь, ласково и немного смущенно смотрел тот незнакомец. Его странно светящиеся темно-зеленым глаза завораживали, и мужчина забыл, как дышать. Раскрылись и закрылись украшения на ушах, как крылышки, парень приоткрыл рот, снова что-то переливисто заурчал.

- Что за чертовщина… — пробормотал Василий, потряся головой, пытаясь скинуть наваждение и отплывая подальше. Хищно прищурившись, незнакомец кинулся к нему, обхватывая руками за шею и утягивая под воду. — Бля! — булькнул мужчина, вырываясь из ставших ледяными объятий. Пузырьки задорно устремились вверх.

Старенький телефон, вынудивший Василия спуститься к воде, сиротливо лежал на тонкой льдинке, уносимой быстрым течением.

А ночью пошел снег, убаюкавший реку и укрывший землю до весны.

***

- Твою же ж мать! — резко выдохнув, Василий подскочил на кровати. Устало протерев глаза, он глухо пробормотал: — Сука, приснится же такое…

- Что такое, Ваассиль? — встревоженно подскочил к нему молодой парень в простой рубахе, на ходу запихивая только что заплетенную косу за пояс. — Ты что подскочил, любый мой? Неужто сон дурной одолел тебя, сокол мой ясный?

- Ох, Сашуль, не говори… — мужчина бухнулся обратно на спину. — Кошмар… Тот чертов вечер как перед глазами… Ну, помнишь, когда ты меня из воды вытащил? Будто я тонул, тонул… И выплыть не мог… А сейчас приснилось, что будто ты меня в воду тянул, глазищами зелеными сверкал. И зубищи у тебя, как у акулы какой были… - парень осуждающе на него глянул, головой покачал. - Ну ладно, всё сны пустые.

Хмыкнув, Василий ласково погладил по бедру парня, присевшего на кровать, забрался рукой под рубаху, чуть погладил нежную кожу на пояснице. Тот прогнулся и, блаженно прикрыв глаза, негромко шикнул. Мужчина невольно залюбовался. Красив, бестия, ой, красив. Одни глаза колдовские чего стоят. Про остальное и говорить смысла нет.

Уж лет пять прошло с того дня, как тонул он в реке, а его ненаглядный Саша дурака такого старого выловил. Ну и пусть, что не Сашей зовут его спасителя - Саашшиалиалей и чего-то там дальше, но нормальный человек того не выговорит. Сплошные пересвисты и шипение — морока, а не язык. Василий вот уже четвертый год, не теряя надежды, упорно пытается выучить язык здешних жителей, похожих на русалок его мира. О да. И это главный фокус, приключившийся с ним. В тот вечер он каким-то чудом перенесся в другой мир, славный Шуассиль, что значило — Колыбель жизни. Очень поэтично. Как бы то ни было, подробностей перехода мужчина, как ни старался, вспомнить не мог. Только и осталось в голове, что пронизывающий до костей холод ледяной воды и тяжесть тянущей ко дну куртки. А очнулся он уже здесь, на летнем берегу, у костра, разожженного его спасителем. Почти год Василий упорно пытался найти дорогу назад, кочуя по городкам и мелким поселениям, растянувшимся над реками и озерами, не замечая печали его спутника. Но все было напрасно. Да, он нашел несколько путей домой, на родимую Землю-матушку. Вот только первый путь возвращал его куда-то в эпоху динозавров, второй - лет на тридцать вперед, третий - ещё на пару тысяч лет. В общем, интересно было сквозь марево перехода посмотреть на суету его мира, летающие машины и прочую фантастику. Но жить так? Увольте. Так что Василий смирился и остался. И ни минутки ещё о том не пожалел. Да и о чём можно жалеть? В прошлой жизни ничего и не осталось: мать с женой схоронил, у сестры давно свои дети, не до брата-бирюка. А здесь, стоило только остановиться и оглянуться вокруг, ждал тот, о ком мечтал в далеком детстве.

- Будешь завтракать? — прожурчал голос любимого. — Я пирогов напек, как ты любишь.

- Ну, раз пирогов напек, то, конечно же, встаю, — Василий со смехом потянул парня на кровать. — Но сперва дай поцелую другие свои любимые пирожки! — опрокинув Сашу себе на колени, мужчина звонко чмокнул каждую половинку и осторожно поставил его на ноги.

- Охальник, — проурчал парень, довольно улыбаясь, и шлепнул его по плечу. — Вставай уже, засоня, да пойдем на реку. Пора нереста у гляциков, на зиму много рыбки наловим! — облизнулся он, зажмурившись предвкушающе и раскрыв ушки-плавнички.

Василий лишь рассмеялся. Его любимый тритон рыбу мог есть в любом количестве и любом виде. Но этих самых гляциков, похожих на земную форель, обожал просто до трясучки. Благо, дом, как и другие в округе, стоял на сваях, над самой рекой, и особых проблем с рыбалкой не было. Саше и делов-то — бултыхнуться в воду, перекидываясь на лету, выпуская длинный переливающийся чешуйчатый хвост. А для Василия лодочка небольшая под домом привязана. Такие, как Василий, простые двуногие, были не редкость. Но откуда они берутся на Шуассиле - он так и не понял. Саша объяснял как-то путано и долго, перемежая легенды и последние сплетни. Вроде как они здесь временно живут, а потом перебираются на постоянное место. Зачем и куда? Так кто ж их разберет. В любом случае, его внешний вид никого не удивлял и не пугал, для спокойной и безопасной жизни бесхвостых созданы все условия. К тому же, за годы жизни с любопытными тритонами Василий обзавелся многочисленными друзьями и не успевал грустить. Его поварские таланты были оценены по-достоинству местными, известными любителями вкусно покушать, а росту и стати по-доброму завидовали и люди. К тому же, он быстро пристрастился к охоте на местную живность, вдосталь живущую в близлежащих густых лесах, научившись метко стрелять из арбалета.. Ну а годы… Кажется, мужчина и позабыл их считать, помолодев с любимым и телом, и душой.

Да, мог ли Василий гадать тогда, оплакивая ушедших, что его мечты так неожиданно исполнятся? Даже те, о которых не рисковал задумываться? Зато теперь мужчина был счастлив. Он любил и был любим. И его сердце замирало каждый раз, когда он видел своего сумасбродного, доброго, ласкового, порой царапучего и капризного, вздорного и нежного тритона. А ещё им не надо было таиться.