Архангелы и Ко - Чешко Федор Федорович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/54
• Следующая

Началось всё это безобразие с того, что дева пообещала близнецам показать, где раки зимуют. Напрасно, конечно, пообещала: рак-то один-единственный, а близнецов – сами знаете. Затеялась драка. Прибежал орион и выпорол близнецов поясом. Дева упала в обморок на скорпиона. Дальше – больше. Гончие псы всей стаей отправились разбираться со львом (видите ли, давно хотелось). Водолей оседлал кентавра и они провозгласили себя новым единым и неделимым созвездием «Всадник». Весы с треском развалились на созвездия правой чашки, левой чашки и коромысла. При этом особо невзвешенно повела себя стрелка: сперва пожелала отломаться от коромысла и присоединиться к стрельцу, а потом, отломавшись-таки, поставила на стрельце южный крест и назвалась созвездием сходняка. Змееносец смотрел, слушал, а потом заплакал и повесился на змее…

…Злобным шепотом проклиная поганца-Клауса, его поганую рапсовку и его же поганый рацион, якобы уберегающий от посталкогольного бреда, Матвей заворочался и сел. В койке чавкало, как в болоте – очень хотелось верить, что только от пота и ни от чего, кроме пота. Молчанов бесполезно обтёр мокрое лицо мокрыми пятернями, скользнул рассеянным взглядом по своему отражению в чёрном иллюминаторном стеклобронепласте, затем глянул на гипнопассиватор… да так и окаменел, таращась.

Гипнопассиватор был выключен. «Какого чёрта, ночь же ещё…» Экспедиционный бухгалтер так бы и не заметил, что думает вслух, не откликнись кто-то на его изумлённую реплику ехидненьким: «А если думать не только спинным мозгом?»

Матвей завертел головой в поисках таинственного откликальщика и опять ушибся взглядом об иллюминаторное «стекло». Ну да, конечно. Чёрное редкозвёздье там, снаружи, не имеет никакого отношения ко времени суток. «Каракал» вышел из сопространства. Перелёт завершен? Ну и хрен с ним. Всё едино неясно, почему вырублен гипноз: таймер показывает чуть больше трёх часов корабельной условной ночи… Неужели некий пьяный кретин свечера отключил-таки искусственный сон?! Да… да нет: через пять минут после такого отключения сюда бы натромбовалась целая свора ремонтных исп-механизмов…

«Проморгался, наконец?» – осведомился всё тот же ехидноватенький невидимка.

Ага, это интерком. И говорит он голосом Клауса.

«Срочно приходи в рубку,» – сказал интерком голосом Клауса. И было в этом спокойном голосе нечто такое, что Матвей, ни словечка не спрашивая, дёрнулся к выходу.

«Э-э, ну не так уж срочно, – запротестовал Клаусов голос. – Хоть что-нибудь всё-таки накинь на себя. Например, штаны.»

– Доподглядываешься, сука! – буркнул Матвей.

Под спущенными с койки ногами противно чмокнуло, и он принялся честить распоследними словами Новоэдемских поэмоманов:

– Вот ведь альбийская плесень какая-то, а не люди. Натоптали, маму их внутрь себя головёнкой… Нарочно уборщика не пущу, самих заставлю языками повылизывать!

«Если успеешь, – выдушилось из интеркома. – Давай быстрее. В коридоре проф дожидается – проводит».

…Перешагивая комингс рубки, Матвей едва не потерял равновесие – очень уж качественной была картинка, которой смаху бил по глазам и нервам входящего экран над главным пультом.

Да уж, хозяин «Каракала» не даром выкинул деньги на двойную модернизацию. Никакого экрана, казалось, не было. Был огромный – в полстены – провал головокружительной черноты, сбрызнутой нещедрою звёздной росой. И оттуда, из этой бездонной чёрной трясины неотвратимо накатывался на беспечно копошащихся в рубке людей тяжкий гигантский шар – выщербленный, испятнанный кровавыми кляксами, подёрнутый гнойной плесенью облаков…

С изрядным трудом вынырнув из обезволивающей ворожбы этого зрелища, Матвей сразу же обнаружил, что люди в рубке копошатся отнюдь не беспечно. Да и слово «копошатся» тоже перестало казаться уместным.

Экипаж в полном составе (то есть втроём) истерически переругивался возле бортового чиф-компа… хотя нет, вот это как раз был не комп, а супербрэйн, причём, судя по микроскопическим размерам, из самых-самых последних.

Едва успев сделать шаг-другой по направлению к месту сосредоточения усилий Каракальского экипажа, Молчанов снова потерял равновесие. На сей раз причиной был исполнительный механизм-профилактор, с честью выполнивший обязанности Молчановского сопроводителя. Исполнительный не только по названию, механизм этот с совершенно неприличной скоростью ринулся на доклад капитану, едва не сшибив сопровождённого с ног.

Противно бипнув, робот ещё на ходу заверещал про «указание, полученное шестнадцать-четыре-два-пятьдесят по бортовому времени, исполнено; по ходу исполнения во вводную формулировку задачи были внесены…» Какие именно корректировки пришлось внести в изначальную формулировку, так и осталось неузнанным. Клаус оборвал доклад свирепым «Цум тойфель!!!» и механизм, не разворачиваясь, даже не остановившись толком, с той же скоростью бросился в противоположном направлении (Матвей еле успел отпрыгнуть с дороги).

– Ага, прибыл наконец! – Клаус Кадыр-оглы выпрямился (до этого он лежал животом на лысине щупленького старичка, сидящего перед брэйн-контактором). – Господа, прошу знакомиться: наш бухгалтер. А это Большой Мак… – исключительно длинный кучерявый тип, даже ещё более чёрный, чем его рабочий комбинезон, лишь на долю мига соблаговолил приоторвать взгляд от дисплей-голографа, – …и папаша Лафорж, – старичок неопределённо шевельнул растопыренными ушами, продолжая стремительно и безостановочно тарахтеть по контакторным сенсорам.

– Ну, так зачем ты меня сюда… – начал было Молчанов, но тут брэйн жизнерадостно, чуть ли не победоносно даже объявил на англосе: «Операция невыполнима. Отбой или повтор?», и Клаус опять навалился на глянцевитую макушку ушастого папаши Лафоржа.

Явно и далеко вышедший из предпенсионного возраста бортпрограммист проквакал из-под капитанского живота что-то уныло-безнадёжное, Клаус буркнул: «Пробуй-пробуй, альтернативы-то никакой», а чёрный Большой Мак гулко вздохнул и отправился к центральному пульту – как вскоре выяснилось, наблюдать рост пятнистого шара и ругаться на языке, Матвею неведомом.

Потом Клаус сказал рассеянно:

– На всякий случай.

По прошествии пары секунд Матвей сообразил, что это ответ на его Матвеев вопрос. А Клаус тем же рассеянным тоном добавил:

– Береженного Бог бережет – как сказал один мужик, глотая противозачаточные. Может, ты знаешь наизусть не только стихи Молчанова, но и парочку каких-нибудь его хакерских штучек? Нам бы теперь в самый раз хорошего хакера…

– Да что тут у вас… – нет, снова не удалось Молчанову закончить вопрос – капитан оборвал его нетерпеливым взмахом ладони и прорявкал:

– Макумба! Введи господина Рашна в курс!

– Курс у нас простой – прямиком в ад, – сообщил большой чёрный Мак на глобале, безотрвыно гипнотизируя экран.

– Информативней, пожалуйста! – выцедил Клаус, окунанием пальца в вижн-пространство указывая на что-то своему дряхлому программисту. – Унд шнэлль, шнэлль, вы, оба! Время – не деньги: у него счёт не текущий, а истекающий!

– Яволь, экселенц! – Макумба вытянулся в издевательской пародии на стойку смирно, затем по-официантски ссутулился перед Матвеем: – Во-он тот бильярдный шарик – это есть цель нашей экспедиции, планета Байсан. Часа через пол, ваше бухгалтерство, мы планируем туда воткнуться. На полной крейсерской. Если, конечно, прежде не успеет рвануть главный питатель – ставки принимаются один к одному.

Молчанов глянул на экран. Белесовато-ржавый шар Байсана подмял уже половину обзорного поля и намерения останавливаться на достигнутом явно не имел.

– При выходе из сопространства пошёл в разнос надтермоядерный реактор, – стремительно заговорил Кадыр-оглы. – Одновременно наступил полный коллапс бортовой счётно-логической сети. Ни одна из нужных управляющих программ не доступна к вхождению. Предотвратить взрыв реактора нет возможности, катапультировать реактор нет возможности, изменить скорость и курс корабля нет возможности. Эвакуировать людей тоже нет никакой возможности. Даже связи нет. Единственная правдоподобная причина такого внезапного положения – диверсия. Всё понял?! А ты, черномазый, – (это уже, по некоторым косвенным приметам судя, адресовалось Большому Маку), – глуши свой прозекторский юмор. Лучше вызови-ка ещё раз Шостака. Что его там, нагар дюзовый, от страха паралич расшиб?! Ферфлюхтшвайнехундтойфельдоннэрвэтэр!!!

• Предыдущая
• 22/54
• Следующая