Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ) - Канра Дана - Страница 56

Только когда открывалась темная сторона, исчезали любые сожаления о сгинувшем товарище, и Ричарда Окделла, добросердечного надорского герцога, смотревшего на мир упрямыми серыми глазами, это не могло не тревожить.

Глава 38. Тайны Закатной башни

- Юноша, вы помните, что я на вас еще сержусь?

- Да, монсеньор.

- В таком случае слушайте про наказание и вместе с тем задание по нашему общему делу Изломной важности. Перед казнью бириссцев вы сорветесь с места и помчитесь в степь, и постарайтесь найти некую Закатную башню.

- ...это еще зачем?

- Некогда объяснять. Нас ждут.

Ждали приговоренные к смерти пленники, и когда юноша об этом вспомнил, все мысли об Оскаре моментально выветрились прочь, он, словно переключился с уже произошедшей потери на другую, которая должна свершиться в ближайшее время. Причем, дело вовсе не в пленниках, жалеть их Ричард не очень-то собирался, потому что быть добросердечным - не значит быть всепрощающим. Враги - есть враги, и их надо убивать, особенно, если они такие подлые, и тому же внутренняя пустота после смерти Оскара, полностью вытеснившая горечь и боли из души юного герцога, не позволяла ему скорбеть.

Странно, но так бывает. Потерю отца Ричард переживал тяжко, но когда ушел выходцем Паоло, на душе царило такое же чувство, однако виду юноша старался не подавать. Вместе с эром он явился смотреть на седовласых и черноусых мужчин, многие из которых еще были изрядно молодыми по возрасту, но даже те, чьи гладкие лбы еще не знали морщин, наравне со старшими яростно сверкали черными глазами. Израненные, связанные и облепленные мухами, они выглядели довольно плачевно, но Ричард строго запомнил себе, что врагов лучше не жалеть.

Герцог Алва не только придерживался похожего мнения, но еще и проявлял редчайший цинизм, разговаривая с Савиньяком и Бонифацием о пленных. Здорово. Но это не то, что должен перенимать у Первого маршала его оруженосец, и ничего удивительного, что один из бириссцев плюнул в сторону Алвы, когда тот светским тоном произнес мерзковатое хамство.

Появившиеся на опушке рощицы цирюльники получили приказ обрить бириссцев наголо и немедленно занялись делом. Такое отвратительное и гадкое унижение, его бы вороновские волосы остричь и сказать, что так и было... Ричард, впервые за все месяцы знакомства с Алвой, испытал чувство, близкое к разочарованию, однако все еще помнил, что маршал ничего просто так не делает. Наверное, если он продолжит это помнить, тягость и пустота отступят прочь.

Он не смотрел, как славные талигойские солдаты издевались над бириссцами, и с большим удовольствием зажал бы уши ладонями, чтобы не слышать чужих визгов и голосов - потому что Окделлы всегда были честными и порядочными солдатами, и не теми, кто мучает пленников. Ведь это так грязно и мерзко - даже для поддержания боевого духа у собственного воинства.

Впрочем, спорить с эром было бесполезно, Ричард Окделл отлично это понимал, и поэтому молчал, понурившись. На поверженных и изуродованных бириссцев ему смотреть не хотелось, а чтобы достойно высказать Рокэ собственное негодование просто не находилось слов. Стоило вспомнить хотя бы какую-то гордую цитату из книги о доблестных рыцарях, принадлежавших уже к олларовским временам, но в те времена, когда захлестывает злой ступор, на ум ничего достойного не приходит.

- А теперь - повесить, - приказал Проэмперадор Шеманталю. - По очереди. Начиная с самого ушастого.

Бонифаций вздохнул и попросил у Алвы касеру, остальные молча дали согласие на повешение, и Ричарду ничего не оставалось, кроме как взмолиться об их освобождении. Но, разумеется, совсем не потому, что он считал, будто бы «барсы» освобождают пленников целыми и невредимыми, а просто понадобился срочный повод для внезапного побега в степь.

- Ричард Окделл, - Алва умело подыграл юноше, - любезных вашему сердцу «барсов» отпустят, если их на ваших глазах кастрируют, лишат правой руки, и, кроме одного, ослепят. В таком случае пусть отправляются на все четыре стороны.

От такой кровожадности Ричард поперхнулся воздухом.

- Молодой человек не видел пленных, отпущенных ими, - пояснил епископ, - не сердитесь на него.

- Возможно. Вы согласны, Окделл?

Вот и отлично. Кинув в сторону Алвы полный праведного гнева взгляд, Ричард дал шпоры лошади, и Сона с обиженным ржанием понеслась в степь. И где искать эту башню? Целый день скакать по степи, дожидаясь, пока наступят сумерки? А вдруг ее построили где-нибудь на определенном месте, что так сразу не найдешь? Встречный ветер остро пах горечью, свистел в ушах, а роща со славными талигойцами и пленными бириссцами осталась далеко позади.

Ехать, погоняя бедняжку Сону, пришлось довольно долго, пока красноватые раскаленные сумерки действительно не окружили всадника, и пока взгляд не упал на старинную высокую башню, совсем не похожую от отколотую от какого-либо замка. Скорее она сама напоминала замок - маленький и не слишком величественный. Мощные стены, зубцы, кружащиеся над бойницами птицы с широкими крыльями и громкими голосами... Немедленно вспомнилась вывеска на таверне «Солнце Кагеты», но там не было нарисовано башни, зато закат именно такой, как здесь! Кагета... Вараста... В чем сходство, в том, что они рядом?

Сона нетерпеливо перебирала ногами, и время от времени печально поглядывала на хозяина. В ее черном умном взглядом отчетливо читалось: «Ох, дурной, отвел бы лучше лошадку воды напиться!».

- Прости, - вздохнул Ричард, потрепав лошадь по гриве, - но мне нужны знания.

И та грустно фыркнула, после чего опустила голову, а потом юноша повел ее за собой в сторону башни. Шагали они медленно, но вот, наконец, появилась возможность поставить ногу на черную каменную ступеньку, убеждаясь, что это не мимолетное видение, а затем отпустить поводья. За несколько минут с лошадью ничего не должно произойти, по крайней мере, Ричард на это очень рассчитывал, а он узнает что-нибудь интересное, и мигом вернется обратно.

В непривычной ледяной мгле, куда он шагнул, немедленно вспыхнули свечи, освещая помещение, и Ричард увидел, что стоит в нижнем холле башни, чем-то напоминающим надорский замок, где нет ни гобеленов, ни картин, ни красивых статуй. Эту башню не грабили, в отличие от родового замка Окделлов - здесь просто никогда и ничего не было, но такое обстоятельство юношу ничуть не испугало и вполне устроило. Осмотревшись, он продолжал шагать вперед, с любопытством оглядывая холодные голые стены, и некоторые даже задумчиво ощупывая.

Есть ли тут лестницы? Подождав, пока глаза привыкнут к полумраку, герцог Окделл взял один из тяжелых подсвечников и направился на поиски, однако успеха ему это не принесло. Что же теперь делать?

- Надорэа!

Громовой голос, раздавшийся прямо за спиной, заставил его содрогнуться, но вместо того, чтобы выронить свечи и с визгом выбежать наутек, Ричард несмело развернулся навстречу... Абвению? Огромный здоровяк с темно-русыми волосами и бородой, мрачно сверкающий на него серыми глазами отчего-то не производил впечатления о добром и спокойном человеке, желающем помочь заблудшему путнику.

- Здравствуйте, - озадаченно поздоровался Дикон. - Вы - Лит? Но я думал, что вы ушли...

- Как же тут уйдешь, - прогрохотал Лит, - когда в конце каждого Круга одному из нас приходится возвращаться, чтобы потомки бед не натворили?!

- А они творят?

- Еще бы... Только ничего исправить не успеваем. Ты вот зачем хватался за зеленую свечу?

- Да кто же мне про эти свечи рассказал? - дернул плечом Ричард. - Вы лучше скажите, у вас нет других потомков, а то вдруг я умру до Излома?

- Умрешь - воскрешу лично и дам пинка на дорогу сюда, - возмутился Абвений. - Умирать он собрался. И вообще, Надорэа, тебе здесь нечего делать, убирайся с Закатной башни. Потом, если что, свидимся.

- Но...

- Уходи, кому сказано.

- Я хотел узнать, а Рокэ Алва принадлежит к роду...