Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ) - Канра Дана - Страница 55

И все-таки, он знал, что делать. Точно знал, искренне надеясь на удачливость Оскара. Бедный родич пока еще не был ни взят под конвой, ни связан, это облегчало дело, и все-таки слишком великой и страшной казалась вероятность провала.

Тем не менее, ради спасения чужой жизни стоило рискнуть. В одной из книг Ричард Окделл читал про то, как можно запросто добиваться своих целей путем отвлечения чужого внимания, однако сам это делать не пробовал. Броситься на помощь Оскару Феншо или позже попытаться заслонить его собой - глупо и недальновидно, он не справится с таким множеством солдат и нарушит данную эру клятву, однако есть кое-что еще.

Если он скажет несколько слов.

Если он прошепчет несколько слов.

Если он выкрикнет несколько слов...

Застыв на месте, юноша кусал губы и не знал, какой вариант лучше всего, однако думать приходилось быстро. Лица коснулся легкий ночной ветерок, Дикон вздрогнул, посчитал это отличной приметой и сделал быстрый и широкий шаг в сторону Оскара Феншо, а затем боязливо огляделся.

Никто из окружающих не заметил даже намека на подвох - все были слишком сильно заняты своим делом. Крик, суматоха, доклады - непрерывный гул человеческих голосов, не позволяющий трезво мыслить, и юноше приходилось ждать, когда же это завершится, борясь со смертельной усталостью. От чего она вдруг навалилась на плечи непосильной каменной ношей?

Неважно. Слишком неважно и неинтересно, нужно дождаться... Алва что-то коротко сказал ему, но оруженосец успешно пропускал мимо ушей все, что не касалось Оскара, ведь когда он в Надоре пообещал спасать свою семью, он имел в виду всю семью. За исключением Лараков, исподтишка точивших на герцога острые зубы. Моро и Сона зашагали бок о бок в сторону ручья, но всадники молчали. Ричард не был полностью уверен, что хочет говорить с Алвой, а копаться в себе сейчас самое неподходящее время.

- Монсеньор, - Ворона догнал бледный Феншо, - я желаю объясниться.

- Нет, генерал. Объясняться вы будете с Создателем, если он, разумеется, захочет вас выслушать.

Спокойно. Держать себя в руках. Дышать ровно и медленно. Не стискивать кулаками поводья. Не слушать Ворона, точнее, слушать, но не вникать в смысл ядовитых злобных слов.

- Оскар.

Голос тихий и дрожал. Надо громче.

- Оскар, беги отсюда.

- Ричард.

- Беги. Это приказ Повелителя Скал своему вассалу, - медленно и раздельно проговорил юноша, не обращая на присутствие Рокэ Алвы ровно никакого внимания. - Анакс Надорэа повелевает. Беги отсюда. Ты не должен умирать в этой проклятой степи.

Оскар Феншо вздрогнул и побелел, как полотно.

- Генерал Феншо, я не знаю, что нашло на моего оруженосца, но запрещаю вам покидать это место. В противном случае собственноручно пристрелю вас здесь, на месте, - равнодушно пообещал Алва, и в его бледных тонких пальцах откуда-то взялся пистолет.

Вот те раз. А Ричард-то и не заметил опасности...

- Знаете, господин маршал, - выдавил из себя Оскар, - я не верю в Создателя. Воспитан олларианцем, но с детства верую Ушедшим, поэтому в ближайшее время не собираюсь встречаться с ним. А к Лабиринту еще не готов.

- Мне нет дела до ваших вероисповеданий, генерал. Когда мы вернемся в лагерь, вы получите полчаса на завещание и личные письма, затем вами займется Его Преосвященство, после чего вы будете расстреляны.

- Монсеньор... - Ричард, не ожидающий такого счастья, как внезапно встреченный на пути абвениат, умоляюще глянул на маршала. - Послушайте.

- Это вы послушайте. Вы и ваш подзащитный. Я не собираюсь...

- Оскар, беги!

Слова сорвались с губ словно бы по наитию, но именно они подстегнули генерала Феншо, и он быстро погнал своего коня прочь отсюда. Подальше от талигойской армии, от Ворона, от бириссцев - пусть примчится в Агарис и живет, если его не прирежут бириссцы, ведь этот бой показал, что Оскар очень живучий человек.

«Ты подвел эра», - насмешливо шепнула темная сторона.

И внезапно стало очень холодно, словно Ричард вернулся в Лаик или в Надор. Арамона ворует предназначенные унарам дрова, матушка экономит деньги, оставляя их на черный день, и в итоге каменные ледяные стены выпивают живое тепло из людей. Камни любят жизнь, но слишком тверды и безжалостны, чтобы пожалеть людей.

«Так почему же ты спас Оскара?» - напомнила светлая сторона.

«Потому что я не хочу, чтобы по моей вине погибали родичи», - ответил Ричард.

Стук копыт отдалился, резко смолкли окружающие голоса, а затем коротко и тревожно шарахнул по ночной тиши выстрел. Одиночный.

Затем ударил по ушам глухой и надтреснутый звон холода. Он не покинул процессию в Лаик, а остался в ней навсегда, он не будет первым и не будет последним. Неужели отец больше не взглянет на него и не скажет ни единого слова?

Зеленая свечка, похожая на болотный огонек - это мертвь. Излом умертвит всех, кто не хочет умирать... Грязная зелень сочилась сквозь пальцы горячим липким воском, но боли Ричард не испытывал.

Ворот колета остро и больно впился в горло, когда его бесцеремонно стащили за шиворот с Соны, возвращая тем самым в грешное бытие, и Ричард почти закричал от охватившего его бессильного горя, увидев распростертый на земле труп Оскара Феншо. Лицом вниз, рука почему-то выброшена вперед, вторая неестественно вывернута, а конь Дракко растерянно топтался рядом.

- Вы приблизили конец вашего друга, юноша, - в тихом голосе Алвы струился злой яд.

- Да, - просто признался Ричард. - Я хотел для него спокойной жизни или лишенной позора смерти, а вы убили человека исключительно по своей воле. Просто, - на этом месте он запнулся, - потому что можете.

А еще, потому что темная сторона неожиданно вмешалась в процесс размышления, но об этом Рокэ Алве знать совершенно необязательно.

- Вы сначала что-то делаете, - холодно заметил Алва, отпустив оруженосца, - а потом придумываете ложные причины. Чтобы вас считали плохим. Грозный герцог Окделл, не правда ли, впечатляет?

- Разумеется, - вынужден был признать юноша, потирая шею, - вы меня раскусили. Я не хочу прослыть излишне великодушным, и поэтому мои поступки кажутся двуличными. Некоторые - не просто так. Маскировка под негодяя сбила с толку юную графиню Колиньяр - и за то я был поколочен. Надеюсь, вы не повторите ее ошибки.

- Надейтесь, юноша, - разрешил Алва.

- И еще, я прошу вас, - теперь взгляд Ричарда снова стал умоляющим, - держите эту тайну в секрете. Иначе те, против кого я играю, узнают о моем великодушии, сядут на шею и поедут, свесив ножки. Всякие там Штанцлеры, Лараки...

На это Рокэ Алва не ответил ничего, впрочем, у Ричарда появилось отчетливое чувство, что маршал нарочно проигнорировал его просьбу. Липкая мерзость от осознания собственной вины и буквально пособничества в расстреле Оскара Феншо плотно прицепилась к душе, и юноше стало так тошно и горько, что хотелось отчаянно выть. Как жаль, что герцог Окделл не может себе этого позволить.

То, что Оскар Феншо верил Ушедшим, стало для юноши полнейшей неожиданностью и сильно по нему ударило. А ведь они могли бы вдвоем разбираться в старой вере и найти реликвии Великих Домов! Конечно, союзничество с Рокэ Алвой это плюс, но то, что иногда этот Алва строит из себя самого умного, несомненно, минус.

«Ну же, Окделл, не зазнавайся», - подсказала темная сторона.

Хватит слушать эту дурь!

Когда приехали в лагерь и Рокэ объяснил всем суть произошедшего, к смерти Оскара Феншо отнеслись не без сожаления, но и легко оправдали его убийцу. По законам военного времени расстрел дезертира на месте не то что разрешен, а даже необходим, и поэтому Бонифаций без всяких размышлений и разговоров отпустил Рокэ Алве его грехи.

Ричард с угрюмым видом стоял в стороне и ковырял землю носком сапога - свои грехи он предпочитал держать при себе, чтобы отвечать за них потом самостоятельно. Немногим сложнее, чем пережить смерть Оскара Феншо оказалось смотреть на брошенный жребий: следующим утром Алва выбрал Жана Шеманталя генералом и командующим авангардом, а Клауса Коннера - полковником и начальником разведки. Хороша парочка. Они, конечно, тут все прекрасно знают и замечательно ориентируются, но без Оскара, каким бы болтливым и глуповатым тот порой не казался, Ричарду стало невыносимо одиноко.