Пустынная песня (ЛП) - Лёвенштейн Карола - Страница 21

— Нет, — честно сказала я и покачала головой.

— Заходи в магазин! — обеспокоенно предложил господин Лилиенштейн. — Я приготовлю нам кофе.

— Да, — нерешительно сказала я. — Это хорошая идея.

Я боролась с собой, когда поднималась по лестнице. Желание Ладислава Энде занять первое место в Объединённом Магическом Союзе было пугающим.

Господин Лилиенштейн запер за мной книжный магазин, и я молча последовала за ним на второй этаж, где села за большой стол. В то время, как господин Лилиенштейн возился в небольшой соседней комнате, готовя для нас кофе, я скользнула взглядом по столу.

На нём господин Лилиенштейн разложил свои рабочие документы, они лежали вперемешку, занимая почти всё пространство. Казалось, будто он уже всю неделю не отрывается от работы.

Между всего этого беспорядка я увидела сегодняшний выпуск «Хроники короны», взяла газету и просмотрела заголовки:

Ладислав Энде положил феноменальный страт своей избирательной компании

Над заголовком была его фотография: стройный, седовласый сенатор в чёрном костюме, окружённый своими сторонниками на рыночной площади Акканки. Над ним светилась надпись, провозглашающая нового примуса. На заднем плане, не очень отчётливо, я узнала Лоренца с загнанным взглядом.

Следующий заголовок на первой странице тоже был посвящён Ладислву Энде:

Будущий примус оказал помощь во время эвакуации жертв землетрясения

Кажется «Хроника короны» уже предвидела исход выборов, вздохнув, заметила я в этот момент. Под статьёй, которая восхваляла героическую помощь Ладислава Энде, он был изображён на рыночной площади Шёнефельде, где близко к народу, в джинсах и свитере, протягивал покрытым пылью прохожим одеяла.

— Вы уже слышали о землетрясении? — спросила я, когда господин Лилиештейн балансируя, принёс к столу две чашки кофе и сел напротив.

Я подняла вверх «Хронику короны».

— Ещё как, — мрачно сказал он. — Но я не уверен, как к этому относиться. Гномы воинственный народ, и нельзя исключить того, что что-то могло их рассердить. Это было бы не в первый раз, когда они заставили трястись землю. Но то, что Ладислав Энде позволил себе такое высказывание без каких-либо веских доказательств, это просто ужасно.

— Именно, — сказала я, радуясь, что господин Лилиенштейн разделяет моё впечатление.

— Должен отдать ему должное за его помощь, — господин Лилиенштейн показал на фотографию сердобольного господина Энде.

— Вот подождите и увидите, — сказала я. — Думаю, я уже знаю каким будет заголовок в завтрашнем выпуске.

— Действительно?

— Я только что была в Глиняном переулке, туда как раз направлялся большой отряд строителей, чтобы реконструировать здания. Я почти уверена, что Ладислав Энде в скором времени создаст новое жильё для жертв землетрясения, и почему бы не отремонтировать улицу в Шёнефельде, которую уже так много лет хотят спасти?

— Глиняный переулок? — спросил господин Лилиенштейн и вздохнул. — Конечно, историческая драгоценность с 1750 года. Бургомистр Хельмут Нойфрид уже много лет борется за реконструкцию этого переулка.

— Я знаю, — беспомощно сказала я и бросила на господина Лилиенштенйа осторожный взгляд.

— Тебе не обязательно говорить об этом, — в конце конов вздохнул он. — У меня нет никаких шансов против Ладислава Энде. «Хроника короны» любит его, у него достаточно денег, чтобы всё это финансировать. Чего может добиться славный торговец книгами из Шёрефельде?

— Вы были у Константина Кронворта? — спросила я.

— Да, и это бала катастрофа, — ответил господин Лилиенштейн, и я отчётливо услышала в его голосе разочарование.

— Что случилось? — испуганно спросила я.

— Константин ещё не оправился после того дела с запретом на публикации. Он очень чувствительный человек, и когда после выигранной битвы эйфория улетучилась, он ещё глубже увяз в отчаянии. Он изо дня в день сидит на вилле дель Маре, смотрит на море и пишет самые депрессивные стихи, которые я когда-либо читал. Это его новая публикация, — он поискал среди материала на своём столе и протянул мне тонкий томик под названием «Конец света».

Я открыла его и просмотрела первое стихотворение под названием «Хоровод тьмы».

— Боже, — сказала я, когда прочитала мрачные строки. — Он жаждет смерти.

— Именно в таком настроение он и находится, и ещё не готов появиться и снова принять активное участи в общественной жизни. Я надеюсь, что его стихотворения будут хоть немного иметь успех и что любовь его фанатов вернёт его к жизни. Возможно, было бы неплохо, если бы к нему заглянул Лоренц Сильвер и поддержал тёплыми словами.

— Я скажу об этом Лоренцу, думаю, он с удовольствием заглянет к нему, — ответила я.

— Во всяком случае, я не могу рассчитывать на Константина, а поскольку у меня и правда не много средств для предвыборной компании, я отзову свою кандидатуру.

— Не нужно отзывать, — сказала я — Может у вас всё-то есть шанс, хотя и маленький.

— Думаешь? — улыбнулся господин Лилиенштейн.

— Я уверена, — ответила я. — Уже достаточно того, что избиратели знают, что есть альтернативы. По крайней мере, так вы сможете показать свою точку зрения.

— Это тоже верно, — улыбнулся господин Лилиенштейн.

— Вы ещё помните про тот список, о котором я вас просила? — нерешительно спросила я.

— Список из внутреннего каталога, конечно, — он покопался в куче бумаг и вытащил пять плотно исписанных листьев. — Вот, я закончил его писать, пока был в Италии и ждал, когда Константин Кронворт выйдет из депрессии. Книгу сказок я тоже тебе возвращаю. Как я уже говорил, в ней не скрыто никаких магических тайн.

Я взяла список, а книгу сказок, которую господин Лилиенштейн вытащил из стопки с другой стороны стола, положила перед собой.

— Итак, безусловно вы уже задавались вопросом, почему я так хотела заполучить этот список.

Я быстро пробежала его глазами.

— Да, мне и правда было интересно, — сказал господин Лилиенштейн, потягивая кофе и бросив на меня полный ожидания взгляд.

— Я уже какое-то время ищу магические предметы, — ответила я и пронзительно посмотрела на господина Лилиенштейна.

Он наклонился ко мне в напряжение ожидая, что я продолжу рассказ.

Я сделала глубокий вдох, а затем начала рассказывать, о встрече с Бальтазаром, о разговоре с Элеонорой Донной и с Парэлсусом и о том, как нанесла визит хронике Акаши. Я продолжила, перейдя к событиям прошлого года, рассказала о поиске грааля патрициев и силе, которой он обладал. Когда я добралась до места, где передала грааль снежному гному, который забрал его с собой, господин Лилиенштейн заворожённо вздрогнул, то и дело бормоча «невероятно».

— И поэтому я ищу теперь другие атрибуты власти, — закончила я свою историю, указывая на список, который лежал теперь передо мной. — А так как вы знаете больше меня о таких вещах, я подумала, что вы сможете нам помочь. Сейчас шансы отыскать атрибуты власти намного лучше, чем одержать победу на выборах.

Когда я закончила и с надеждой посмотрела на него, Господин Лилиенштейн молчал. Он встал и прошёл к окну, где восход солнца уже окрасил небо в пурпур.

— Я всегда подозревал что-то подобное, — сказал он. — Но мне не хватало связывающего звена, — он повернулся и посмотрел на меня. — Атрибуты власти, конечно.

— Вы всё-таки что-то знаете о них? — спросила я.

— Нет, — произнёс господин Лилиенштейн. Он поспешно вернулся к столу. — Ты должна была рассказать мне об этом раньше, — сказал он. — Тогда я бы смог помочь тебе. Арпади мертвы, — он покачал головой, как будто не мог поверить в это. — А Хеландер Бальтазар стремится к мировому господству. Это просто неслыханно, как будто уже недостаточно того, что он похитил множество девушек.

— Я знаю, звучит как какое-то безумие, но это правда. Мы продолжаем поиски, и уже подобрались к атрибутам власти близко.

Я показала на список, немного приукрасив факты. В нем были перечислены минимум сто предметов антиквариата, но какие три из них являются оставшимися атрибутами власти, мне предстояло еще выяснить.