Лесной дом (СИ) - Ветер Виктория - Страница 5

Тогда, по ранней осени, отправили его, Славку, с телегой, зерно на мельницу свезти, Славка поупирался, как обычно, и, как обычно же, пошёл выполнять отцову волю. Всем видом своим символизируя известную поговорку - плетью обуха не перешибешь.

Вот тут-то, на мельнице, он и встретил её, Поляну. Еще не зная, что с той минуты жизнь его пошла по-новому.

Поляна и впрямь красавица. Русая коса с мужскую руку в обхвате ниже пояса. Одета, как на гулянье девки в селе одеваются, нарядно, рубашка шелковой вышивкой как расписана, сарафан плотного шёлка, летник-то соболем оторочен! Очелье расшито тёмным жемчугом, оттенявшим синеву глаз. Щеки румяные, с ямочками, губы - что спелая малина. И двигается легко, плавно. «Внучатая племянница моя, Поляна», - немногословно представил девушку мельник да строго зыркнул исподлобья. Но на Славку и не так в стольном граде мужья да опекуны молодок зыркали, привычен. А Поляна взглядом кинула да сообщила громко дедушке, что, дескать, пойдет завтра спозаранку травы собирать.

Ну, Славену дважды повторять не надобно, и с рассветом он уже бродил по лесу вблизи мельницы, распугивая раннее зверье. Официальной причиной прогулки значилась охота. И то отчасти было правдой.

Поляна появилась неожиданно и бесшумно - вот кому бы на зверя ходить! - и, совершенно не стесняясь, в отличие от знакомых девиц и молодок, спросила строгим, взрослым голосом:

- Что, добрый молодец, дела пытаешь или от дела лытаешь? - тут же рассмеялась звонко и уже обычным своим, девичьим голосом спросила:

- И чего ж ты, барин, все зверье в лесу распугал? - причем слово «барин» вышло у нее чуть насмешливо. Или показалось? Славку задело. Надо ж! Подумаешь, внучка мельника! Разоделась в шёлк да жемчуга и думает, ей нос задирать можно! Поляна как почуяла его настроение, еще более приветливо улыбнулась:

-Пойдем, барин, покажу, где уток пострелять можно.

И пошла по лесу, ловко так, как по дороге, Славен следом поплелся. Ну как-то вообще не так все пошло, еще уток этих стрелять. Не признаваться же, что со стрельбой из лука у него, Славена, не очень ладилось. Да и не затем он в такую рань из теплой постели вылез.

Но все обернулось не критично и даже замечательно. Поляна оказалась девушкой простой, веселой и необычной. Уток они нашли, Поляна дала пару советов, как лук держать да целиться, причем необидно так посоветовала, не поучая, и сын воеводы аж трех селезней подстрелил, к немалому отца удивлению.

Так, по безмолвному уговору, стали они встречаться почти каждый день, Славен учился не только стрелять и следы читать. Но и думать. Поляна порою задавала такие вопросы, что, придя домой, шел и рылся в картах да книгах, чтоб не ударить лицом в грязь перед девицей. Кто она и откуда, Славен не спрашивал, не мудрствуя, полагал, что мельника внучка. А наряды - известно дело, что мельник не беден, вот и наряжает внучку.

Не обошлось, правда, и без конфуза: где-то через седьмицы три, как встречаться начали, решил Славен, что пора к решительным действиям приступать. Нет, он и до того целовать пытался, и Поляна вроде не противилась и не убегала, только в самый ответственный момент, как только собирался губ её коснуться или за талию обнять, тут как тут - или шишка в лоб летит, или змея незаметно так за пазуху падает. Тут уж не до поцелуев. В общем, изловчился парень, обнял крепко, прижал к дереву и поцеловал жарко... Но не успел он и губ оторвать, как вдруг потемнело небо, как от грозовой тучи, зашумел лес, загикали голоса нечеловеческие. Поляна вывернулась - и бежать, Славен за ней кинулся, да не тут-то было: корень дерева, того самого, к которому прижимал её только что, вздыбился из земли, обхватив его за ногу. Славен упал вниз лицом, и все стихло. И солнце снова вышло, и сороки застрекотали. Только Поляны не было. Поднялся Славен, отряхнулся и, злясь и на себя, и на лес, и на неуступчивую девку, пошел домой.

Только как-то быстро защемило тоской по пока не понятной причине сердце у парня. Седьмицу ходил Славен в лес и на мельницу, но мельник говорил, что Поляна в лесу, то по грибы, то по ягоды, то за травами пошла. А в лесу - не найти её, не встретить. Тут уж и отец стал удивляться ежеутренним отлучкам сына. Удивлялся, но препятствий не чинил.

И вот встретил наконец девицу, по имени позвал, не ответила, повернулась да пошла в другую сторону. И почувствовал парень, что как будто душу у него вынимают. Вот уйдет она - и все, жизни не будет. Тогда Славен схитрил: побежал да оступился, как бы ногу подвернул, упал да стал звать жалобно и просить прощения за свое своевольство.

Поляна подошла, улыбнулась ласково да поцеловала! Сама, прямо в губы! Славен, конечно, знал до этого поцелуи, и не только, но чтобы так проняло, с ним впервые было.

- Вот тебе твой поцелуй, Славен, но на этом все, до самой свадьбы. Коли ты ждать способен.

- А когда свадьба-то? - только и сумел спросить ошалевший Славен.

- На Купалу сыграем, если ты... достоин... будешь... - опустив глаза, тихо сказала Поляна.

Какая буря тогда разыгралась в сердце молодого парня - и гордость задетая, и обида за свое достоинство боярское, и ревность даже, но все перекрывал отголосок тоски щемящей, что ведь может потерять её, Поляну...

- Клянусь тебе Богом, буду...

Девушка прикрыла ему рот ладошкой:

- Не клянись именем того, кого не знаешь.

И тут только додумался, спросил Славен:

- А кто ты, девица? - и в ответ услышал:

- Лесная дева я.

Положа руку на сердце, сыну воеводы было уже плевать, кто его любимая - хоть ундина, хоть русалка, хоть дева лесная, без разницы. Это потом он узнал, что его невеста - обычный человек, нечистью, правда, воспитанный, что живет она на выселках, у лесного хозяина, в лесном доме, где приют вся нечисть имеет и куда прямого пути человеку нет. Что домашние замуж отдать её не против, приданое ей собирают, лишь бы человек был хороший да ей, Поляне, по сердцу.

Почти год они встречались, и жизнь за этот год расцвела для Славена всеми красками. Научился он и на лыжах бегать, и с медведем бороться, и с лешаком ловким иногда управиться мог. Научился следы читать - и не только человеческие, и не только по отпечаткам, но даже по траве чуть примятой да ветке сломанной. А какие сказки рассказывала Поляна! И про полководцев знатных, и про богатырей сильных и хитрых, и про страны заморские. На вопрос, откуда известно ей все это, простодушно ответила: «Так из книг же!» Так Славен с удивлением узнал, что его невеста грамотна. И сам стал познавать науку да грамоту, языки латынь да греческий. Отец только удивлялся да головой качал, уж не подменили ли дитятко. Но, приписав себе заслугу умного решения оторвать парня от мамок, успокоился, а когда увидел, как ловко сын с дюжими воями борется, так вообще ходил гордым гоголем седьмицу.

Вот и сейчас, пользуясь случаем, спешил Славен на мельницу, чтоб хоть мельком увидать любимую.

Поляна, как обычно, явилась как из ниоткуда, только не было - и вот мелькает меж соснами синий сарафан.

Девушка поздоровалась с прибывшими, поклонилась и проскользнула на жилую половину мельницы. Славен, увидав молчаливый кивок мельника, провожаемый веселым взглядом кинулся следом. В горнице Поляна доставала из плетеного короба мельнику угощенье: мед, творог, молока кринка, сметана. Славен вынул из-за пазухи полушалок цветастый, бахромой отороченный, давеча купленный у коробейника:

- Вот тебе, душа моя, гостинец, а вот держи еще пряник мятный.

- Благодарствую, - девушка развернула полушалок: - Ах! Красота-то какая!

Полушалок один в один был такой же, как притащил вчера корогуша! Ну надо ж! Да и хорошо, что одинаковые, этот она домовушке отдаст, а корогушин себе оставит: что в корогушиных лапах побывало, особую силу имеет. А домовушка так печально на полушалок смотрела...

Поляна чмокнула парня в щеку. Тот новым целковым засветился, но рук не потянул. Не то чтоб боялся, но уговор есть уговор. И мельница не то место, где его нарушать...