Форпост на Миссисипи - Скворцов Владимир Николаевич - Страница 59

Лесное изобилие порой сменялось обширной водной гладью, расстилающейся практически до горизонта, во всяком случае, противоположный берег казался почти неразличимым. Или на пути возникала россыпь островов, между которыми легко было заблудиться и потерять фарватер. Как и положено, такие виды не могли никого оставить равнодушным, и Александра прошептала.

– Как здесь красиво! Хоть я здесь и недолго, но успела влюбиться в эту землю, леса и реку. И я ещё так мало видела.

– Так оставайтесь здесь и сможете увидеть всё. Но только учтите, это очень суровый край, и чтобы выжить, порой требуется много сил. Особенно зимой, когда всё вокруг завалено снегом, нет никаких дорог, постоянно давит низкое серое небо, и пурга не позволяет никуда пройти, оставляя человека наедине с собой. Внешняя красота и привлекательность обманчивы, и многие за доверчивость заплатили своей жизнью.

Да и люди здесь не такие, как их рисуют на картинках. Это суровые, крепкие и сильные мужики, привыкшие встречать опасности своей грудью и бороться с любыми невзгодами. Они сильны, чисты душой и доброжелательны. Но не беспечны, и всегда готовы отразить внезапное нападение. Под стать им и местные женщины, поддерживающие своих защитников и кормильцев.

И пусть они уступают по красоте изнеженным столичным барышням, их руки натружены, а лица иссечены встречным ветром, зато души чисты и прекрасны. И именно такие женщины обеспечивают ту бесконечную череду поколений людей, сражающихся за эту землю и не собирающихся её никому отдавать, кроме своих детей и внуков, завещая им бесконечную битву ради продолжения своего рода.

– Григорий Иванович, да вы и сами влюблены в эти края!

– Не буду отрицать, Александра Яковлевна, дело обстоит действительно так. И не вижу в этом ничего страшного. Я повидал больше вашего, и мне приходилось самому испытывать все невзгоды и опасности, присущие здешним местам. Ветра и стужа бывают более безжалостны, чем пули и картечь. Но эти земли мне дороги, и я не собираюсь отсюда никуда уезжать.

– Ах, как бы я хотела иметь возможность сказать то же самое!

– Так скажите, и самое главное, поступайте, как вам хочется. Будьте достойны тех людей, которыми вы только что восхищались. Как я понимаю, из вашего батюшки вы можете свить любые веревки. Так что не буду вас учить, что надо делать.

Наш несколько двусмысленный разговор на эту скользкую тему завершился, и мы перешли к обсуждению других вопросов, волновавших Александру. Но порой она не в меру задумывалась, и беседа прерывалась неожиданной паузой. А тем для обсуждения было более чем достаточно. Пришлось рассказать о многих своих встречах с индейцами, жителями островов Короля, айнами, камчадалами и эвенками. Девица оказалась очень любопытной и только восхищённо ахала, слушая описания заморских земель и перипетии морских путешествий.

Заодно с этими рассказами пришлось коснуться и своего режима жизни, подразумевающего проведение в море и дорогах по полгода, причём зачастую без всяких привычных удобств, и почти круглосуточную работу. Но как мне кажется, это на неё не произвело никакого впечатления. Нельзя сказать, что у нас было много времени для общения, но всё-таки оно было достаточно продолжительным, правда, всегда в присутствии третьих лиц, находящихся рядом или в пределах прямой видимости.

Честно говоря, я чувствовал, что начинаю попадать под обаяние этой несколько взбалмошной, но непосредственной и открытой девушки, ещё не знающей, чего она хочет, но инстинктивно ищущей приложение свои немалым силам и талантам. И её присутствие в этих местах не казалось мне излишним.

Но так или иначе, мы добрались наконец-то до места. Китайцы уже нас дожидались, они прибыли на роскошной барже, украшенной замысловатой резьбой и множеством устрашающего вида фигур. Видимо, они старались создать впечатление силы и роскоши, но всё оказалось напрасным. Пусть это была и красиво украшенная, но всё же баржа, пригодная для продолжительного неторопливого и приятного путешествия по реке.

Тогда как наш пароход одним своим видом свидетельствовал совсем об обратном – мощь и напор, вот что пробивалось в каждой его линии. На китайской стороне также расположились значительные силы, ориентировочно до восьми тысяч пехоты, вооруженной ружьями и пушками. Хотя точно определить численность противника было затруднительно, к нему постоянно прибывали дополнительные силы. У нас на берегу занимали позиции около трехсот солдат с картечницами и артиллерией, а по реке курсировал пароход и катера.

Для переговоров на нашей территории на пустом месте специально соорудили павильон, в котором были предусмотрены комнаты для делегаций, кухни и общий зал для обсуждения. Для китайцев построили отдельный дом, расположенный на небольшом удалении от места переговоров. Внутри все помещения были украшены коврами, стояла резная мебель, а в центре комнаты для обсуждений поставили большой стол и несколько стульев с каждой стороны. Мы уведомили противоположную сторону о своем прибытии и согласовали начало переговоров на следующий день.

Делегации встретились в назначенное время. С нашей стороны кроме меня присутствовали Киреевский, Ненашев, Шелехов, Бухарин и несколько советников. Ну не было среди нас дипломатов и знатоков этикета. Упущение, однако, но переводчики у нас были, причём с разных языков, так, на всякий случай. Поимённо, со всеми их титулами и должностями, всех представителей китайской стороны я просто не запомнил. Неинтересны они мне были. Так что можно сказать, что переговоры начались в теплой и дружеской обстановке.

После предъявления своих полномочий начала их китайская сторона. Заверив нас в дружеских чувствах к русским, посол проявил озабоченность, что мы заняли территории, нам не принадлежащие. В принципе, чем-то неожиданным это не было, и ждать чего другого не стоило. Удивительно, что китайцы вообще согласились на встречу, насколько я слышал, они вообще редко с кем вели переговоры. Видимо, их вдохновляли результаты, достигнутые в первый раз. Поэтому с нашей стороны происходящее уже можно считать нашим достижением. Как там у классика – с помощью пистолета и доброго слова можно добиться большего, чем с помощью одного доброго слова. Вот эта концепция и будет основополагающей в наших отношениях.

Я вынужден был напомнить о том, что границы между нашими странами до сих пор не определены. В ответ меня уведомили, что я ошибаюсь, согласно Нерчинскому договору 1689 года граница определена в верховьях по притокам Шилки, а затем по Становому хребту. Да, это был очень весомый аргумент, им мы оказались обязаны князю Василию Голицыну и правительнице Софье, отдавшим Амур и прилегающие земли китайцам. Я знал положения договора и подготовил свои контраргументы.

Как обычно на выручку пришла извращённая логика потомков.

– Господин посол, материалы переговоров в Нерчинске свидетельствуют, что русская сторона предлагала провести границу по течению реки Амур от слияния Шилки и Аргуни до моря. В этом случае всё становилось ясно, понятно и наглядно. Вы же предложили считать границу по Становому хребту. Под давлением с вашей стороны наше посольство было вынуждено принять эти условия. Но здесь таится одна тонкость, которую ваши представители в то время не знали.

В систему Станового хребта входят несколько предгорий, и вы не удосужились установить, каким хребтом надо руководствоваться, все они являются частью одной системы. Хребты Тукурингра, Джагды, Туран, Бурейский – по какому из них должна проходить граница? Неясно. А если возникает такая ситуация, когда нельзя определить правильность утверждения, то оно считается ничтожным и не принимается во внимание.

Так что нам пришлось руководствоваться единственным положением, высказанным при заключении Нерчинского договора и не подлежащим сомнению, – считать границу между нашими странами по Амуру.

Не знаю, насколько верными были мои рассуждения, но я пока решил не спешить со своими козырями – пушками и винтовками, а занялся софистикой. По внешнему виду посла сделать какие-то выводы о его реакции на сказанное не представлялось возможным, он оставался невозмутим и спокоен, но мне показалось, что приведённые аргументы оказались для него неожиданными. Несколько минут посол молчал, после чего ответил: