Попаданка в академии драконов 3 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 54

— В академии творится что-то странное, — я сжимаю колени руками. — Герду из моей группы стало плохо. Мне… страшно.

— Бывает. — Санаду сплетает пальцы и задумчиво смотрит на меня. — Беда в том, что страх и волнения разрешить проблему не помогают. Более того, они мешают занятиям. Поэтому даю пять минут на панику, а потом соберись и займись делом.

Санаду отходит к окну и приоткрывает тёмную портьеру. Тусклый солнечный свет играет на кристаллах его живой короны. У меня опять пробегают мурашки и под ложечкой сосёт. Но Санаду прав: надо сбросить напряжение. И я начинаю судорожно обдумывать слова Геринха, произошедшее с Гердом. Я стараюсь бояться, тревожится — и по закону подлости эти эмоции никак не появляются, словно желание их испытать их блокирует.

— Ну что, готова? — через пять минуть Санаду садиться за стол и улыбается.

— Кажется, да, — соглашаюсь я.

Санаду не сводит с меня пытливого взгляда, и когда моё сознание растекается за пределы тела, переворачивает песочные часики.

Снова накатывает объёмное ощущение предметов, образы их долгой памяти. Эмоции — много эмоций. Так странно улавливать оттиски воспоминаний о себе, своих тревог и сомнений. Любопытство Санаду натягивает все чувства, оно острое, как лезвие, пытающееся меня вскрыть.

Любопытство.

Желание понять.

Сомнения.

Упрямство.

Едва ощутимые прикосновения когтей к моему разуму.

Ослепительное изумление.

Санаду подскакивает, его кресло грохается на пол, он во все глаза смотрит на меня.

Я моментально возвращаюсь в нормальное состояние.

Тяжело дыша, Санаду продолжает смотреть на меня.

— Что? — от страха перехватывает дыхание. — Какие-то проблемы?

Санаду, пятясь, прижимает костяшку пальцев к губам. Ну и взгляд у него — словно насквозь просверливает. Он проходит из стороны в сторону.

— Валерия, — голос его звучит странно. — Как…

— Что?! — я вскакиваю.

Он продолжает ходить туда-сюда, не сводя с меня тёмного, странного взгляда. В котором и удивление, и надежда, и что-то дикое.

Резко наклонившись вперёд, Санаду упирается ладонями в стол.

— Да что такое?! — меня начинает трясти.

В распахнувшуюся дверь влетает Эзалон и встряхивает бумагами.

— Санаду, ты не подписал ведомости. — Он закрывает створку. — Какая безответственность.

— Какие ведомости? — Санаду упирает в него растерянный взгляд. — Я не сдавал никаких ведомостей…

Эзалон подскакивает к нему и взмахивает рукой. Санаду что-то говорит, но звука нет, только губы шевелятся. И ответ Эзалона так же не слышен, он швыряет бумаги на стол — и те приземляются бесшумно.

Санаду, указав на меня, внезапно начинает кричать. Но опять ничего не слышно. Эзалон помахивает руками, пытается что-то объяснить, но Санаду экспрессивно ругается.

От волнения прикусываю палец и бросаюсь к ним. Невидимая преграда не даёт подойти. Я могу только смотреть, как профессора орут друг на друга: Эзалон тоже явно перешёл на крик, искажающий его бледное лицо, почему-то сейчас кажущееся моложе.

И вопя друг на друга, профессора то и дело смотрят и указывают на меня. Из-за меня спорят.

Но в чём проблема? В чём?

Кажется, я целую вечность расхаживаю вдоль щита, хотя, наверное, всего минут пятнадцать-двадцать. Эзалон и Санаду больше не кричат, лишь перекидываются аргументами, продолжая коситься на меня.

Я вся извелась: вдруг проблема в том, что мне нельзя поставить ментальный щит? Что, если я какая-то ущербная? От волнения даже рябит перед глазами.

В конце концов, сажусь на стул и прикрываю глаза. Надо успокоиться, просто успокоиться. Если у меня проблемы с менталистикой, нужно больше тренироваться, а не тратить занятие на пустые переживания. Санаду прав — мои тревоги не помогут ничего исправить.

Конечно, достичь волшебного состояния растворения не удаётся, но с нервами кое-как справляюсь. И вздрагиваю от шороха: Эзалон сгребает так и не тронутые Санаду листы со стола, а тот смотрит на меня из-под полуприкрытых век и постукивает пальцем по губам.

— Что случилось? — мой голос сипит.

— Узнаешь, — Эзалон устало улыбается, — когда получишь щит правителей.

— Обязательно ждать так долго?

— Я бы не стал затягивать, — вставляет Санаду.

— Не тебе решать, — качает головой Эзалон и, подойдя ко мне, похлопывает по плечу. Наклоняется к уху, чтобы прошептать: — Валерия, ты замечательная девочка, просто занимайся усердно, и тогда мы сможем всё рассказать.

Когда за Эзалоном закрывается дверь, поднимаю взгляд на Санаду.

— Может, расскажете, в чём дело? И как-нибудь, — взмахиваю руками над головой, — защитите эту информацию?

Санаду странно улыбается:

— Тогда придётся изменить твоё сознание, а это… — Он потирает переносицу. — В общем, в этом случае я наёмный работник и не в своё дело лезть не должен.

— Но это ведь касается меня… неужели нельзя как-то намекнуть?

— Мм, — Санаду закатывает глаза. — Твоя ценность как боевого мага удвоится.

— Даже так? — у меня приподнимаются брови. — Всё интереснее и интереснее.

— С языка сняла, — кивает Санаду и потирает лоб.

— И это было поводом для криков?

Вздохнув, Санаду качает головой:

— Валерия, думаю, я не открою тайны, если скажу, что вокруг тебя сейчас крутятся большие интриги. Вероятнее всего по той причине, которую озвучить я пока не могу. Я согласился в этом участвовать на определённых условиях, и эти условия неоднократно нарушали. Более того, мне не сообщили информацию, которую при постановке щитов я должен знать. Пришлось всё выяснять самому, и всплыло… то что всплыло. Я не согласен с их драконовыми методами.

Повисает молчание. Откровенность Санаду… странна: он признаётся, что его, всего такого крутого архивампира, злостно обманули.

— Почему вы мне это рассказываете?

— Просто чтобы ты знала, чего можно ожидать от этих существ.

— Не думаю, что Арендар причинит мне вред.

— Не думаю, что он знает всё.

Снова внутри скапливается холод, а пустой желудок болезненно сжимается.

— Хотите сказать, его… обманывают?

— Не обязательно. Но могут не договаривать.

Несколько мгновений перевариваю его слова. Потом уточняю:

— Но вы ведь не за красивые глаза мне это говорите. В чём причина?

— Ну почему же, за глаза, — усмехается Санаду и устраивается в кресло. Указывает на меня. — За эти самые прекрасные глаза. А если это предупреждение поможет избежать неприятностей — будешь мне должна.

— Что?

— О, ну, Валерия, — Санаду посмеивается, — это мы решим позже. Если возникнет такая необходимость. А сейчас пора заниматься.

Он постукивает по песочным часикам.

Увы, после такого бурного перерыва, с морем вопросов в голове и нервным мельтешением мушек перед глазами нормально заниматься не получается, состояние рассредоточения не удерживается дольше двадцати минут.

Что удивительно, Санаду по этому поводу не шутит, просто смотрит на меня странно.

— До завтра, — прощаюсь я перед уходом, жутко недовольная собой: не заладились сегодня занятия.

И непонятно, что там с пушинками. Ещё и рука опять чешется. И чем дальше отхожу от кабинета Санаду, тем сильнее. Зуд пробирается уже до плеча. Да что такое-то?

Почёсываясь, отправляюсь на кафедру магических исследований в надежде услышать вердикт пушинкам. Потоки студентов засыпают меня приветствиями. Руку стараюсь скрести не слишком явно.

У магистра-эльфа Игнасиуса только закончилась лекция, он кивает мне и жестом предлагает отправиться в смежную с аудиторией лабораторию.

И, кажется, делает это для того, чтобы пожаловаться на зверинец: пушинки лежат на столах. Все. Даже большая Пушинка, размер которой и впрямь сопоставим с пони. Лежат они, моргают.

— Вот видите, — сердито произносит Игнасиус. — Они отказываются слезать.

— Извините, — опускаю голову. — Они любят столы. Что вы можете сказать об их способностях?