Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 20

Питер обязан был предупредить их. Или он не знал, что произойдет? Такое почти невозможно было представить. Всегда казалось, что Ашелье известно все.

— Скоро система рухнет, — как-то раз сказал ему Питер, когда их совместная работа только начиналась. — Структура нестабильна. Не думаю, что он способен контролировать каждый элемент.

Тогда Вейл не понял, о чем речь, а со временем научился не спрашивать. Порой Ашелье говорил загадками — такова была цена его гениальности, — но это тоже впечатляло окружающих.

Сейчас, на двадцать седьмой день вторжения, кто-то продолжал преследовать мейстера. Порой Вейлу слышались шаги за спиной. Он остался один, и больше никто не встанет между ним и чудовищами, даже Арьет, которая погибла последней, спасая его.

Непросто было бежать, когда в ушах звенели отголоски ее криков. Монстры ведь не просто убивали людей, они оскверняли все, к чему прикасались. С врагами произошло нечто ужасающее, нечто, выбравшееся из недр человеческих кошмаров, и теперь оно расползалось вокруг изменников, словно раковая опухоль. Жизнь на Эревайле всегда была тяжелой, но теперь мир превратился в чистилище.

— Чтоб ты провалился, — выдохнул Вейл и плотнее закутался в плащ, думая о Питере.

Навигатор должен был знать — для таких людей не существовало секретов. Они дышали и упивались тайнами, как простые смертные — воздухом и вином. Затем он поспешил дальше, семеня на слабых ногах по безжизненным улицам, где теперь обитало лишь эхо мучительных воплей. Беглец понимал, что охотники совсем близко, и ясно осознавал, что вскоре его настигнут.

С наступлением ночи темнее почти не стало. После орбитальных ударов такой силы, что обрушились на Эревайл, небо целиком затянули плотные облака сажи, не пропускающие солнечный свет. Для отдыха Вейл отыскал укрытие в здании мясокомбината, пол которого был покрыт чем-то скользким — как надеялся мейстер, старыми отходами производства.

Он сел на корточки и уперся локтями в бедра, продолжая трястись от холода. Война породила пылевую зиму, и ряса не согревала беглеца, к тому же от нее остались одни лохмотья. Клацая зубами, Вейл нервно оглядывал пустой упаковочный зал. В тусклом огненно-оранжевом свете, который струился в выбитые окна, он различал силуэты ржавеющих тяжелых машин. Сложно было вообразить, что эти механизмы вообще когда-то использовались, хотя всего месяц назад предприятие работало с полной загрузкой. Трудами тысяч чернорабочих здесь изготавливались пищевые брикеты для миллионов людей.

Виски сдавило жаром, и мейстер понял, что заболевает. Переохлаждение могло убить его раньше, чем преследователи, но Вейл почти не имел средств для борьбы с ним. Он не был настоящим солдатом, пусть и прошел боевую подготовку полжизни назад, и не умел собирать припасы. Пустой желудок беглеца урчал, пересохшая глотка саднила.

Он нуждался во сне. Груз усталости навалился на мейстера, борясь с холодом за власть над телом.

Но если уснуть, то придут сны. Вот что было действительно хуже всего — видеть лица мертвецов. Несомненно, погибли все служители дома, его охранники и крепостные-трэллы. Они прилетели на Эревайл три года назад, чтобы избавиться от мертвящей власти Нобилите, его агентов и тлетворных распрей. По крайней мере так сказал Ашелье. Им предстояли важные дела, требующие уединения.

Когда посыпались бомбы с нервным газом, Вейл на секунду решил, что атака — часть замысла Питера, итог какого-нибудь из его непостижимых экспериментов. В тот момент Ашелье, разумеется, находился далеко за пределами планеты, однако подчиненные ждали его возвращения. Но вернется ли он вообще? Вот в чем вопрос. Жив ли навигатор? Планировал ли он это нападение? Неизвестно, как всегда.

«Только мы видим мир за пеленой, — вспомнил он цитату из мантр дома Ашелье. — Жалей слепцов. Не презирай слепцов. Мы — их поводыри».

Его колотила неудержимая дрожь, яростный ритм которой отдавался болью в открытых язвах на спине.

Что же произошло? Что заставило легионы Императора обратиться против миров, завоеванных ими для человечества? Досаднее всего Вейлу было осознавать, что смерть не позволит ему найти ответы и достигнуть намеченной цели. Человек, особенно проживший так долго, как мейстер, может смириться с гибелью, но только если поймет, почему она пришла за ним.

Беглец плотнее закутался в рясу. Тут же темнеющие небеса за окном вновь прочертили тускло-красные полосы. Земля затряслась, вдали послышался характерный треск посадочных капсул. Странно, он был уверен, что враги уже сбросили на поверхность все, что хотели. На Эревайле почти не осталось живой добычи. Отправлять сюда новых палачей, чтобы устроить очередной кошмар, было бы расточительно.

Вейл устало закрыл глаза. Далекие толчки не прекращались. Высадка напоминала по бессмысленности удары ножом в остывающий труп, но она все продолжалась, и продолжалась, и продолжалась, лишая мейстера столь необходимого сна.

В таком шуме никто не смог бы заснуть. Он был грохотом молота судьбы. Он знаменовал гибель древней мечты, к воплощению которой стремились за века до рождения беглеца. Вейл немного знал о ней. Остальные знали больше. Возможно, именно поэтому легионеры явились на Эревайл. Возможно, их направили покарать честолюбивых.

Так или иначе, теперь все кончено. Все утрачено.

— Не презирай слепцов, — беззвучно выдохнул он сквозь наползающую дрему, пытаясь расслабить сжатые от холода челюсти, понять и простить. — Мы — их поводыри.

Вейл резко очнулся.

Поведя плечами, он ощутил, как ледяные копья боли пронзают искривленный хребет. Тогда мейстер осторожно приоткрыл рот и провел языком по сухим губам. Очень робко выпрямил руки и ноги. Видимо, он потерял сознание, сидя на корточках у металлической стены.

Снаружи рассвело, но почти все осталось по-прежнему, разве что облака чуть поредели. От громадных машин, которые стояли возле беглеца, словно часовые, протянулись блеклые тени. Похоже, солнце уже взошло. Вейл почувствовал слабые изменения погоды: воздух немного потеплел, гибельный клинок ночного мороза притупился.

Мейстер попытался встать, сдавленно простонал от боли в суставах…

И замер, тщательно прислушиваясь. Кто-то шевельнулся рядом с ним.

Беглец ждал, не двигаясь и едва дыша. Он окончательно проснулся, сердце застучало чаще.

Больше ни один звук не прерывал утреннюю тишину. За разбитыми окнами, что скалились осколками стекол, проносились тучи. На дальней стене зала обработки неровно мерцал сломанный люмен.

Крайне осторожно и неторопливо Вейл оторвался от стены и приподнялся с пола. Сидя на корточках, он чувствовал, как ладони покрываются потом.

Склонив голову, мейстер снова вслушался в безмолвие. Он не мог понять, что за звук разобрал тогда — какое-то глухое механическое ворчание на самом пределе восприятия, которое мгновенно стихло.

Медленно выпрямившись, он начал продвигаться вперед. По жилам лениво растекалась кровь, мышцы ног покалывало, воздух леденил кожу. Снова задрожав, Вейл стиснул зубы.

Прошлой ночью он дошел до границы города. Арьет велела беглецу выбираться на окраины и дальше, в пустошь за рад-заслонами. Конечно, там он потеряет свое драгоценное здоровье, но не так быстро, как в руках чудовищ. Возможно, мейстер сумеет кое-как протянуть несколько дней. Тогда Вейл не стал уточнять, лучше это или хуже быстрой смерти на улицах и чего он вообще добьется, ненадолго оттянув гибель.

По сути, теперь им управляли инстинкты.

Оставаться на ногах. Втягивать воздух, следить, чтобы мороз не лишил его последних сил и не прикончил.

Беглец опасливо подобрался к выходным воротам, напряженно вглядываясь в окружающий сумрак. Он держался самых густых теней от колонных аппаратов цеха. Вейл миновал огромные двери, предназначенные для гравикраулеров с распределительных площадок, и перед ним раскинулись пригороды. Муравейник низких жилблоков и мануфакториев понемногу окутывала утренняя дымка. Оранжевое небо подрагивало, словно открытая рана. Далеко на востоке угрюмо ползли вверх извилистые клубы черного дыма.