Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 2

Хозяин вновь повернул меч, наблюдая, как лучи люмена скользят по штампованной стали. На слегка изогнутом клинке не было ни единого изъяна, даже крошечной зазубрины, которая выдала бы давность его службы.

Воин держал оружие свободным хватом, полагаясь на его превосходный баланс. Однажды он сражался с эльдарами на планете, где камни пели, а небо стонало, и навсегда запомнил, как бились ксеносы. Мечника до сих пор терзало то, что эти существа превзошли его братьев быстротой и точностью движений, поскольку в их легионе особенно ценились подобные качества. Поэтому он изучал и усваивал новые приемы, оттачивал мастерство и с каждым часом, проведенным в тренировочных клетках, фехтовал все лучше, но знал, что никогда не достигнет идеала.

Впрочем, дни боев с чужаками закончились. Война изменилась, и легионеру приказали испытать остроту клинка на тех, кого он прежде звал родичами. Поначалу это давалось ему нелегко, но теперь такие схватки стали второй натурой мечника. Его оружие рубило все так же глубоко и надежно, и воин научился видеть жестокую красоту в убийствах бывших товарищей.

Привлеченный легким мерцанием люмена над металлической койкой, легионер прервал размышления и поднял глаза от клинка. Не глядя на идент-руну, мечник уже знал, кто вызывает его, — только командир корабля решился бы выйти на связь в часы, предназначенные для медитации.

— Да? — отозвался он, плавно убирая оружие в ножны.

— Прошу прощения, господин, — раздался голос Гаркиана, командира «Сюзерена». — Прозреватель обнаружил приближающиеся возмущения в варпе. Необходимо ваше присутствие.

Человек еще говорил, когда Раваш Карио, префектор Придворных Клинков Третьего легиона, потянулся за шлемом. На керамитовой лицевой части, покрытой фиолетовым и белым лаком, виднелись тонкие полоски золота и платиновые инкрустации. В отличие от многих собратьев, Карио не осквернил свой шлем. Возможно, время для этого придет, но не сегодня — мечник еще не достиг врожденных пределов быстроты и точности.

— Что он предсказывает? — спросил Раваш, направляясь к двери из кельи для медитаций.

— Не могу знать, — ответил Гаркиан. — Хотя, судя по всему…

— Боевой Ястреб, — перебил Карио. Шагнув в коридор, он на ходу надел и герметично закрепил шлем. — Хорошо. Все начинается заново.

Тактическая группа «Осколок алмаза» вернулась в реальный космос, волоча за собой сквозь пустоту хвост из поблескивающих частиц. Эскортные корабли соединения устремились вперед подобно брошенным копьям, вздрагивая в такт плазменным двигателям, которые выходили на полную мощность. Позади меньших соратников скользнули в физическое пространство основные звездолеты флотилии. Их борта, усеянные тяжелыми орудиями, прикрывали пустотные щиты.

Тактическая группа словно бы перерождалась: одни ее корабли выглядели почти так же, как в начале Великого крестового похода, другие исказились до неузнаваемости. На космолетах, где перемены были заметнее всего, планшири^[4] превратились в насесты для скрюченных золотых горгулий, вентиляционные клапаны покрылись платиновыми кружевами, которые складывались в тревожные узоры, а схожие с лемехами носы стали стендами для огромных коллажей на тему кровожадных пыток. Сильнее прочего преобразились командные шпили — между их вершинами протянулись хрустальные мосты, вокруг антенн связи змеились разряды таинственных энергий.

На мостике передового крейсера, старого бойца типа «Мститель» под названием «Терзатель», оркестратор и консул легиона Азаэль Коненос удобнее устроился на капитанском троне и изучил руны-метки приближающихся объектов. Шум и голоса окружающих сливались для него в неразборчивое приглушенное бормотание. Слуховые органы легионера срослись вместе, сплавились, исказились и теперь выступали из шеи, накрывая лопатки. Новые уши Азаэля улавливали звуки намного более широкого диапазона, но ценой ухудшенного восприятия на обычных частотах.

— Подтвердите, — произнес Коненос; его тон отдавал металлом, причиной чему были скрученные трубки в гортани, вставленные после Исствана III.

— Богатая добыча, — отозвался вексиллярий консула, Галиан Эрато,^[5] который стоял в паре шагов от трона и внимательно изучал ряды инфоэкранов в бронзовой оправе.

Знаменосец был прекрасен, даже по меркам славившегося красотой легиона, — высокий, стройный, с золотистой кожей и белыми, словно кость, волосами. После зачистки Галлад-Тогата он завел привычку вставлять в собственную плоть витки черной пыточной проволоки. Теперь швы, что пересекали щеки и лоб воина, то и дело вспыхивали тускло-красным светом случайных болевых импульсов.

Все остальные создания на мостике, будь то легионеры или сотни людей-слуг и сервиторов Детей Императора, также подверглись улучшениям. Их кожа, сморщенная и разорванная, была туго скручена или растянута на штифтах, нарумянена, выдублена, ободрана и украшена омытыми кровью самоцветами. Монотонный гул главных двигателей пронзали ритуальные крики с нижних палуб, знаменующие переход корабля из эмпиреев.

Эрато включил гололитовый модуль в передней части мостика, желая сопоставить его данные с непрерывным бормотанием «грезящих звездами» — закованных в цепи астропатов.

— Донесение с «Сюзерена», — доложил вексиллярий. — Они определили цели и заходят для атаки. Велел им остановиться, но «Сюзерен» продолжает движение.

— Разумеется, — пробормотал Коненос. — Что еще?

Галиан дернул губами, потревожив швы в уголке рта:

— Три неизвестных соединения быстро сближаются с конвоем «Мемноса».

Консул откинулся на спинку трона. Фронт операций Третьего легиона безнадежно растянулся, превратившись в гигантскую дугу на плоскости Галактики от Тараса до Морокса. Доставка припасов стала нерегулярной из-за потерь грузовых судов как в варпе, так и от контрударов разрозненных частей легионов-лоялистов, которые еще пытались оборонять съеживающиеся границы их Империума. Конвои неповоротливых транспортов постоянно становились целями атак — налетчики уничтожали или грабили корабли, замедляя тем самым упорное наступление на Тронный мир. Для борьбы с ними приходилось оттягивать боевые части с передовой.

Нападающие могли оказаться кем угодно. Выжившими из легионов, разбитых на Исстване. Солдатами невероятно огромной Имперской Армии, в которой даже после четырех с лишним лет безжалостного истребления оставались триллионы бойцов. Даже ксеносами, хотя этих вырожденцев передушили почти целиком.

— Значит, он, — все же сказал Коненос.

— Верно, — согласился Эрато.

Джагатай. Бессчетные годы на Белых Шрамов не обращали внимания, лишь мимоходом упоминая их в реляциях о великих победах. Но теперь вся мощь Ультрамара была скована Гибельным штормом, расколовшим Галактику, а преторианцы Дорна безвылазно сторожили крепости своего господина. Только игнорируемый всеми Пятый легион сохранил достаточно сил, чтобы угрожать главному наступлению магистра войны.

— Проанализировал шаблон атаки? — спросил консул.

Галиан кивнул:

— Да, но…

— Их цель — не конвой.

Соглашаясь, знаменосец чуть склонил голову, и Азаэля отвлекли узоры проволоки на золотистой коже. Коненос видел, как он разрывает неприятелей на куски одними лишь акустическими волнами, и подобные убийства в вихрях божественно чистого звука казались консулу произведениями искусства.

— Сначала они ударят туда, — сказал Эрато, не сводя нежных глаз с гололита. — Нападут на конвой, но только чтобы выманить нас. Попытаются стянуть флот плотнее, увести от истинной цели атаки.

— И где же она находится?

Вексиллярий улыбнулся:

— Здесь сотня космолетов, оркестратор. Хотите, чтобы я наугад выбрал один?

— Это прояснится позже. Ястреб начинает повторяться в своих трюках. Передай на «Сюзерен», что к их позиции направлено три эсминца. Если хотят спасать конвой — пожалуйста, но больше подкреплений они не получат, пока мы не раскроем замысел врага.