Русская фантастика – 2018. Том 2 (сборник) - Гелприн Майкл - Страница 8

Андрей Васильевич вновь поднялся, подошел к выходу. Замявшись, выпалил:

– А всё-таки, что такое неразменный рубль?.. Чисто из любопытства спрашиваю. Не смогу уснуть, буду думать…

Каждое мгновение жизни уникально, не похоже ни на какое иное. Как нельзя повторить свою же улыбку точь-в-точь, так нельзя и клонировать мгновение. Неразменный рубль из той же оперы… Тётка усмехнулась:

– Деньга такая. На неё хоть весь мир можно купить.

– Да ладно! Один рубль?

– Один-то один, да непростой… – Ворожея отдёрнула занавеску, мельком глянула в окно. – Даёшь этот рупь продавцу, а тому кажется, что ты заплатил кучу денег. Хоть что продаст тебе, да ещё сдачу отсчитает, сколько скажешь. А потом человек отходит, хлоп по карману, а рупь опять там. И так до бесконечности.

– Класс! – не удержался Бутербродов. – А вы сами его видели?

– Неразменный рупь никто не видел. А кто видел, тот не скажет.

Тётка Агафья шлёпнула ладонью по столу, подняла мёртвого таракана. Кинула тельце в огонь русской печи. Раздался пронзительный вопль, запахло горелой человеческой кожей.

– Лазутчик, – ответила Агафья на невысказанный вопрос, не уточнив, правда, чей. – Прошу, Андрей, будь осторожнее. С Богом!

– До свидания…

Ночь – самое вкусное время суток. И самое опасное. Врач быстренько шёл по узкой пустынной улочке, возвращаясь от тётки Агафьи. Над головой раскрытый зонтик, опять моросил дождь. До родного домика осталось полсотни метров, когда впереди засверкали фары, приближаясь с хорошей скоростью. Бутербродов попытался прыгнуть в сторонку, на обочину, но ступню мёртвой хваткой засосала липкая грязь.

Доктор дёрнул ногой и упал, изо всех сил потянул на себя колено обеими руками. Ступня стала вылезать из липких грязевых тисков, Джип надвигался с рёвом.

– Не успел, сука! – натужно крикнул Бутербродов. Джип резво промчался мимо, переехав левую голень. Доктор потерял сознание.

– Пришёл в себя, молодца! – услышал Бутербродов жизнерадостный голос.

Гинеколог открыл осовелые глаза и увидел вокруг незатейливый интерьер одноместной больничной палаты. Возле его кровати на табурете сидел человек в зелёной спецодежде врача.

– Как себя чувствуешь, Андрей Васильевич?

– Голова кружится, слабость… и ногу тянет, – гинеколог попытался подтянуться выше на кровати, чтобы сесть, и же скрипнул зубами от тянущей боли. – Чёрт!

Дежурный врач споро поправил подушку, заметил успокаивающе:

– Потише, Андрей Васильевич, у тебя связки разорваны на голени.

Разорванные мышцы – это не то же самое, что сломанная кость, об этом знают даже гинекологи. Впрочем, это и не сломанный каблук, что тоже верно.

– Когда операция? – спросила жертва аварии.

– Завтра. Из отпуска выходит Бумажкин, сошьёт в лучшем виде.

– А сам, Николай Николаевич?

– Я лишь анестезиолог, – замялся врач. – Могу, конечно, твою ногу заштопать, но… сложную операцию пусть лучше проводит хирург. Ты ведь не хочешь хромать?

– Завтра будет слишком поздно, – огорошил пациент. – Мне надо максимум утром из больницы свалить!

– Чего-о-о-о? – врач оторопел, а потом рассмеялся. – После операции тебе тут валяться неделю. А потом ещё неделю ходить с палочкой. Больничный тебе нарисую в лучшем виде, даже не сомневайся!

Жизнь невероятно мстительна. Самое прикольное, что зачастую она мстит без причины. Опять же, был бы повод, а статья найдется. Бессмертных людей нет. Как (однако) и безгрешных. Андрей Васильевич, разрываемый противоречивыми мыслями, глянул на наручные часы и увидел, что часов на руке нет.

– Сколько время, Николай Николаевич? – спросил он кротко.

– Шесть часов вечера.

– Шесть часов ве… Не может быть! – поразился Бутербродов. – Кретин переехал меня, когда время подходило к восьми.

– Верно. Но это было вчера. Ты почти сутки был в отключке.

– Сутки?!

– Ага. Я принесу твой мобильник. Ну, и часы… Атрибуты в моём сейфе. Могу предоставить и медсестру на выбор, чего они все в тебя так влюблены, а?..

Врач ухарски подмигнул.

Дружба – это тяжелый труд, как отдых или собственные дети. Тебе всегда нужно таскать куда-то своё тело, проявлять заботу вопреки настроению, поддерживать, опекать, оберегать… А ещё мчаться на помощь по собственной инициативе, без сторонних просьб. Халюкин и Барин нежданно проявились в палате, затоптались на порожке.

– Вы кто такие и как прошли? – встрепенулся анестезиолог. – Я же приказал, чтобы никого…

Халюкин официальным тоном заявил:

– Я, как заместитель прокурора, должен снять показания с потерпевшего. А как верный друг, принес Андрею Васильевичу гостинец.

Одной рукою он сунул врачу под нос «корочки», а другой тряхнул пакетиком с «продуктовым набором для больного».

Для врача при исполнении существует только пациент. Все остальные – это враги, которых надо безжалостно посылать подальше. Тупая полиция, надоедливые родственники, любимые домашние животные, ангелы жизни и смерти… – всё едино.

– Андрей Васильевич ещё слишком слаб, он потерял кровь. Необходим покой, чтобы набраться сил. – Врач воинственно надвинулся на пришельцев, расправил сутулые плечи. – Можете оставить свои апельсины и уходите.

Пока ты не настроил лыжи к Господу, ты можешь воздействовать на окружающий тебя мир, по-крайней мере, в лице особо ретивых коллег…

– Николай Николаевич, пусть ребята посидят со мной? – смиренно воззвал Бутербродов. – Ближе этих людей у меня нет, отвечаю.

Анестезиолог вспомнил, что воспаление яичников его тёща лечит у единственного в городке гинеколога. Весомый аргумент, чтобы нарушить регламент, ведь это не клятва Гиппократа, в конце-то концов.

– Пожалуйста, недолго, – бросил он и стремительно вышел из палаты. Дверь прикрыл за собой.

– Привет, Бу!

Друзья распаковали пакетик, достали яблоки и коньяк. Пропустили по рюмашке, по ходу дела. За здоровье и вообще.

– Как узнали, что я здесь? – наивно спросил Андрей.

– Юлька, – уронил бизнесмен с усмешкой.

– На самом деле, не смешно, – на удивление, очкарик не поддержал иронию. – Юлия Васильевна… ну, окей, Юлька, позвонила мне на мобилу. Во время инцидента она находилась у калитки дома. Всё видела. Ты же, Андрюха, всего десять метров не дошел… Юлька и «Скорую» вызвала.

– Мой мобильный Юлька тоже знает? – не удержался от ёрничанья Барин.

Бутербродов слушал хмуро. И хмуро же сказал:

– Она всё про меня знает. Включая рацион моего завтрака и когда хожу в сортир. Даже размер моего члена. А я её ни разу, если что…

– Да ладно?! – изумились друзья.

Андрей в ответ понуро ухмыльнулся, вспоминая случай полугодовой давности. Тогда Они вместе посмотрели праздничный концерт ко Дню кого-то-там. Сидя строго каждый в своём кресле перед телевизором, в доме доктора.

– Спокойной ночи, Андрей Васильевич. Не будем обниматься на прощание, – девица величаво удалилась. – Я завтра приду.

Бутербродов вышел к печке покурить и обнаружил на гостевом столе тетрадку.

– Конспект забыла, – констатировал доктор и машинально пролистал тетрадь.

– Ой, а это что?

На последней странице были схематично изображеные половые органы и аккуратная запись: «У него длина двадцать пять сантиметров, у меня глубина восемь сантиметров. Хм. Как совместить несовместимое?»

– Быть может, у Юльки это возрастное и пройдёт? – предположили друзья, посмеиваясь.

– Вы плохо знаете Юльку. У неё это никогда не пройдёт, – грустно усмехнулся Бутербродов. – Ладно, хорош сплетни гонять. Кто меня переехал, установили?

Друзья убрали улыбочки и застенчиво повинились.

– Юлька запомнила номер Джипа, но он фальшивый. Принадлежит тачке нашего мэра. Объявили в розыск чёрный «Ленд Ровер», будем надеяться.

Сладострастный женский голос шептал в уши: «Я – исполнительница твоих самых тайных желаний… Не верь Агафье, старой дуре… Я буду у твоих ног… подарю много мужского счастья… Возьми меня… Исполни обряд на получение неразменного рубля… Я твоя, милый… Только твоя…»