Русская фантастика – 2018. Том 2 (сборник) - Гелприн Майкл - Страница 10

– Хорошо, когда есть двери, которые ты хочешь для себя открыть, – поддержала Марго с полуулыбкой.

– Не для себя, а для нас, – умилился доктор. – Если ты не против… Кстати, а на втором свидании честной девушке Рите допустимо мне отдаться?..

– Мне надо посоветоваться с сестрой, – серьезно ответила Маргарита.

Обольститель уловил перемену тона и тут же воспользовался этим в своих целях. Мало девушку танцевать, надо ей ещё и бриллианты покупать. Добычей денег сегодня ночью и займемся, но прежде…

– Рит, подскажи, пожалуйста, что такое «крестовая». Как историк, – огорошил сердцеед.

Мужчины – странные люди, для них сорт картошки и её прополка – это идентичные вещи. Но не единой картохой жив мыслящий человек, что тоже верно, и в данном смысле обаяшка эскулап прав.

– Кажется, в старину на Руси так называли перекрёсток дорог, – подыграла Рита.

– Я тебя люблю. В данный конкретный момент! – без церемоний вскричал врач. – Ну всё, был рад слышать, целую и так далее.

– А зачем тебе значение «крестовой»? – попыталась не дать диалогу увять Марго. Однако, её уже не слышали: то ли доктор бросил трубку, то ли связь прервалась. Спокойней, конечно, думать второе…

В гостиной, где сидела девушка, нарисовалась сеструха Ириша. Подсела на диванчик. Спросила с любопытством:

– Я с кухни голос слышала. С кем это ты трепалась? Расскажешь?

– Андрей с большим членом, – чуть растерянно ответила девушка. – Почти замуж звал…

– Но это же чудесно! – одобрила Ириша. – Я думаю, что ему надо отдаться. Тогда точно женится.

– Перекрёсток!

Бутербродов предвкушающе потёр ладошки.

Он дождался, когда печные дрова превратятся в золу. Следуя обряду, жестоко свернул птице шею. Гусь явно не хотел отправляться в свой персональный рай, бил крыльями и гоготал. Однако, пока существует смерть, гуси будут умирать.

– Давай, чувак, поработай на мой обряд! – бормотал доктор, пихая в печку гусиную тушку целиком. Без разносов и тарелок, с пухом, крыльями и когтями.

Спустя час Андрюха вынул из печи гусиную прожарку и бросил в клетчатую сумку. Молвил воодушевленно:

– Половина дела сделана!

Светила полная луна. К перекрёстку на окраине городка, подлетело такси. Машинка выплюнула Бутербродова и умчалась восвояси. Андрюха внимательно повел глазом.

На юге – одинокая пятиэтажка.

На севере – огни фабрики.

Восток – дорожка в густой лес.

Запад – кресты и надгробия кладбища.

– Привет, крестовая!

Диск луны закрыло облачко, стало темно. Доктор топтался в нерешительности, помахивая клетчатой сумкой.

«У-у-у-у-у!» – то не волки завыли, а фабричный гудок, означающий окончание смены.

– Двенадцать часов ночи, – процедил Бутербродов, чуть помялся и выкрикнул негромко:

– А вот кому гуся? Продаю гуся за неразменный рубль.

Тотчас же из мрака на юге появился темный силуэт. Он явно направлялся к продавцу. Тело Андрея обуял озноб, ладошки вспотели, а алчный мозг замер в предвкушении.

Луна спихнула с себя облако и вновь засияла на всю округу. Силуэт обрел черты девушки. Смазливое юное личико, ножки в мини, два синих томных глаза.

– Угости сигареткой, кавалер, – произнёс пухлый ротик.

Звук голоса немного успокоил. Бутербродов прикурил себе и девушке. Недолго постояли, исподтишка друг друга изучая.

– Который час? – манерно спросила эротическая фантазия и без перехода добавила: – Впрочем, забей на время.

Она откинула окурок. Качнувшись, приблизилась вплотную, и предложила, дыхнув перегаром:

– Хочешь меня?

Бутербродов посмотрел в призывные глаза и окончательно уверовал, что это никакой не покупатель гуся, а пьяная девка, ищущая съём. Первый блин… Андрюха философски усмехнулся и сказал, что пришло на ум:

– У меня на тебя встал. Только денег нет.

Женщина – странное существо! Даже ключ от её сердца находится совершенно в другом месте. Речь о кошельке, разумеется. Бабочка вздохнула с укором, отодвинулась от доктора и вымолвила убежденно:

– Гораздо хуже, если всё наоборот. Деньги есть, а Он не стоит… падла такая! – она зацокала назад к пятиэтажке, уронив на прощание: – Спасибо за никотин.

Если ты можешь справиться с собой, то ты сможешь справиться и с окружающим тебя миром. Андрюха выждал, пока юная шалава укатит с поля видимости, и уже посмелее стал покрикивать:

– Эй, а вот кому гуся? Продаю гуся за неразменный рубль.

Прокричал десяток раз и почуял, что стали мерзнуть ноги. Немножко поплясал, отдышался, и снова, было, начал:

– Э-эй, а вот кому…

– Какого хрена ты тут орёшь?! – раздался над ухом строгий сердитый голос.

– Ох! – не сдержался Андрюха. Сердце упало, застряло в левом носке и затихло, вяло трепыхаясь. Облака немедленно (и как нарочно) закрыли глазки луне.

Доктор на полной «измене» развернулся к северу. Перед ним стоял, кажется, мужик. Фонарик в руке, запах машинного масла, скрип кожи от сапог… Точно, мужик!

– Что за хрень, мать твою так, ты здесь несёшь?! Кому и чего, млять, продаёшь в час ночи?! – заорал гость и направил фонарик прямо на доктора.

Бог взятки не берет. Особенно если они предназначены дьяволу. Бутербродов мысленно перекрестился и молча протянул мужику клетчатую сумку. Фонарик пошарил по доктору изучающим лучом, и уткнулся в выбоинку на грунтовке.

– Э, да ты, похоже, пьяный, – строгий голос немного смягчился. – Где нажрался, в Ивановке?

Потусторонняя сущность не станет задавать идиотские вопросы такими словами. Доктор, конечно же, не был в этом до конца уверен, но ему все равно полегчало.

– А я иду со смены, слышу, кто-то орёт, мать твою, – обстоятельно пояснил мужик. – Думаю, что за хреновина? Типа, эти ребятки веселятся, чёрт их задери? – гость мотнул головой на кресты.

Облакам надоели обнимашки с луной, они отлетели в сторонку. Бутербродов увидел мужика при свете и понял, что его логика имеет право на существование. Фабричный работяга похож на фабричного работягу, его не спутаешь ни с кем.

– Смешал водку с шампанским, – повинился Андрюха. – Ну, понимаешь…

– Ни хрена не понимаю! – не согласился мужик. – Но мне похрен… не люблю, когда непонятный, кипеш, а так – мне похрен…

– Ходят тут всякие! – в гневе бормотал Андрюха, прыгая от холода подобно длинному пингвину. – Где же покупатель гусака, чёрт его возьми?!

Дело шло к трем часам ночи. Луна с облачками традиционно игрались, то сходясь, то расходясь. Бутербродов отбросил мысль о костре и пытался сосредоточиться.

– Подходите, налетайте! Продаю гуся недорого, всего за неразменный рубль, – разносился над перекрестком его одинокий голос.

Вдруг упал с небес, посвистев в воздухе, белый сгусток, покачался и завис перед полуночником, вея и реясь на уровне глаз в безлунном мраке.

– Мама! – прошептал продавец. От неожиданности он оступился и сел на задницу.

Задорный голосок деловито спросил:

– Уй, Андлюх, ты Афлодиту, случаем, не узлел?

Небесный пришелец забавно картавил.

Облачко поцеловало на прощание луну и уплыло восвояси. В голубоватом свете взору предстал ребёнок лет пяти, сотканный из серебряных нитей. Золотые кудри, два огромных зеленых глаза. На теле отчётливо виден пупок, а в сильной ручке зажат лук.

– Оглох, что ли? – проказник дрыгал от нетерпения ножкой, смотрел с любопытством.

– Ты к-кто?

– Глек в манто! Не видишь что ли, Купидон! – весело защебетал воздушный мальчишка и добавил игриво: – Пущу сейчас стлелу в глудь, мигом в Юльку влюбишься. – В пальчиках проказника возникла тонкая палочка. – Хочешь?.. А-ха-ха!..

Андрюхе надоело бояться, и он встал. Степенно отряхнул задницу, подобрал сумку. Где ты учился, там я преподавал, малыш… Доктор ласково улыбнулся, сложил щепотью пальцы и пощекотал гостю животик.