После нас - хоть потом - Лукина Любовь Александровна - Страница 10

Я ухватил рукоять поплотнее, и от кисти к локтю пробежали вчерашние электрические мурашки. Так, а это что за рычажок? Я осторожно потянул его на себя, и изображение на стеклянном экранчике приблизилось. Понятно…

Гришу пора будить, вот что! Хватит ему спать. Отоспался…

Посреди стола белела записка.

«Ешьте, завтрак на плите, - прочел я. - Заставь Гришу сходить к врачу, а на Бехтеря в суд…»

Дочитать не успел - показалось, что в дверях кто-то стоит.

Я обернулся.

В дверях стоял Гриша Прахов.

Никогда раньше он не позволял себе выйти из своей комнаты, не смахнув перед этим последней пылинки с отутюженных брюк. Теперь он был в трусах, в майке и босиком. Да еще марлевая повязка на лбу - вот и весь наряд.

Я выпустил записку из рук и шагнул к Грише.

- Эти… - хрипло сказал я. - В кого я вчера стрелял… Что с ними?

Гриша смотрел непонимающе. У меня перехватило горло. Перед глазами снова блеснули чистые пролысины на пыльном асфальте.

- Ну что молчишь? Живы они?

- Живы, - сказал Гриша. - Ты отправил их на корабль. В камеру коллектора. Понимаешь, есть такое устройство…

Дальше я уже не слушал. Проходя мимо койки, уронил оружие на подушку и остановился перед окном. Почувствовал удушье и открыл форточку.

- Дурак ты, Гриша… - обессиленно проговорил я и не узнал собственного голоса. Был он какой-то старческий, дребезжащий. К восьмидесяти годам у меня такой голос будет. - Что ж ты вчера-то, а?.. Я же думал - я их всех переубивал…

Расположились в кухне. За окном качалась зеленая ветка яблони и время от времени, как бы приводя в чувство, легонько постукивала в стекло.

А передо мной на табуретке сидел и ждал ответа… Я отмахнулся от лезущего в глаза сигаретного дыма. Черт знает что такое! Сидит на табуретке парень из моей бригады, Гришка Прахов - вон с Бехтерем у него нелады из-за Люськи…

- Интересно девки пляшут, - процедил я, - по четыре штуки в ряд… Значит, ты - преступник, я - вроде как твой сообщник, а они? Они сами - кто? Ангелы? Ну нет, Гриша, брось! Ангелы по ночам засады не устраивают. Да еще и на чужой территории…

- Они не нарушали законов, - негромко возразил он.

- Чьих?

- Своих.

- А наших?

Гриша запнулся. А я вспомнил, как эти двое вели его вчера сквозь ночной сквер. Шли - будто по своей земле ступали…

- Во всяком случае, - добавил он еще тише, - они сделали все, чтобы вас не беспокоить…

Я хотел затянуться, но затягиваться было уже нечем - от окурка один огонек остался. Я швырнул его в печь и захлопнул дверцу.

- Слушай, а что это вы все такие одинаковые?

Лицо у Гриши стало тревожным и растерянным.

- Странно… - сказал он. - В самом деле одинаковые… А ведь раньше мне так не казалось…

Ветка за стеклом забилась и зацарапалась сильнее прежнего. Все время чудилось, что кто-то там за нами подглядывает.

- Слушай, - сказал я. - Ну ты можешь по-людски объяснить, как ты его нарушал вообще? Закон этот ваш, насчет личности… Ну, я не знаю, там… по газонам ходил, вел себя не так?…

- Просто вел себя… - безразлично отозвался он.

Я шумно выдохнул сквозь зубы.

- С тобой свихнешься… Как это - вел себя? Все себя ведут!

- Не все, - тихонько поправил он, и словно знобящий сквознячок прошел по кухне после этих его слов. Я снова сидел, укрываясь за жидким кустиком, а из черных провалов ночного сквера на меня наползала оглушительная смертельная тишина… И они из-за этого достают человека на другой планете? Вел себя… Интересное дело - вел себя…

- Погоди-ка, - сказал я. - А здесь ты его тоже нарушал?

Честное слово, я не думал, что он так испугается.

- Но у вас же нет такого закона… - еле шевеля побелевшими губами, проговорил Гриша. - Или… есть?

- Это тебе потом прокурор растолкует, - уклончиво пообещал я.

Гриша опустил голову.

- Да, - сказал он. - Нарушал. И здесь тоже.

- Ну, например?

- Например? - Гриша подумал. - Да много примеров, Минька…

- Ну а все-таки?

- Ну, Бехтерь, бригада… - как-то неуверенно начал перечислять он. - Да и ты сам тоже… Ты ведь не хотел, чтобы я…

- Бехтерь? - с надеждой переспросил я. - А ну-ка давай про Бехтеря!

- Н-ну… - Гриша неопределенно подвигал плечом. - У них же… с Люсей… были уже сложившиеся отношения… А я появился и…

- Отбил, что ли?

- В общем-то, да… - с неохотой согласился он и тут же добавил: - Но это лишь для данного случая.

Так… Я пощупал виски. Разговор только начинался, а мозги у меня уже тихонько гудели от перегрева.

- Погоди-ка… А я? Я его тоже, что ли, нарушаю?

Гриша удивленно вскинул голову.

- Да постоянно! - вырвалось у него.

- Так… - ошеломленно сказал я. - Понятно… И много тебе припаяли?

Гриша не понял.

- Ну приговор, приговор тебе какой был?

- Ах, вон ты о чем, - сказал он. - Ты про наказание? Но, Минька… собственно, видишь ли… за это вообще не наказывают.

- Что? - заорал я.

- По здешним понятиям, разумеется, - торопливо пояснил он.

Сигарета не вынималась. Пришлось разорвать пачку.

- Бесполезно, Минька! - с отчаянием проговорил Гриша. - Ты пытаешься вогнать все в привычные рамки - бесполезно! Пойми: это отстоявшееся до предельной ясности общество… («Вот я и говорю - ангелы…» - пробормотал я, прикуривая.) Тебя сбивает слово «преступник»? Но точнее и перевести не могу. В вашем языке…

Тут надломленный голос Гриши Прахова уплыл куда-то, стал еле слышен. «Простите?..» - произнес, оборачиваясь, вчерашний ангел. С вежливым удивлением. По-русски.

В три судорожных взмаха я погасил спичку и уставился на Гришу Прахова.

- Гриша!.. А язык? Язык вы наш откуда знаете? А документы? Где ты взял паспорт? Как ты сюда попал вообще? Кораблем?

- Что ты! - сказал Гриша. - Я бежал через… Ну, это, видишь ли, такое устройство… Два сообщающихся помещения, понимаешь?

- Ну!

- Вот… Причем одно из них находится на той планете, а другое - здесь, у вас… Понимаешь?

Я тупо молчал.

- Как бы тебе объяснить… - беспомощно проговорил Гриша. - Ну вот входишь ты, допустим, в то помещение, которое там… Закрываешь за собой люк. Нажимаешь клавишу. Снова открываешь люк и выходишь, но уже не там, а здесь… Понял теперь?

Я встал. Вернее - мы оба встали. Потом Гриша попятился и опрокинул табуретку.

- Где? - хрипло спросил я.

- Кто?

- Где это твое устройство?

- Уничтожено, - поспешно сказал Гриша. - Полгода назад.

- А другие?

- Других не было, Минька…

Я тяжело опустился на скамеечку. Гриша поднял с пола табурет, но сесть так и не решился.

- Я знаю, о чем ты думаешь, Минька, - устремив на меня темные, словно провалившиеся глаза, умоляюще заговорил он. - Ты думаешь, что это с военными целями… Но они не воюют. Они давно уже не воюют…

Я не слушал. Я сидел оглушенный и так и видел эти бог знает подо что замаскированные устройства, готовые в любой момент выбросить на нас людей и технику… Что он там бормочет? Не воюют?.. Да, конечно. Особенно вчера, в сквере…

- А точно уничтожено?

- Точно.

- И кто ж это его?

- Я, - сказал Гриша и умолк, как бы сам удивляясь своему ответу. Потом вздохнул и сел. Стало слышно, как во дворе Мухтар погромыхивает цепью и миской.

- Взорвал, что ли? - недоверчиво переспросил я.

- Нет, - сказал Гриша. - Там был предусмотрен такой… механизм ликвидации. Я привел его в действие, сам отошел на безопасное расстояние, ну и…

- Это уже здесь, у нас?

- Ну да…

- А говоришь, не взорвал…

- Нет, - сказал Гриша. - Это не взрыв. Просто вспышка. Неяркая вспышка, и все…

- Отчаянный какой… - сказал я, буравя его глазами. - А ну-ка дай сюда паспорт!

Гриша несколько раз промахнулся щепотью мимо нагрудного кармана и извлек наконец красную книжицу. Я раскрыл ее на той страничке, где фотография. Гришкино лицо. Никакой разницы. Разве что чуть моложе…