Навеки твой (СИ) - Любимка Настя - Страница 26

— Так скоро? — вырвалось у меня. — Конечно, мама.

— После того, как тебя осмотрит лекарь, — поправила она то ли меня, то ли себя. — Ты готова его принять?

«Ей так хочется поскорее избавиться от меня?»

— Да.

Встреча с семейным врачом прошла в полном молчании и под надзором. Леди Элис не желала уходить из моей комнаты. Предпочла все контролировать.

— Господин Илис, что скажете?

— Физически леди здорова, — тут же отозвался лекарь. — Однако возможны головокружения и головные боли. Ей нужен покой.

Они говорили так, словно меня не было в комнате. Мачеха уточняла, станет ли мне хуже, если я вернусь в пансионат и что будет, если она договорится с директрисой о трехдневном отдыхе от занятий и выездах в свет.

Я кусала губы, сдерживая себя. Мне так хотелось нагрубить! И наконец понять, что я сделала не так, раз эта женщина выгоняет меня не вполне оправившуюся после произошедшего.

— Спасибо, господин Илис, — леди Элис сама проводила его до дверей.

Когда в комнате образовалась мрачная тишина я подняла голову. Я все-таки решилась задать вопрос. Больше десяти лет я молча принимала ее нелюбовь, но сейчас…. Даже Корвин и Лукас начинают относиться ко мне иначе, а она дистанцируется еще больше.

— За что? — глядя ей в глаза, спросила я. — Что я вам сделала?

Мачеха поджала губы и толкнула дверь.

Я думала, она оставит меня, не желая отвечать. Однако она передумала.

— Ката, не беспокоить нас, — отдала приказ экономке и вернулась в комнату.

Я смотрела на нее и видела перед собой красивую, уверенную в себе женщину. Но до того холодную, будто вместо сердца у нее лед.

— Алиса, — нараспев произнесла она. — Знаешь ли ты, девочка, что означает твое имя?

— Благородная.

— Благородная, — передразнила она меня, — Элис — благородная, а твое имя — простонародная форма моего.

Раньше я не задумывалась о подобном, но на уроках в пансионате, когда мы изучали древние имена, подбирая те для своих будущих детей, я не придала значение тому, что дочь и жену лорда Миал зовут одинаково.

— Сайрион назвал тебя в честь меня. Он полагал, что так я сумею принять дитя от чужой женщины.

Я видела, как нелегко давались ей эти слова. Ею овладела злоба и гнев, но и невероятная боль отражалась в ее глазах.

— О том, что ты должна войти в мой дом, я знала еще с твоего рождения. И тянула до последнего.

«Почему?» — застряло в горле невысказанным вопросом.

Я больше не хотела откровенности. Перекошенное от презрения и ненависти лицо мачехи не на шутку меня напугало.

— Закон об эмани, закон о сохранении магии. — Плечи женщины подрагивали, казалось еще чуть-чуть и она упадет. — Ты и представить себе не можешь, каково это, когда ты должна молча делить своего мужа с другой. Но еще хуже, когда она может родить, а ты нет.

Я бы с удовольствием вернула время назад и не начинала этот разговор. Так тягостно и неприятно было это слушать.

— Семь раз я была беременна до Кортина. Семь раз я теряла ребенка в утробе. Я нестабильный маг, была. Моя вера, больше самоуверенность, привела к этому. Я знала, что моя магия постоянно выходит из-под контроля, но она никогда не вредила окружающим, а потому отец и не настаивал на отнятии дара. Сайрион тоже не считал нужным лишать меня этого. А я…я не могла связать мои проблемы с магией и беременностью. Дар убивал моих детей, не позволяя им появиться на свет.

Ужас, охвативший меня сложно передать словами. Я боялась пошевелиться и дышать. Во мне просыпалась жалость и чувство вины. Я напомнила ей о боли.

— Когда у меня случился последний выкидыш, император вынудил Сайриона взять эмани. — Она горько усмехнулась. — Мы служили примером безграничной любви. Твой отец и я. О нас, как и об императоре с императрицей, говорили с завистью и восхищением. Мы были идеальны во всем: доверяли, понимали друг друга с полуслова. Гармония. Идиллия.

Мачеха вздохнула и положила руки на живот. Она нежно провела по нему и вымученно улыбнулась.

— Один миг, вот, что отделило меня от всеобщего восхваления до насмешек и презрения. «Такая же, как и все». Тебя, как и прочих «невест», обучали послушанию мужчине. В вас с детства вдалбливались покорность и принятие измен мужа. Но я не ты. Я верила, что наша любовь с Сайрионом преодолеет все трудности, что он никогда не посмотрит на другую женщину.

«А разве так бывает?» — в пансионате нам постоянно повторяли, что желание мужчины превыше всего. И благородной леди нельзя устраивать скандал из-за адюльтера. Обязанность жены даровать мужу наследника, обязанность мужа предотвратить появление бастардов. Только наследники от жены или эмани.

— Да, я была свято уверена, что Сайрион воспротивиться приказу императора. — Леди Элис замолчала и глубоко вдохнула. А затем охрипшим то ли от волнения, то ли от горечи голосом продолжила: — Я не пожелаю никому той страшной ночи, которую я пережила. Первая ночь Аннабель и моего мужа. Ты поймешь, о чем я говорю, когда полюбишь. Сейчас для тебя ревность пустой звук.

Я промолчала. Она права. Так сильно я никого не любила, и очень надеюсь, что не полюблю.

— Два года, ровно столько я добивалась, чтобы меня лишили магии. Это оказалось не так-то просто. За это время родился Ликар, но я не отчаивалась, хотя простить Сайриона не смогла до сих пор. Прошёл еще год и у меня получилось зачать ребенка. Сколько радости и сколько муки было в моем положении! В восьмой раз потерять родную кровинку казалось мне самым страшным наказанием Богов. Я неистово молилась, прося защитить крохотную жизнь во мне. И боги услышали, а в мир пришел Кортин.

Мачеха вздохнула и прислонилась к стене. У нее даже и мысли не возникло сесть подле меня на мягкий стул.

— А за три дня до этого, на свет появилась ты. Девочка, которая в будущем могла бы скрепить союз двух семей. Я знала, что Сайрион заберет тебя, даже если вторым ребенком рожу дочь. И в Общине знали, что ты — признанная отцом, законная. Десять лет я оттягивала момент твоего приезда. Десять лет я воображала себе, что ты уродина или ущербная и когда муж увидит тебя, немедленно отошлёт обратно. Я ревновала к девочке, которая не виновата в своем рождении.

— Я…

— Молчи, — оборвала меня леди Миал. — Я не желаю тебе моей участи, Алиса. И сделаю все, чтобы ты не стала эмани. Но любить тебя — выше моих сил. Ты уже догадалась, что я ношу под сердцем дитя, и мне необходим покой. Этот дом так же твой, как и дом моих детей, но…

— Я поняла вас. Я уеду, сегодня же.

— Спасибо, — облегченно выдохнула она. — Надеюсь, не нужно напоминать держать рот на замке?

— Леди Элис, я благодарна вам за откровенность, — смотря ей прямо в глаза, произнесла я. — И не доставлю хлопот.

Мачеха кивнула и медленно пошла прочь из комнаты. Словно зачарованная я наблюдала за ней и не могла понять, что же я чувствую?

Будто во сне наблюдала за служанками, собиравшими меня в дорогу. Учитывая то, что я жила в пансионате, сборы не заняли долгое время: практически вес мои вещи и так находятся в альма матер. Меня одели, снабдили предписаниями лекаря и вручили список необходимых зелий для моего скорейшего выздоровления.

У двери маячили Кортин и Лукас, но в комнату не заходили.

— Все готово, — отчиталась служанка и посмотрела на Кортина.

Выходит, они не попрощаться пришли, а наоборот проследить за моим отъездом.

— Идите, — приказал Кортин.

Слуги вышли, оставляя нас наедине.

— Алиса, не сердись на маму, — первым заговорил Лукас.

— Я не сержусь, — пожала плечами. — Меня, наверное, заждались в пансионате.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась, — вздохнул Кортин. — Но мы скоро увидимся.

— Не раньше, чем через три дня, — улыбнулась ему, — а после, да, я буду посещать мероприятия.

— Так не честно, — Лукас взъерошил свои волосы, — мне появляться на балах еще рано. Почти три недели ты не появишься дома.

— По сравнению с пятью годами — это ничто.

— Верно.