Заговор профессоров. От Ленина до Брежнева - Макаревич Эдуард Федорович - Страница 71

С февраля 1948 года Центр взялся за изучение советских институтов власти и «советского поведения», с тем чтобы научиться предсказывать советскую политику3. И здесь появляется профессор Р. Бауэр, директор Института человеческих ресурсов ВВС США. Он договаривается о проведении крупного исследования для военных. В соответствии с контрактом, заключенным в июне 1950 года между Гарвардом и ВВС, университет должен был определить модель функционирования советской системы4. Вся эта программа исследований называлась «Гарвардский проект», а Бауэр стал одним из директоров этого проекта, по сути же — возглавил его.

Конечно, потом университетские деятели доказывали, что Русский исследовательский центр, работавший над «Гарвардским проектом», разрабатывал только гражданские научные проблемы и что ни о каком заказе от ВВС речи не было. Военных якобы только ознакомили с научными выводами, сделанными учеными. Но в архивах нашелся документ, в котором весьма внятно изложены именно требования военных к формированию программы исследований5. Их интересовало состояние Вооруженных сил Советского Союза, степень влияния на их боеспособность политработников и спецслужб, моральный дух военнослужащих. Интересовали также последствия возможных американских бомбардировок советской территории, реакция населения на уничтожение тех или иных целей и в связи с этим отношение людей к агрессору, действенность советских средств массовой информации, распространение слухов, отношения между властью и народом.

В «Гарвардском проекте» тогда объединились усилия ученых, разведчиков, государственных чиновников и военных. Если «мотором» этого проекта был энергичный Бауэр, то его главным идеологом — Гарднер. Он говорил: «Необходимость такого исследования была очень хорошо поддержана всеми, с кем я это обсуждал: экспертами по России, людьми из Государственного департамента и из ЦРУ, а также многими психологами и антропологами»6.

Но, как известно, в основе любого исследования — источники информации. Поэтому сразу встали вопросы: откуда брать данные? как получать сведения об СССР? Ученые предложили классифицировать доступные информационные источники: советские газеты и журналы, радиопрограммы, официальные доклады и отчеты, а также впечатления иностранцев, побывавших в СССР, белогвардейцев, участвовавших в Гражданской войне в России и осевших потом на Западе, свидетельства иностранных журналистов и дипломатов. Как предмет и метод для социального анализа были упомянуты даже произведения советских писателей. В то же время организаторы проекта понимали, сколь недостаточна была такая информационная база. Основываясь только на ней, серьезное исследование выполнить невозможно. Доступа к советским документам и архивам не было, интервьюировать советских граждан было невозможно. Встал вопрос о поиске достойных источников информации.

Помощь пришла от Министерства обороны США. Военные разведчики подсказали, что источником информации об СССР могут быть бывшие советские граждане — эмигранты, перемещенные лица, невозвращенцы. В то послевоенное время их немало проживало в лагерях для беженцев в Германии, в американской зоне оккупации.

Граждан Советского Союза, насильно вывезенных гитлеровцами на работу в Германию или ушедших с немецкими войсками, к маю 1945 года в Европе насчитывалось более 10 750 000 человек7. Конечно, они уже начали возвращаться на родину, но процесс репатриации шел медленно. А параллельно ему набирал силу другой процесс — отказа от возвращения в СССР. Власти ряда западных стран приняли решение не передавать советским властям тех бывших граждан СССР, кто не выразил желания вернуться и не заявил о своем советском гражданстве. К июню 1947 года таких оказалось около 250 000 человек. Мотивы у всех были разные: кто-то пострадал от сталинского режима, кто-то изначально не воспринимал социализм и советскую систему, а кого-то уже привлек западный образ жизни.

Хвала военной разведке, подсказавшей идею. Первенство у разведки, правда, оспаривали и «Carnegi Corporation», и Государственный департамент США, и разведка ВВС. Якобы они тоже предлагали использовать невозвращенцев. Но, скорее всего, «авторство» идеи действительно принадлежит военным разведчикам, потому что они первыми общались с немецким генералом Р. Геленом, который им честно поведал, как собирал информацию о Советском Союзе.

В мае 1945 года военная разведка США заполучила в свои руки начальника отдела «Иностранные армии Востока» германского Генерального штаба генерал-майора Рейнхарда Гелена. Вместе со своими приближенными он сдался американцам. И при этом отдал бесценные архивы: пятьдесят стальных ящиков, набитых папками с данными о Вооруженных силах СССР, о советских военачальниках, об экономике и политической системе СССР, с материалами аэрофотосъемки советской территории. Отдел Гелена информировал Генштаб вермахта в годы войны не столько о замышляемых советскими генералами наступательных операциях, сколько о численности Красной армии, о составе и организации ее сухопутных и военно-воздушных сил, военного флота, вооружении и мощи ее дивизий и полков, об уровне подготовки и моральном духе ее бойцов и командиров. А кроме того, отдел Гелена изучал экономику СССР, потенциальные возможности металлургической, нефтехимической, танковой, артиллерийской, авиационной промышленности, пропускную способность транспортных коммуникаций, людские резервы, систему подготовки кадров, творческие возможности советских армейских, авиационных, «промышленных» генералов. Но и это не всё. Сотрудники Гелена въедливо копались в сути социальных, политических, национальных отношений в СССР, во взаимоотношениях власти и населения.

Какие же источники информации использовались для этого? Сначала весьма традиционные. В своих мемуарах, изданных в Германии в 60-е годы, Гелен пишет об этом так:

«Первая группа занималась вопросами ежедневной оценки сил противника и положения его войск. Она состояла из секторов, число которых соответствовало количеству групп армий на фронте. Данные, поступавшие из каждой группы армий, обрабатывались в одном и том же секторе.

В задачу второй группы входила перспективная оценка положения. Она анализировала поступающую информацию, дополняя ее материалами из других источников, и давала оценку потенциала противника по кадрам, военной промышленности и всем другим аспектам, представлявшим интерес с точки зрения ведения войны. Группа обладала отличным архивом и обширными статистическими материалами, которые постоянно пополнялись…

Третья группа состояла из специалистов по России, в основном родившихся там немцев, знавших страну и людей и владевших русским языком как родным. Она занималась переводом документов»8.

В геленовской службе вначале действительно использовали традиционные информационные источники: данные войсковой разведки, захваченные войсками текущие и архивные документы, советскую периодику. Вскоре немцы столкнулись с той же проблемой, что и после войны американцы, готовившиеся к операциям против СССР в конце 40 — начале 50-х годов, — с отсутствием всеобъемлющей информации.

И опытный Гелен блестяще решил проблему источников такой информации. Военнопленные!

Советские военнопленные (4,5 млн человек) — солдаты и офицеры, в прошлом рабочие, крестьяне, партийные функционеры, директора предприятий, профессиональные военные, государственные служащие, учителя, преподаватели, инженеры, врачи, ученые, попавшие в плен в первые два года войны, — могли быть потенциальными источниками информации об экономике, ресурсах, социальных и национальных отношениях, о настроениях и духовной атмосфере в СССР. Следовало только отобрать наиболее дельных, понятливых и знающих и потом по определенному плану допросить.

Гелен организует «Группу допросов». Американский исследователь Э. Кукридж так объясняет суть этого новаторского подхода:

«“Группу допросов” под началом майора Курта Рутенберга и его заместителя капитана Бернарда Блоссфельда… создали в Восточной Пруссии, в старой крепости Бойен, возле Летцена, где был специальный лагерь для советских военнопленных. Потенциальные информаторы свозились сюда из многих лагерей. Первые допросы проводили пользующиеся доверием немцев советские перебежчики… Заключенных, особенно офицеров с техническим образованием, выжимали, что называется, досуха, после чего полученная от них информация тщательно анализировалась в штабе… Допросы также проводились для украинцев — в лагере Люкенвальде, а также в спецлагерях для казахов, татар, туркмен, грузин и других национальных меньшинств, где их держали отдельно от русских»9.