Господин горных дорог (СИ) - Иорданская Дарья Алексеевна - Страница 11

Клубок замер на плоской вершине одного из самых высоких взгорий перед маленькой фигурой. Гном стоял, скрестив руки на груди, и четким черным силуэтом выделялся на лимонно-сером небе сумерек.

— С чем пожаловала, королева? — хмуро спросил он.

— Вернуть тебе долг, Румпельштильцкин, и попросить об услуге, — ответила Кела.

— Гляди-ка, выговорила! — хмыкнул Румпельштильцкин. — Что ж, уговор дороже денег. Я не трону твою дочь. А что за услуга тебе нужна? И что ты можешь мне за нее предложить, если уж на то пошло?

— Я хочу освободить душу своего мужа Григора. Отведи меня к Господину горных дорог, и получишь все, что пожелаешь.

Румпельштильцкин вдруг вырос, своею темною фигурой почти полностью скрыв небо.

— А ты не побоишься, королева?

— Нет! — твердо сказала Кела, хотя вовсе не была уверена в своих словах.

Румпельштильцкин свистом подозвал зверя, больше похожего на грозовую тучу, чем на лошадь, и вскочил в седло. Келе пришлось сесть позади и вцепиться в пахнущий разнотравьем плащ духа. Началась дикая скачка-полет. Чудовищная лошадь касалась вершин гор кончиками копыт и гривой смазывала с неба облака. Спустя полчаса Румпельштильцкин полуобернулся и спросил:

— Страшно? Я могу остановить ночь, и ты вернешься в столицу, королева.

Кела уняла дрожь и постаралась как можно тверже сказать:

— Я хочу освободить душу Григора.

Скачка продолжилась. Ночь нырнула в ущелье, окунувшись в туман. Он клочьями повис на гриве лошади, на длинных волосах Румпельштильцкина, залепил лицо Келе. Ей стало страшно, по-настоящему страшно, что она заблудится в этом сумраке и станет одной из душ, сопровождающих Господина.

Румпельштильцкин вновь обернулся к Келе.

— Страшно?

— Нет! — в голосе женщины послышалась паника, но она взяла себя в руки. — Помоги мне освободить душу мужа.

— Зачем тебе спасать человека, которому тебя отдали насильно, и от которого ты ничего доброго не видела? — удивился Румпельштильцкин.

— Не знаю, — почти честно соврала Кела.

— Что ж…

Ночь вновь взмыла вверх и через мгновение обрела под ногами твердую почву. Тишину разорвал дробный стук копыт по каменной дороге. Кела сильнее вцепилась в плащ сидящего впереди гнома. Ночь провезла их всеми потайными тропами. Иногда казалось, что следом скачут прозрачные тени чудовищной свитой мертвецов.

— Хватит, Господин! — взмолилась Кела, когда лошадь начала новый полет по кромке горизонта. — Хватит! Возьми, что пожелаешь, но прекрати скачку!

Ночь замерла на вершине горы. Кела мешком упала на землю, Румпельштильцкин грациозно спешился и простым движением руки отправил лошадь прочь. Над вершинами гор показалось солнце, и небо сделалось розовым.

Господин горных дорог — чернильный силуэт на фоне светлеющего неба — склонил голову к плечу. Кела с трудом поднялась на ноги и принялась приводить в порядок платье. Господин терпеливо ждал, не обращая внимания на поднимающееся солнце.

— Наш с Григором брак был заключен против нашей воли, — тихо сказала Кела. — Мы никогда не были просто добры друг к другу. Но он единственный, кто… я люблю его. Вот. И поэтому, Румпельштильцкин, именем твоим заклинаю, настоящим обликом твоим заклинаю, Господин, отпусти душу моего мужа; помоги мне найти его тело и захоронить. Ты получишь все, что пожелаешь.

Она гордо выпрямилась.

— Ты согласишься оставить королевский дворец и поселиться в диких горах? — спросил Господин.

— Да, — кивнула Кела.

— Ты оставишь мир людей, чтобы нестись над горами с сонмом духов? — в голосе Румпельштильцкина на секунду прозвучали нотки волнения.

— Да, не задумываясь, — ответила Кела.

— И ты простишь меня? — спросил Григор.

Кела отступила на шаг, не веря своим глазам. Григор стоял перед ней, совсем такой, как в ее недавнем бреду, вертя в длинных, тонких, похожих на паучьи лапки пальцах медноцветный клубок. Вид у Господина был смущенный.

— Мне не нужны никакие жертвы, мне нужно, только, чтобы идущие по моим горам люди соблюдали законы, — Григор, или Господин, или Румпельштильцкин мрачно покачал головой. — Я много раз слышал, что жители Загоржи не чтят законы гостеприимства и губят путешественников. Тогда я принял облик человека и пришел в деревню. Я не знал ничего о тебе, Кела, а если бы знал, никогда не причинил бы столько боли.

— О да! — фыркнула Кела. — Уж не ты ли был белобрысым школяром Абелем?

Григор отвел глаза.

— А что за спектакль с гномом?

— Значит, не простишь… — Господин выронил клубок и не щурясь посмотрел на солнце.

— Я дам тебе время искупить свою вину, — улыбнулась Кела и обняла мужа.

Путь короля и наследника пролегал через Горжанские горы, славящиеся также, как прекрасные охотничьи угодья. Погнавшись за молодым туром, принц Максимилиан и не заметил, как заблудился. Принц сразу же вспомнил страшные сказки о Господине горных дорог и Дикой Охоте, которые рассказывал проводник. Поэтому первый же встретившийся человек напугал юношу до полусмерти, тем более, что был престранен.

Девушка сидела на ветке невысокой сосны, расчесывая длинные густые медные волосы, и пела диковатую песню. Максимилиану удалось различить лишь пару строк:

Принцу еще показалось, что он где-то уже слышал эту песню.

Девушка заметила принца, соскочила на землю и обвила голыми руками шею дымчато-вороной кобылы, стоящей под деревом.

— Заблудился? — спросила она.

— Нет! — холодно ответил Максимилиан.

Еще не хватало, чтобы над ним, наследником короны насмехалась горская крестьянка!

Девушка переплела пальца левой руки с гривой лошади и пошла вверх по едва различимой тропе.

— Иди за мной, принц, я доведу тебя до Загоржи.

Максимилиан последовал за ней и через полчаса и вправду увидел крыши небольшой деревушки и королевский кортеж.

— Спасибо, — учтиво склонил голову Максимилиан. — Как тебя зовут? Мой отец — король всех этих мест, и он наградит тебя.

Девушка звонко расхохоталась.

— Передай Петеру привет, сынок. Скажи: «Кела и Румпельштильцкин шлют привет, как Господа — Господину». Еще скажи баронессе Августе — если она не пожелает умирать, пусть приезжает в наши горы. Нашей свите не хватает мудрых поэтов. И не вздумайте выдавать замуж мою Зельду, я разыскала ей отличного мужа.

Странная девушка одним движением вскочила на спину лошади, нагнулась к ошарашенному Максимилиану и усмехнулась:

— Запомни, мальчик, я — Госпожа.

Всадница взмыла в воздух, серо-рыжей стрелой галопом пронеслась через деревню, сорвав перо со шляпы короля, и исчезла в тумане голубоватого ущелья. Осталась только тихая мелодия, когда-то колыбельной песни. Максимилиан еще успел поймать — или может вспомнить — последние строки:

Конец.

Апрель 2006 года, Санкт-Петербург