Печать Раннагарра (СИ) - Снежная Александра - Страница 41

Закрывая глаза, Оливия отстраненно подумала о непонятных превратностях судьбы: скажи ей кто пару месяцев назад, что она вот так запросто будет спать в руках у того, кого так долго мечтала убить, пожалуй, хорошенько бы врезала этому болвану, чтобы меньше говорил глупости. Сейчас же в объятиях Ястреба было уютно и тепло — широкая спина мужчины, словно стена, надежно закрывала ее от ветра и холода, а руки согревали и укутывали подобно непроницаемому кокону. Ткнувшись носом в стеганый суконный дублет мужа, Ли, проваливаясь в полудрему, зачем-то отметила, что пахнет от герцога очень приятно. В отличие от большинства мужчин, он не курил трубку, и от его одежды не разило едким дымом и табаком. От Ястреба шел запах чистой одежды и пряный, обволакивающий, немного горьковатый аромат самого мужчины — сильного, властного, уверенного в себе, и если бы Ли могла читать мысли мужа, то наверняка удивилась бы еще больше. Касс глубоко втягивал ноздрями запах вереска и мяты, которыми пахли волосы Оливии, ощущая болезненное желание коснуться их губами и, отдавшись на милость сиюминутному безумству, жадно и долго целовать безмятежно дремлющую в его руках женщину.

Утром, едва отряд успел перебраться через узкий перевал, ведущий в широкую горную долину, припустил дождь. Холодный и беспрерывный, он сплошной пеленой накрыл двигающихся путников, пробираясь под одежду зябкой сыростью и ознобом. Ли, выспавшаяся и отдохнувшая, упрямо ехала впереди процессии, зорко оглядывая местность из-под натянутого на голову отяжелевшего от воды капюшона.

— За тем хребтом снова начнется лес, — указала она рукой направление не отстающему от нее Ястребу. — К вечеру доберемся до пещеры Око Всевидящего, там сможем просохнуть и передохнуть.

Касс хмуро посмотрел на виднеющиеся вдали горы, помянув мрачным Сардарром отвратную погоду. Оливия, хоть и не жаловалась и виду не показывала, что устала или замерзла, но по собственной влажной, плохо согревающей одежде герцог понимал, что вещи девушки находятся в таком же плачевном состоянии, а к вечеру на ней сухой нитки не останется.

— А ближе ничего нет? — поинтересовался он.

— Черный Ястреб устал? — насмешливо передернула плечом Ли.

Касс окинул девушку тяжелым недовольным взглядом, после чего холодно изрек:

— Черный Ястреб устал смотреть на то, как ты изображаешь из себя воина.

— Я и есть воин, — дерзко вскинула голову Ли, не обращая внимания на заливающий лицо дождь.

— Дурочка ты, — неожиданно выдал Касс, и у охотницы от негодования округлились глаза.

— Что??? — рассерженно запыхтела она.

— Ты женщина, Лив, — проигнорировал ее гнев Касс. — А женщине вредно мокнуть, мерзнуть и трястись на лошади, продуваемой всеми ветрами.

— Много ты понимаешь, что вредно, а что не вредно женщине, — возмутилась Оливия.

— Да уж, похоже, побольше твоего, — огрызнулся Касс. — Не надо было тебя слушать, — угрюмо буркнул он. — Сидела бы сейчас с Лэйном дома…

— А-а, — прищурилась Ли. — Так ты для этого на мне свою карпитулу оставил? Под замок меня посадить решил? Попробуй только…

Одним быстрым движением герцог перетащил Оливию на свою лошадь, и пока охотница не начала брыкаться, завернул в свой плащ и крепко обхватил руками.

— Отпусти сейчас же, — прошипел Ли, тщетно пытаясь выпутаться.

— Не дергайся, — довольно фыркнул Касс, — а то сейчас прикажу своим воинам развернуться в Азаандар и точно посажу тебя под замок.

Ли, как хомяк, раздула щеки, с шумом выпустив воздух:

— Ты что себе позволяешь? По какому праву? — задохнулась она.

— По праву твоего мужа, — невозмутимо заявил Касс.

— Слушай ты, муж многомордый…

— Какой? — удивленно уставился на девушку герцог.

— Многомордый, — рявкнула злющая Оливия.

— Нет, ну если с этой стороны посмотреть… — призадумался Касс, — то можно и так. Согрелась? — неожиданно выдохнул он в лицо опешившей охотницы.

Ли глупо хлопнула глазами и вдруг поняла, что ей действительно стало тепло.

— Согрелась, — сердито пробубнила девушка.

— Вот и отлично, — облегченно вздохнул Касс. — Так где тут, говоришь, твои пещеры? — вглядываясь вдаль, усмехнулся он.

— Держи курс на черную скалу, похожую на клюв орла, — Ли недовольно нахохлилась и затихла в руках Ястреба. Вырываться и брыкаться было глупо. Занятие это было бесполезное и никчемное: многомордый супруг держал ее мертвой хваткой и, видимо, отпускать не собирался, к тому же, прижатая к нему и укутанная в его плащ, она действительно перестала мерзнуть. Оставалось только удивляться, с чего это герцога прошибло на такую чрезмерную заботу о ней. Хотя, если вспомнить, после Арум-Рисира он вообще вел себя до боли странно и подозрительно, а о причинах, двигающих его поступками, Оливии думать не хотелось, потому что в голову лезли постыдные картинки ее безумного демарша в дворцовой спальне. И тогда в душе все переворачивалось от отчаянности собственной унизительной наготы и того, с каким голодным блеском в глазах, придирчиво и жадно блуждал по ней горящим взглядом мужчина.

Они выехали из долины, и мелкий камень под копытами лошадей сменился скользкой глинистой почвой, двигаться по которой становилось тяжело и небезопасно в стремительно наплывающем полумраке хмурого осеннего вечера.

— Далеко еще? — зорко оглядываясь по сторонам, поинтересовался Ястреб.

— Сворачивай в лес, — скомандовала Ли.

— Ты же сказала, мы едем к пещерам, — метнулся взглядом в сторону гор Касс. — Ты ничего не путаешь?

— Я мастрим, — обиделась Ли. — Я любую дорогу с одного взгляда запоминаю. Пещеры находятся в лесу, — громко чихнула она. — Видишь — правда.

— Вижу! — раздраженно припечатал герцог. — Не хватало еще, чтобы ты заболела.

Оливия крутанулась, пытаясь увидеть лицо мужчины, а когда у нее это не получилось, вспыхнула, как фитиль:

— Ты что ко мне прицепился? Тоже мне, нянька выискался! Да я неделями с Джеддом под проливными дождями по лесам ходила, в метель через горы перебиралась, мы на земле в холодной степи спали, и ничего…Жива-здорова, как видишь!

Ладонь Касса внезапно пробралась под ее капюшон, обхватив за затылок. Лицо мужчины резко наклонилось, упершись своим лбом в ее, и тяжелое хриплое дыхание огнем опалило губы Оливии.

— Прости меня, — прошептал герцог. — Прости… Если бы я только мог хоть что-то исправить.

Касс с тихим стоном закрыл глаза, а потом поцеловал девушку: медленно, осторожно, бесконечно нежно. Он целовал ее снова и снова — легкими, обжигающими поцелуями, покрывая ее мокрое холодное лицо: тонкие брови, упрямый лоб, бледные щеки, дрожащие веки и ресницы.

Где-то в размывающемся, как песок под прибрежными волнами, сознании Ли понимала, что должна оттолкнуть его, но силы почему-то иссякли. В груди разлилось болезненно-жгучее тепло, щеки запылали, тело обмякло и перестало слушаться, а сердце стало истерично биться в такт падающим с каплями дождя на ее лицо поцелуям.

— Ли, детка, ты куда нас ведешь? — голос Джедда, как гром среди ясного неба, пророкотал позади супругов. — Ты что, забыла дорогу?

Оливия, часто и отрывисто дыша, отпрянула от мужа, уставившись на него широко распахнутыми глазами, потом нервно повернула голову в сторону и сипло пробормотала:

— Да, кажется, забыла.

— Мы приехали, — остановив своего коня, мастрим живо спрыгнул на землю, и Оливия моментально скользнув вниз из объятий Ястреба, быстро бросилась за охотником по усыпанной бурой листвой дорожке, ведущей к пещере.

Молча и тяжело Касс смотрел ей в след. Окутанный запахом вереска и мяты, он до сих пор чувствовал на губах ее вкус — пьяно-сладкий, с тонкой ноткой невыразимой горечи.

Отдав приказ своим людям поймать на ужин какую-то живность, герцог, подхватив под уздцы Мрака, прошел под грязно-белой каменной аркой, служащей проходом в огромный полутемный грот.

В высоком круглом своде, подобно двум гигантским глазам, зияли две миндалевидные дыры, сквозь которые в пещеру попадал свежий воздух и рассеянный седой свет.