Рукопожатия границ
(Сборник рассказов) - Цыбульский Евгений "Составитель" - Страница 17

— Едем в село, — сказал начальник заставы. — Там есть один учитель, попросим его, он прочитает.

Тушев утвердительно кивнул. Оба сели в машину, и она, урча мотором, покатила по черной дороге. В школе, когда приехали, была перемена. Тушев попросил какого-то мальчика позвать учителя. Скоро к ним вышел мужчина средних лет с румяным улыбающимся лицом.

— Мы хотели попросить вас об услуге, — сказал Тушев, когда учитель подошел к машине.

— С большим удовольствием, — улыбнулся тот.

Тушев достал из кармана письмо, протянул:

— Прочитайте, пожалуйста.

Учитель с интересом взял листок, повертел его в руках, прочитал про себя, взглянул на Тушева.

— Ясно. Написано вот что: «Прошли успешно. Но не у одинокой могилы, потому что там был наряд. Пройдем по глубокому оврагу к большой луже. Передайте господину „860“, пусть ждет нас в 9.30 на скамейке у сухого клена в приморском парке. Н. Ч.»

Тушев закусил губу. Потом взглянул на шофера, скомандовал:

— Гони на заставу!

Поехали. Майор, обернувшись к начальнику заставы, упрекая себя, заговорил:

— Оплошали мы, товарищ капитан. Туда, где будут проходить нарушители, направили только часть людей, а этого мало, чтобы их задержать. Важные птицы к нам пожаловали.

Прибыли на заставу. Дежурный доложил, что в глубине нашей территории часовой слышал выстрел.

— Хитры они, эти… — раздраженно сказал Тушев. — Бросили банку с письмом в реку. Ниже по течению ее выловят, письмо попадет в руки господина «860». Он, конечно, какой-то их агент. Ты знаешь, что это за большая лужа? — Тушев тронул капитана за плечо.

— Это море. Кажется, они наметили встречу в каком-то приморском городе или поселке. Но ничего. Не уйдут.

Майор в раздумье потер лоб. Наконец, видимо, что-то решил. Приказал:

— Надо взять машину и немедленно поехать туда, где нашли эту банку. Бросить ее опять в реку. Письмо должно дойти по назначению. Нам оно больше не нужно.

В то же время он приказал начальнику заставы выслать двух нарочных с приказом, чтобы группы, действующие на левом фланге, вышли к глубокому оврагу и перерезали нарушителям дорогу назад, к границе. Потом взял телефонную трубку.

— Алло! «Сокол»! «Сокол»! Соедините меня с селом Б…

В трубке послышался протяжный женский голос:

— Село Б…

— Товарищ, дайте мне партийного секретаря!

Раздались короткие щелчки, потом снова тот же женский голос:

— Не отвечают.

— Дайте товарища Стоева, ветеринарного фельдшера!

Телефон на миг замолчал, и снова:

— Его нет.

— Тогда старшину милиции!

Немного погодя в трубке послышался мужской голос. Тушев узнал старшину.

— У телефона майор Тушев, — сказал он. — Товарищ старшина, найдите парторга и скажите ему, что нужны люди, понимаете, люди. Соберите их и идите к широкой поляне. Я скоро буду там…

Тушев обзвонил еще несколько окрестных сел. Потом сел в машину и вместе с начальником заставы отправился на условленное место.

Дело заварилось серьезное, придется, видно, и помотаться вдосталь, и понервничать. Ничего, не впервой. Зато почти все уже было ясно. Все эти места Тушев знал хорошо. Да и сил станет побольше.

Машина тряслась по неровной дороге, оставляя за собой облако пыли.

Ферма трудового кооперативного земледельческого хозяйства в Б… находилась далеко от села и располагалась в горной котловине, посреди широкой поляны. Жизнь здесь шла своим чередом. Тревожно блеяли овцы, которых отделили от ягнят; чабан, отгоняя их, сердито покрикивал. Костадин Стоев, Динка, тоже был здесь, на ферме. Овцы в эту пору ягнились, и работы было хоть отбавляй. Динка с бригадиром уже целую неделю жили на ферме, даже вздремнуть редко удавалось. Ведь надо было позаботиться о каждой овце.

Огромный пятнистый пес, лежавший на широком дворе, вдруг залаял и бросился к воротам. Тут же откликнулись и другие собаки. За кирпичным забором раздался свист, а потом чей-то оклик: «Мурджо!» Собаки, услышав знакомый голос, умолкли. В высокие деревянные ворота вошли двое селян, те самые, которых бригадир посылал ладить кошару. Собаки, радостно виляя хвостами, путались у них под ногами.

— Эй, ребята, как дела? — спросил бригадир.

Селяне подошли к нему. Один из них, держа в руке палочку, то и дело постукивал ею по туго навернутым обмоткам.

— Дела так себе, — сказал он. — В кошаре много дыр, кое-где совсем разрушилась. Работы там хватит. Одна хижина сгорела дотла. Два-три человека там ничего не сделают, надо еще людей.

— Сегодня нам совсем поработать не пришлось, — добавил другой. — Пограничники приходили, наверно, кого-то ищут. Спрашивали, не видали ли мы незнакомых людей. Потом дальше отправились.

Динка насторожился:

— А куда они пошли?

— Оврагом пошли, к реке.

У Стоева не было никаких сомнений: ищут кого-то, кто нарушил границу. Конечно, на ферме работы по горло, но сейчас он должен забыть обо всех делах, чтобы выполнять самую важную свою обязанность. Он быстро вошел в низенькую избушку, накинул на плечи пальто, взял ружье и вышел.

— Пойду узнаю, что случилось, — сказал он бригадиру.

Миновав двор, он свернул на тропинку, которая вскоре вывела его на сельскую дорогу. Шел легко. Под ногами, обутыми в резиновые царвуги[1], потрескивала сухая кора. Он шел и все думал о том, что рассказали двое чабанов. Надо же случиться такому именно сейчас, когда столько срочных дел! В такое время и на час от овец нельзя отойти, а теперь, если помогать пограничникам, когда вернешься? Кто его знает когда. А помогать надо. Были случаи — два-три дня домой не являлся.

Динка стиснул зубы. Хотел бы он сейчас встретить тех, из-за кого он бросил своих овец! «Жулье! — со злостью думал он. — Говорят о мире, а сами каждый день лезут с провокациями. Ну погодите, поплатитесь за это!»

В долине у Ришова родника Динка встретил четверых дружинников из соседнего села. Они рассказали ему о том, что произошло. Динка, подумав немного, предложил:

— Давайте разделимся. Вы трое идите той же дорогой, как и шли, до горы у Оброчища. А мы с Георгием Русиновым направимся в ту сторону, осмотрим там хижину.

Предложение было дельное, и все согласились. Динка с Георгием пошли по узкой тропинке, которая вела вверх, к крестьянскому полю. Шли быстро, широким шагом.

— Понимаешь, — сказал Динка, — если нарушители идут по дороге в тыл, то они наверняка направились в город. Надо обогнать их, чтобы выйти наперерез.

Шли друг за другом. Пригревало теплое мартовское солнце, чистый горный воздух, наполненный запахами моря, освежал разгоряченные лица. Море было недалеко, всего в нескольких километрах, и его дыхание здесь всегда чувствовалось.

Время от времени оба замедляли шаг, осматривая местность. Уже спускались сумерки, в которых начали расплываться очертания деревьев в низине, домиков дальнего села под горой. Вдруг на склоне горы у села, в редком дубняке, Динка увидел двух мужчин. Шли они не по дороге, а в стороне от нее. «Если это свои, то что им там надо?» — подумал Динка и сказал об этом товарищу. Надо выйти неизвестным наперерез, но как это сделать? Неизвестные, видимо, направляются к дороге, и, чтобы опередить их, надо пройти по открытому месту, обнаружить себя. Неизвестные тогда повернут в горы и успеют скрыться.

Динка залег и пополз по небольшой ложбинке. За ним, тоже ползком, последовал Георгий. В конце концов они добрались до дороги. У обочины спрятались за массивными стволами дубов. Оба тяжело дышали. Динка чувствовал, что руки его дрожат, а во рту пересохло.

Неизвестные подходили все ближе. Шли вдоль дороги, чуть поодаль от нее. Оба были в темных плащах и кепках, обуты в резиновые сапоги. Увидев их экипировку, Динка окончательно уверился, что эти люди — нарушители. Он расположился поудобнее и подал знак Георгию быть настороже. Когда незнакомцы приблизились, резко окликнул, вскинув ружье: