Железный марш - Мысловский Алексей - Страница 18

Как-то раз, уже будучи ведущей популярной телепередачи, Ника собиралась снимать очередной репортаж об организованной преступности. Договорившись с нею через посредников, один из крупных мафиозных авторитетов любезно согласился дать «Криминальному каналу» интервью, разумеется сохраняя инкогнито. Нике было известно лишь, что среди своих «коллег» он прославился изрядной крутизной и дерзким размахом незаконных махинаций, за что и получил весьма красноречивую кличку Чикаго. При этом внешне вел вполне респектабельную жизнь хозяина крупного коммерческого предприятия. Каково же было ее удивление, когда, встретившись в условленном месте со своим собеседником, она неожиданно узнала в нем свою первую любовь! Конечно, никакого интервью у них в тот раз так и не вышло. А вышел долгий и откровенный ночной разговор в загородном доме Кости-Чикаго в подмосковных Снегирях.

От прежнего бесшабашного подростка к тому времени не осталось и следа. Костя поправился, заматерел, лишь в глазах сохранились зарницы озорного мальчишеского блеска. Жизнь, как и следовало ожидать, отнюдь не баловала его. После армейской учебки Костя попал в Афган. Сражался с духами под Кандагаром и Гератом. Был ранен. Получил какую-то медальку… Домой он вернулся совершенно другим человеком. Костя окончательно убедился, что жизнь — полное дерьмо. А люди делятся на две неравных категории — волки и овцы. И если не хочешь, чтобы с тебя до смерти заживо сдирали шкуру, необходимо стать волком и никого в этой жизни не жалеть…

После этой ночи они начали изредка перезваниваться. Хотя продолжением их былой любви она так и не стала. Оба жили совершенно в разных мирах и прекрасно это понимали. Ника не смогла принять нового Костю — Костю-Чикаго. Но и забыть его прежнего тоже не смогла. Для нее он навсегда остался первым мужчиной. Как и она для него — первой женщиной. А такое не забывается. Никогда.

И сегодня, лихорадочно ломая себе голову над тем, как она могла бы помочь Люське, Ника вспомнила о Косте-Чикаго. Но вспомнила, конечно, не сразу. Сначала она намеревалась позвонить кому-нибудь из своих друзей. Например, Славке Половцеву — классному оперу из МУРа. Или Витальке Калашникову из Генпрокуратуры. Наконец, Девяткину, своему второму бывшему мужу — инструктору Федерации рукопашного боя. Были и еще надежные ребята, которых при необходимости она могла поднять на ноги… Но, всесторонне обдумав ситуацию, Ника в конце концов пришла к выводу, что клин надо вышибать клином. И решила, что наиболее подходящим человеком для спасения Люськиного сына является именно Костя. Ее первая любовь.

Разыскать его Нике удалось без особого труда. Как и всякий уважающий себя деловой человек, Костя был обладателем мобильного телефона, с которым почти не расставался. В крайнем случае, Ника могла «накапать» ему свое сообщение на пейджер, номер которого тоже был ей известен.

Выйдя от Мостового, она тотчас рванула по коридорам к ближайшему бару, одному из немногочисленных мест в напичканном передающей аппаратурой Останкинском телецентре, где было возможно без помех принимать сигнал мобильного телефона. Взяла бокал апельсинового сока, уселась в уголке и принялась названивать Косте. К счастью, в баре почти никого не было и Ника смогла говорить свободно.

— А, это ты, — внушительно пробасил Чикаго. — Ну привет, привет…

Зная, что Костя был человек занятой, Ника в двух словах объяснила ему ситуацию.

— Не понял, — угрюмо буркнул он. — Ты что, меня за мента держишь? Есть же у тебя кореша на Петровке? Вот им и звони. — Костя равнодушно зевнул в трубку. — И вообще, я благотворительностью не занимаюсь…

— Пойми, речь идет о жизни ребенка, — дрогнувшим голосом настаивала Ника. — Пожалуйста, Костик, я тебя очень прошу. Ты один можешь это сделать…

Падкий на лесть, о чем Ника знала, Чикаго несколько смягчился.

— Ну ты стерва, — усмехнулся он, на свой манер отвесив ей комплимент. — Всегда без мыла в ж… влезешь… Ладно, попробуем выцарапать этого лягушонка…

Встречу Костя назначил ровно на два часа у себя в офисе, что было для Ники весьма кстати. За оставшееся время она успела благополучно решить свои неотложные студийные проблемы и в назначенный час вместе с Люськой примчалась на Профсоюзную, где в одном из зданий бывшего НИИ Чикаго арендовал целый этаж под свою контору.

Офис акционерной компании «Клондайк» производил неотразимое впечатление. Десятки кабинетов. По меньшей мере сотня людей. И все заняты делом. Обстановка и оборудование… Впрочем, это отдельная тема. Одним словом, сразу чувствовался настоящий размах. И едва ли кому-то могло прийти в голову, что хозяином всего этого был самый настоящий мафиози. Ничего не поделаешь, время такое: мафиози похожи на бизнесменов, бизнесмены — на мафиози, а остальные, то есть просто честные люди, как всегда, похожи на дураков…

Костя встретил их в своем роскошном кабинете чрезвычайно гостеприимно. Деловитый и представительный, точно заправский премьер-министр, в стильном костюме-тройке от Версаче (в отличие от большинства своих «коллег» Чикаго принципиально не состоял членом «ордена красных пиджаков»), с огромной золотой печаткой на безымянном пальце, он нежно поцеловался с Никой; снисходительно кивнул жалкой и растерянной Люське, которую невольно затрясло от одного вида собравшихся здесь бритоголовых молодцов в одинаковых черных костюмах и с одинаково каменными лицами. От страха у Люськи едва не отнялся язык, так что Нике буквально пришлось вытягивать из нее каждое слово.

— Как, говоришь, их старшего звали? — скривившись, переспросил Костя.

— Ну у которого Вадим деньги занимал?! — уточнила Ника.

— Н-не з-знаю, — с трудом пробормотала Люська. — Они… Они его называли Ж-жмурик…

Чикаго небрежно прищелкнул в воздухе пальцами.

— Степа, разберись, что это за козел и на кого работает, — коротко распорядился он.

Один из бритоголовых молча кивнул и вышел из кабинета.

— Щас, дамочка, все утрясем, — успокоил Костя трясущуюся Люську. И, тотчас забыв о ней, обратился к Нике: — Ну и стерва же ты, Вика, — усмехнулся он. Так Костя называл ее в пору их былой любви. — Ладно, пойдем, я тебе своих новых селедок покажу…

Взяв Нику под руку, Чикаго провел ее в соседнее помещение, где находилась его святая святых и куда обычно допускались только избранные. У всех попадавших сюда людей поначалу отвисала челюсть от изумления. Впечатление было такое, будто ты неожиданно угодил в царство Нептуна. Всю стену этой большой и затемненной комнаты занимал огромный искусно подсвеченный аквариум, в котором среди струящихся водорослей, игрушечных гротов и затонувших кораблей плавали экзотических форм и фантастических расцветок обитательницы океанских коралловых рифов. Трудно даже представить, сколько могла стоить одна из этих удивительных рыбок, которых Костя нежно любил, куда нежнее, чем представителей гнусной человеческой породы. А равно и содержание целого штата доверенных лиц, которым был поручен трепетный уход за ними… Как это ни покажется странно, безжалостно крутой Чикаго с детства нежно любил рыбок и был заядлым аквариумистом. Но лишь в последние годы, сколотив изрядный капитал, смог в полной мере отдаться своему давнишнему увлечению.

— Вот она, родимая, — самозабвенно пояснил Костя, показывая Нике свое очередное приобретение. И произнес какое-то мудреное латинское название рыбьей породы. — Вчера только доставили самолетом. — Красотка, правда? Ах ты моя девочка… Одно плохо: в неволе долго не живут. Приходится заказывать новых… — сокрушенно вздохнул рыболюбивый мафиози.

Насладившись экзотическим зрелищем, Ника наконец затащила его обратно в кабинет, где уже появился расторопный Степа.

— Ну, клиент созрел? — небрежно осведомился Костя.

— Измайловские они. На Махмуда работают, — невозмутимо доложил Степа. И, склонившись к шефу, добавил что-то конфиденциально.

— Вот с-суки, — злорадно прошипел Чикаго. — Совсем оборзели, на хрен. Ладно, вызывай тачку, поедем разбираться…