Медведь и соловей (ЛП) - Арден Кэтрин - Страница 11

Но теперь, глядя на невесту без вуали, он задумался. Она была очень маленькой, наверное, одного возраста с Колей, хотя ее поведение делало ее моложе. Ее голос был тихим, вела она себя покорно, ее губы были приятно полными. В ней не было ничего от Марины, хоть у них был один дед, и за это Петр был благодарен. Каштановая коса обрамляла ее круглое лицо. Вблизи было видно напряжение во взгляде, казалось, со временем ее лицо будет в морщинах, как сжатый кулак. Она носила крест и все время теребила его, смотрела на пол, даже когда Петр хотел заглянуть в ее лицо. Он не мог увидеть в ней ничего плохого, кроме, может, плохого характера. Она не казалась пьяной, прокаженной или безумной. Может, девушка просто была скромной. Может, князь этим браком показывал одобрение.

Петр коснулся силуэта нежных губ невесты, не веря в происходящее.

Они пировали в зале ее отца после свадьбы. Стол ломился под весом рыбы и хлеба, пирога и сыров. Люди Петра кричали и пили за его здоровье. Великий князь и его семья улыбались, и это казалось искренним, они желали им много детей. Коля и Саша говорили мало, сдержанно смотрели на их мачеху, что была чуть старше, чем они.

Петр наливал жене медовуху, пытался расслабить ее. Он старался не думать о Марине, на которой женился в шестнадцать, которая смотрела ему в глаза, произнося клятву, смеялась и пела, хорошо ела на брачном пире, поглядывая на него, словно бросая вызов. Петр утащил ее в постель, почти обезумев от желания, целовал ее страстно, и утром они были пьяны от истомы и общей радости. Но это создание не было способно на страсть. Она сжалась под головным убором, отвечала на его вопросы односложно, рвала хлеб пальцами. Наконец, Петр отвернулся от нее, вздохнув, его мысли ушли к тропе в зимнем темном лесу, к снегам в Лесной земле и простоте охоты и шитья, вдали от города улыбающихся врагов и взяток.

* * *

Через шесть недель Петр и его свита были готовы уезжать. Дни тянулись, снег в столице начал смягчаться. Петр и его сыновья смотрели на снег и ускоряли приготовления. Если лед растает раньше, чем они пересекут Волгу, им придется сменить сани на повозки, вечность ждать, пока река станет проходимой на пароме.

Петр переживал за свои земли, хотел вернуться к охоте и долгу мужа. Он думал смутно, что чистый северный воздух успокоит его жену Анну, тихую и послушную, но озирающуюся с испуганными глазами, теребящую пальцами крест на груди. Порой она ворчала на пустые углы. Петр брал ее в постель каждую ночь после их свадьбы скорее из долга, чем от удовольствия, но она все еще не смотрела ему в лицо. Он слышал, как она плачет, думая, что он спит.

Их компания стала больше, добавились вещи Анны Ивановны и ее свита. Их сани наполнили двор, многие слуги прикрепляли сумки к лошадям. Сыновья Петра были верхом. Лошадь Саши переминалась с ноги на ногу, вскидывала темную голову. Конь Коли стоял неподвижно, а Коля сжимался в седле, его глаза были налиты кровью и смотрели на утреннее солнце. Коля был успешным среди сыновей бояр в Москве. Он оказался лучше всех в борьбе, почти лучше всех в стрельбе из лука, пил почти дольше всех за столом, развлекался с женщинами во дворце. Он наслаждался собой, не желая уезжать, ведь дома его ждал труд.

Петр был рад, что съездил сюда. Ольга была помолвлена за мальчика, о каком он и не мечтал. Он женился, и, хоть жена и была странной, она не была больной, еще и была дочерью великого князя. Петр бодро готовился к отправлению. Он огляделся вокруг своего серого жеребца, им пора было ехать.

Незнакомец стоял у головы коня, мужчина с рынка, который был и за столом великого князя. Петр забыл о нем в спешке свадьбы, но теперь он стоял и гладил нос Бурана, смотрел одобрительно на жеребца. Петр ждал с опаской, незнакомец должен был остаться без руки от таких фамильярностей с Бураном, но он с потрясением понял, что конь замер, опустил уши, как старый осел.

Петр раздраженно шагнул к ним, но Коля опередил его. Юноша нашел цель, чтобы выместить гнев, головную боль и общее недовольство. Он остановил своего коня, оказался в шаге от незнакомца, копыта коня могли уже запачкать брызгами грязного снега голубое одеяние мужчины. Конь закатывал глаза, пот катился по коричневым бокам.

— Что вы здесь делаете? — осведомился Коля, сжимая коня руками. — Как посмели трогать коня моего отца?

Незнакомец вытер брызги со щеки.

— Красивый у него конь, — ответил он невозмутимо. — Я подумывал купить его.

— Не можете, — Коля спрыгнул на землю. Старший сын Петра был широким и тяжелым, как сибирский бык. Другой был ниже и хрупким, должен был выглядеть хрупко рядом с ним, но не выглядел. Может, дело было в его взгляде. Петр с тревогой ускорил шаги. Коля, наверное, еще был пьян или не замечал, он решил, что незнакомец поддается, — И как вы справитесь с таким конем, мужичок? — добавил он едко. — Бегите к своей возлюбленной и оставьте боевых коней сильным мужчинам! — он оказался нос к носу с незнакомцем, пальцы касались кинжала.

Незнакомец криво улыбнулся. Петр хотел крикнуть в предупреждении, но слова застыли в горле. На миг незнакомец был неподвижен.

А потом пошевелился.

Петру показалось, что он пошевелился. Он этого не видел. Только что — то мелькнуло, словно свет на крыле птицы. Коля закричал, схватился за запястье, а мужчина оказался за ним, обвил рукой шею и прижал кинжал к горлу. Это произошло так быстро, что лошади даже не успели вздрогнуть. Петр бросился вперед с рукой на мече, но замер, когда мужчина поднял голову. У незнакомца были странные глаза, Петр еще таких не видел. Бледно — голубые, как ясное небо в холодный день. Его ладони были быстрыми и гибкими.

— Ваш сын оскорбил меня, Петр Владимирович, — сказал он. — Мне лишить его жизни? — нож дрогнул. Тонкая красная линия открылась на шее Коли, пропитывая его новую бороду. Юноша судорожно вдохнул. Петр не смотрел на него.

— Решать вам, — сказал он. — Но, молю, позвольте сыну извиниться.

Мужчина с презрением посмотрел на Колю.

— Пьяный мальчишка, — он крепче сжал кинжал.

— Нет! — прохрипел Петр. — Я могу извиниться. У нас есть золото. Или… если хотите, мой конь, — Петр не оглядывался на прекрасного серого жеребца. Тень удивления появилась в холодных глазах незнакомца.

— Щедро, — сухо сказал он. — Но нет. Я пощажу вашего сына, Петр Владимирович, в обмен на вашу услугу.

— Какую услугу?

— У вас есть дочери?

Это было неожиданно.

— Да — осторожно ответил Петр. — Но… — удивление в глазах незнакомца усилилось.

— Нет, я не возьму ее как любовницу, не изнасилую в снегу. Вы же везете подарки детям? У меня есть подарок для вашей младшей дочери. Пусть поклянется, что оставит это при себе. И вы не должны ни одной живой душе говорить об обстоятельствах нашей встречи. Только в таких обстоятельствах я отпущу вашего сына.

Петр мгновение думал об этом. Подарок? Какой подарок может стоить жизни его сына?

— Я не буду рисковать дочерью, — сказал он. — Даже ради сына. Вася — последняя дочь моей жены, — он сглотнул. Кровь Коли лилась медленным алым ручейком.

Мужчина смотрел на Петра, щурясь, тишина затянулась. А потом незнакомец сказал:

— Это ей не навредит. Клянусь. Клянусь льдом и снегом и тысячью жизней людей.

— Тогда что это за подарок? — сказал Петр.

Незнакомец отпустил Колю, который стоял, как лунатик, его взгляд был удивительно пустым. Незнакомец прошел к Петру и вытащил предмет из мешочка на поясе.

Петр и не думал, что мужчина даст ему такое: один камень, ослепительный, серебристо — голубой, укутанный в бледный металл, как звезда или снежинка, он висел на цепочке, похожей на шелковую нить.

Петр поднял голову, но незнакомец не дал ему задать вопрос.

— Вот, — сказал он. — Всего лишь безделушка. Обещайте. Вы отдадите это своей дочери и никому не расскажете о нашей встрече. Если нарушите слово, я приду и убью вашего сына.

Петр посмотрел на своих людей. Все стояли с пустыми глазами, даже Саша на коне кивал тяжелой головой. Кровь Петра похолодела. Он никого не боялся, но этот странный незнакомец очаровал его людей, даже его храбрые сыновья были беспомощны. Кулон в его ладони был холодным, как лед, и тяжелым.