Чужой для всех 3 (СИ) - Oberst Rein - Страница 35

— А-а-а. Ну, давай! В бой готовы?

— Да, сэр.

— Где подполковник Стрейер?

— Не знаю, сэр. Боши обстреляли нас из пушек. Такое началось! Машина командира батальона шла впереди в тридцати ярдах. Кажется, туда попал снаряд. На связь он не выходил.

— Ах! Черт! — вырвалось из груди Уинтерса с горечью. — Плохо, если так. — В глазах комбата боль, усталость, не отчаяние. — Это война, лейтенант. Без жалости, без сострадания, без сожаления. Надо выдержать.

— Понимаю, сэр.

— Где рота Изи?

— Сер, Изи бросилась в лес на север. Оглянитесь назад.

— Спасибо, офицер. — Уинтерс прильнул к биноклю. По ту сторону дороги, за разбитыми машинами, солдаты роты Изи лезли на гору к спасительной зеленке.

— Кто отдавал приказ бежать?

— Сэр! Приказа вообще никакого не было. На связь никто не выходил.

— Хорошо. Подымайте роту и вперед, Игер. Только вперед на Бастонь. Фрицы стреляют по недвижимым целям.

— Дик, с тобой все в порядке?

— Что не так?

— Куда вперед? Впереди кошмар. Впереди лежит первый батальон.

— Тогда в лес. Все собираемся в лесу. С севера пробиваемся на Бастонь. Где ваши люди, сколько их?

— Чуть больше сотни, залегли в кустах.

— Давай, ротный, подымай людей.

— Есть, сэр! — Игер поднялся во весь рост, зычным командирским голосом прокричал: — 5 рота, примкнуть штыки, с оружием к лесу, перебежками, за мной! Живо! — Офицер взмахнул рукой, оглянулся на Уинтерса и тут же замертво рухнул на снег.

— Черт, — взревел Уинтерс, подскочил к ротному. На тыльной стороне каски, прямо по центру широкой, вертикальной белой полосы зияло пулевое отверстие. Развороченная голова залита кровью.

— Вжик, — пуля скользнула по его каске. Уинтерс метнулся в сторону к кустам. — Проклятье. Это снайперы! Они стреляют по офицерам.

— Сержант! — прорычал Уинтерс, подзывая командира взвода. — Что лежите, мать вашу. Все в укрытие, в лес. Иначе боши побьют нас, как индеек на охоте.

В этот момент в лесу началось что-то невообразимое. Первые десантники, прорвавшиеся в лес, наскочили на растяжки. Донеслись разрывы пехотных мин, пулеметно-автоматный треск. Рота Изи, нарвалась на засаду, теряя людей, отхлынула назад к дороге…

— Это ловушка, сэр. Нас окружили, — заверещал сержант. — Все потеряно!

— Прекратить панику! — Уинтерс бросил зловещий взгляд на сержанта. — Застрелю, как саботажника. Всем оставаться на месте. Офицеры, кто живой, ко мне!

Комбат огромными прыжками под свист пуль добежал до воронки, запрыгнул. За ним бросились телефонист и еще несколько десантников командирского звена. Американцев набилось в яме, словно рабочих в последнем трамвае Детройта.

— Сэр? — засуетились офицеры…

— Отставить доклады. Позже.

Дик вдавился в рыхлый скат, с трудом развернул карту. Глаза впиваются в рельеф местности, изучают квадрат за квадратом. Его ошеломляют серьезность и масштабы подготовки диверсионной операции. Выбор места западни был очень удачным. Складывалось впечатление, что боши заблаговременно знали, что полк пройдет именно здесь. Заманили его в петлю и расстрелял из пушек, крупнокалиберных пулеметов. — Это полный бред! В это трудно поверить! Их могли послать другим путем, в другое время, в другое место… — Мозг раскалывался от напряжения извилин, не хотел принимать чертовщину и предательство.

— Время?

— Двадцать минут третьего, сэр.

— Карандаш! У кого есть карандаш?

— Возьмите, сэр!

Уинтерс стал отмечать на карте увиденные позиции врага: пулеметные гнезда, минометы. — Вот и пушки…, — рука поставила жирный знак батареи в районе форта. — Облажались, кретины! — процедил американец, поднял голову. Глаза из-под каски полыхают огнем. Уперся взглядом в лица командиров, добавил: — Не разведка, а собачье дерьмо…!

Десантники притихли, как мыши. Смотрят в рот комбату, ждут указаний.

— Остаются два выхода…

— Сэр, есть связь! — воскликнул неожиданно радист. Белозубая улыбка осветила чумазое лицо. — Я заменил батарею. Я починил аппарат.

— Давай! — оживился капитан, перехватил увесистую трубку. Дунул в микрофон, заговорил: — На связи капитан Уинтерс. Что? Не слышу…

— Минометы! Ложись! — донеслось снаружи.

Офицеры попадали, образовали кучу-малу. Пронзительный свист над ними. Тела сжались, замерли. Хлопок. Содрогнулась рядом земля. Комья снега, дерна, осколки проносятся ураганом сверху. Хлопок, еще хлопок. Мины ложатся густо, рвут крутой берег. Тяжелая, прогорклая взвесь серой шапкой нависает над вторым американским батальоном. Трудно дышать. Еще труднее выжить. Стоны, искалеченные тела, кровь на снегу.

— Сэр! Говорите громче. Не слышно! — надрывает глотку Уинтерс, упираясь каской в бруствер. Палец до боли давит козелок уха. — …Есть, сэр, прибыть к вам… Есть, понял… Есть, оставаться на местах, готовиться к бою…

— Вот и все, — выдохнул комбат. Расправил плечи. Комья серозема шуршат по куртке, осыпаются вниз. — Страшно?

Десантники поднимаются, насупились. Минометная атака сместилась к первому батальону.

— И мне страшно! — Улыбка комбата расползается на все лицо: грязное, щетинистое, повеселевшее. В глазах сумасшедшинка. — Война — это ад! Здесь всем страшно, даже чертям. Тут мы сжигаем жир наших душ. Понятно, салаги?

— Понятно, сэр! — ответил бойко за всех офицер, с живыми, выразительными глазами.

— Лейтенант Спирс? — Уинтерс ткнул пальцем в грудь десантника.

— Так точно, сэр. Командира 1-го взвода 5 роты. — Взводный попытался встать.

— Сидеть. Я тебя узнал. Принимаешь 5 роту.

— Есть, сэр, принять 5 роту.

— Готовься к бою. Собери минометные расчеты, достань хоть два десятка мин. Полковник Синк в двух километрах отсюда. Я иду к нему. Держи связь. Одно отделение пойдет со мной. Жду его внизу у озера. Выполняй…

— Есть, сер.

Дик выглянул из воронки. Белоснежный берег превратился в раскуроченное, с глубокими опаленными язвами, поле. С разных сторон доносились стоны раненных, возгласы о помощи. Кое-где появились санитары. Остатки роты Изи подползали к ним.

— Офицер, выполняй приказ! — выдавил жестко Уинтерс. Не оглядываясь, не прощаясь, выскочил из воронки. Мгновенная оценка высоты обрыва, толчок, собранное тело летит вниз. За ним прыгают десантники отделения.

— Все в сборе?

— Так точно, сэр.

— За мной.

Группа американских солдат побежала вдоль берега. Редкий туман, лежащий над молочным озером, скрывал их от противника. Боши могли находится в южном лесу. Тренированные парашютисты шустро двигались в кожаных берцах по свежему, хотя и глубокому снегу, радовались спасению. Они понимали, что в штабе полка находиться безопаснее.

— Раз, два. Раз, два. Нога в ногу, след в след, — бежит десантная группа. — Не отставать! — подгоняет командир отделения.

— Стой! Кто идет? Пароль! — неожиданный окрик прерывает движение.

Десантники тормознули, схватились за оружие.

— Капитан Уинтерс, к командиру полка.

Из укрытия, вырытого в склоне, показалась каска, затем голова темноликого сержанта. Взгляд настороженный, пристальный, боязливый.

— Сержант, — рявкнул Уинтерс, — не шлюшку выбираешь в притоне. Веди к полковнику Синку, немедленно.

— Сэр, я вас узнал, — глаза сержанта теплеют. — Вы были инструктором в 42 году в Камп Крофте, Южная Каролина.

— Тогда, в чем дело? — Уинтерс приблизился к блокпосту.

Афроамериканец оперся о бруствер, выскочил из окопа. Карабин прихватил с собой. Не представляясь, произнес смелее: — Сэр! Получен приказ. Всех прибывающих в штаб, независимо от должности, звания, основательно проверять. Боши выбросили ночью десант, переодетый в нашу форму.

Уинтерс в гневе заскрипел зубами, выдавил: — Проверил, сержант? У меня на заднице шрам от бейсбольной биты. Показать? Я играл за сборную колледжа Франклина и Маршала.

— Спасибо, сэр. Я вижу, что вы не бош, проходите. Штаб за поворотом. Полковник ждет вас. Он тяжело ранен, не задерживайтесь…