Кукла для киллера (СИ) - "Кирана" - Страница 10

— А сколько тебе лет?

— Десять дней назад исполнилось тринадцать.

Они пришли на маленькую и уютную кухоньку. Тереза села за стол, и Василек поставил перед ней тарелку с белым хлебом и вазочку с вареньем.

— Я совершенно не умею готовить, — вздохнул он, разливая чай. — Айрис сказал, что ты меня научишь. Ты умеешь готовить?

— Умею. Было бы из чего.

— Тьер дал нам денег. Вот!

Василек вытащил из кармана несколько крупных монет.

— Золото, — шепотом сообщил он. — Никогда не держал в руках золото.

Тереза кивнула и потянулась за хлебом. Господи, какая она голодная!

— Ничего не ела вкуснее, — через десять минут сообщила она, отодвигая от себя пустую чашку. — Есть в жизни счастье, да, Васька?

Василек серьезно кивнул.

— А я люблю кашу, — мечтательно произнес он, собрал со стола посуду и понес в мойку. — Нам нужно сходить в лавку, купить продукты. Пойдешь со мной?

— Конечно!

Чтоб она пропустила такое развлечение, да никогда в жизни!

— Только надо придумать, что тебе надеть. У тебя волосы короткие.

— И что?

— Айре нельзя стричь волосы.

— Я оденусь как парень.

— Надо, чтобы тьер Эрлинг поставил тебе клеймо, тогда никто не посмеет слова сказать.

— Что? — возмущенно воскликнула Тереза.

— У тебя ведь с ним контракт, — серьезно произнес Василек и вытянул руку. — Смотри, мне он поставил, — с гордостью показал он запястье, где чуть светился рисунок странного насекомого, напоминающего и осу, и паука разом.

— Тебе тринадцать лет, какие дела вас могут связывать? Или он и тебя?… — Тереза запнулась.

— Я должен ему пятнадцать тысяч единиц, это десять лет службы, — просто ответил Васька. — Родители отдали меня работать в корчму, когда мне исполнилось десять лет, а несколько дней назад трое тьеров захотели, чтобы мы с напарником их обслужили, как шлюхи, а когда мы отказались, они взяли нас силой. Тьер Эрлинг отчего-то спас меня, он убил насильников, и я сам попросился к нему в дом. Айрис меня вылечил, а тьер поставил клеймо. Теперь я считаюсь его слугой, и мне ничего не страшно.

— Какой ужас, — Тереза с состраданием смотрела на мальчишку. — Дети не должны так жить!

— Я не ребенок! — возмутился Васька, — Я айр, как и ты, мы можем сами выбирать, кому служить, родиться лоу намного хуже. Они рабы от рождения, и любой может их убить. А так я всего лишь должен тьеру за жизни тех троих. Он оценил их в пять тысяч каждого. Но знаешь, Тереза, я бы и бесплатно служил ему, даже если бы он захотел сделать меня своим наложником, я был бы счастлив. Он такой… такой… его все боятся. Безопасность в нашем мире — это очень важно. Особенно, когда ты айр из бедной семьи.

Пока Василек рассказывал, Тереза облачилась в штаны и рубашку, поверх надела куртку, а на голову Васька нацепил ей черную кепку, широкую и с коротким козырьком.

— Тебя не отличить от парня. Это такое наказание твоего мира — стричь девушкам волосы? Ты преступница?

— Нет. У нас каждый одевается и стрижется, как ему хочется. У нас все равны, просто есть богатые и не очень, но нельзя убивать и насиловать просто так. Особенно детей. За это сажают в тюрьму и преследуют. У нас есть Закон и Суд. Не всегда он на стороне правого, но все-таки чаще всего справедлив.

— Здорово! У вас тоже есть эрлинги? Это они убивают по приговору суда? А эрлингов тоже боятся, как и у нас? А маги у вас есть? А как у вас живут наложники? А лоу могут выкупать свою свободу? А дети…

— Слишком много вопросов, — рассмеялась Тереза. — Эрлингов у нас нет, ну, я никогда о них не слышала, но я не все знаю. Магии у нас нет. Вообще нет, зато у нас есть технологии. Наложников у нас тоже нет. А что, Айрис — раб?

Тереза вспомнила красивого смуглолицего юношу, который выглядел как аристократ и никак не был похож на замученного и несчастного раба.

Они вышли на улицу, и Васька запер дверь на замок. Внешне домик смотрелся очень симпатично: небольшой, сложенный из толстых бревен, с белыми окошками и белоснежной дверью, он стоял чуть вдалеке от дороги, окруженный высокими пышными деревьями. Уютненько.

— Айрис — лоу, он доверенный слуга тьера Эрлинга и его наложник.

— Эрлинг — голубой? — разочарованно воскликнула Тереза. — Я хотела сказать, он что, любит и мужчин тоже?

— Ну да, — Василек посмотрел на нее с удивлением. — А какое имеет значение, кого любить?

— У вас это не осуждается церковью? Моралью? Законом?

— Нет, конечно, — Васька растерянно смотрел на девушку. — Это нормально, выбирать сердцем, а не глазами.

Э… выходит, все жители этого мира бисексуальны? Ну, тогда ладно, коль это не извращение, то и страдать по этому поводу бессмысленно. Хотя странно, конечно. Странно и как-то немного … удивительно.

— Ты мне расскажешь о своем мире?

Васька махнул рукой в сторону виднеющейся в конце улицы площади.

— А ты мне о своем.

— По рукам!

Так, болтая, они и дошли до центральной площади, где располагалось множество маленьких магазинчиков и небольшой шумный рынок.

Тереза старалась не подавать виду, что для нее все здесь незнакомо и интересно. Особенно люди. Васька тихонько рассказывал, кивком головы указывая то на одного человека, то на другого:

— Видишь, люди с татуировками на лицах или шее? Это те, кто служит Империи: наемники, маги, воины, мастера, получившие личные знаки, те, у кого собственное дело, кто работает на себя и платит налоги. Это большая честь. А вон та девушка — служанка в доме нотариуса, у нее на клейме знак дома.

— Клеймо смывается?

— Нет, оно ставится магически. Когда уходишь со службы, его можно снять, а можно оставить, но перенести в другое место.

— Зачем? — не поняла Тереза.

— Чтобы следующий, к кому ты приходишь устраиваться на работу, видел, где ты служила раньше. Например, если я уйду от хозяина, меня возьмут в любой дом, потому что служить эрлингу и остаться в живых — это большая удача и честь. Если он не убил тебя, значит, ты работал хорошо и на тебя можно положиться.

Прям трудовая книжка.

— А наложники? Им тоже ставят клеймо?

— Да, если они этого захотят. Иногда это огромная удача — стать наложницей тьера, и многие любят этим прихвастнуть. А вот рабам клеймо выжигают на теле и вносят в ауру. Если ты лоу, то хозяин может делать с твоим телом все, что угодно. Видишь, мужчина тянет тележку с дровами? У него нет пальцев на одной руке и глаза. Хозяин наказал, а может, просто развлекался… Люди бывают разными, и не всем так везет, как Айрису.

— Ужас!

Тереза проводила взглядом искалеченного мужчину и поежилась. Выходит, ей еще повезло, когда Ленни продал ее Янгу, а не оставил себе, потому что …

От воспоминаний о ненавистном маге скрутило живот.

— Хозяин относится к Айрису хорошо. Он и к горничным относится хорошо. Я жил в его доме четыре дня и ни разу не видел, чтобы он злился. Правда, говорят, что эрлинги никогда не злятся, они просто сразу убивают. Зачем ты сбежала от него?

— Потому что!

Терезе не хотелось говорить на эту тему. Все, что ни делается, к лучшему — и точка!

— Он сам тебя выбрал, это большая удача.

— Ха, ха, ха! И на этом давай закончим разговор об этом извращенце. Он изрядная сволочь, а совсем не милый тьер, каким ты его представляешь.

— Ты других не видела!

— Видела, поэтому могу сравнить.

— Эрлинг не берет силой, не насилует и даже не приказывает ублажать его, — тихо произнес паренек и толкнул дверь лавки, на вывеске которой был нарисован улыбающийся поросенок.

Ну да, ну да. Хотя… чего врать самой себе, она не особо и сопротивлялась, когда властные, но нежные руки касались ее тела, и киллер наверняка это чувствовал. Вел бы он себя так, если бы тело жертвы настолько остро не реагировало?

Тереза даже не знала, что способна на подобные «подвиги». Ее единственный, но очень опытный мужчина многому ее научил, он был раскрепощенным и изобретательным. Она, влюбленная девушка, впервые познавшая плотские наслаждения, с радостью и, надо сказать, огромным удовольствием шла на эксперименты. Но… Эрлинг заставил ее тело жаждать чего-то совершенно запретного и неприличного. От воспоминаний к щекам прилила кровь, а внизу живота стало пусто и щекотно.