Возвращение легенды (СИ) - Богданова Екатерина (1) - Страница 18

А я посмотрела на своего Сола, улыбнулась и повела его к ближайшему дереву, с которого смогу взобраться на своего верного скакуна.

Всё же я не одна, это и радовало, и настораживало в тоже время. Доверие стало для меня роскошью, о чём свидетельствовало предательство Самирунь. Я поверила ей, надеялась на помощь и поддержку, а в результате угодила в ловушку. Но и не доверять никому я тоже не могла, твёрдо зная — одна не справлюсь. А на кону теперь была не только моя судьба, но и жизни тех, кого не пощадит прародительница, если вырвется на свободу.

Теперь мы передвигались гораздо медленнее, я всё еще была слаба и не могла поделиться с оленем ни магией, ни жизненными силами. Но, в какой-то момент Сол чего-то испугался и припустил с такой скоростью, что я едва не слетела с его спины. Кошияры! Они следовали за нами и мой скакун это почувствовал. Наверняка, в своей животной ипостаси лесные кошки не раз загоняли дичь и покрупнее оленей. Но сейчас они не загоняли, а подгоняли. Мне пришлось прижаться к спине Сола, чтобы не собрать попадающиеся на пути ветви деревьев. Но, когда в нос опять ударил запах крови, я обхватила оленя за шею и заставила его остановиться, растратив часть и без того скудных запасов магии.

Когда откуда-то сбоку выпрыгнула огромная чёрная с белой полосой на спине кошка, даже я вздрогнула, Сол же попятился и замотал головой. Да, мои навыки внушения были намного слабее, чем у Пиротэна, не говоря уже об умениях Альтанира. Когда же кошка начала меняться, превращаясь в Рани, олень предпочёл поддаться внушению и замер, даже не моргая. Мне никто ничего не внушал, и я была вынуждена отвернуться, чтобы не упасть в обморок. Кошияры, как оказалось, перевоплощались не столь стремительно и магически, как драконы. Они по природе своей были оборотнями и трансформировались гораздо медленнее, мучительнее и страшнее… Когда напоминающий треск ломаемых сухих веток звук стих, а рычание мучающегося от боли зверя сменилось человеческими стонами, я набралась смелости, чтобы обернуться.

Раникэ спешно натягивала одежду, свёрток с которой прежде, как я поняла, был привязан к её ноге.

— Ты почему остановилась? — нервно спросила она, подёргивая плечами и потягиваясь, словно только проснувшаяся кошка. — Самирунь обнаружила наш побег и пустилась в погоню. Кали и Тарпиша увели её на восток, а я гнала вас к владениям лалилен. Ещё пара миль и мы будем под защитой духов лесного дождя. Взбирайся на своего рогатого, и вперёд. Я пойду за вами, чтобы убедиться, что девочки справились с задачей и погони нет.

— Сол выдохся, а я ещё не восстановила силы, чтобы подкрепить его, — ответила я. — И даже если бы это было не так, уж лучше Самирунь, чем живые кровожадные лианы!

— А вот тут ты ошибаешься, Фидэлика. Лалилены тоже порождения так называемой тьмы, и они считывают мысли тех, кто проходит через их владения. Духи леса на нашей стороне, они укроют нас от последователей прародительницы. Тьфу, какая из неё прародительница! — Девушка брезгливо сплюнула. — Она не порождает жизнь, а губит её. Теперь я понимаю, почему лалилены пытались нас остановить, они знали, к чему приведёт наше паломничество. Так что возьми себя в руки и вперёд! Пока мы тут с тобой разговариваем, возможно, Самирунь уже расправилась с Калико и Тарпишей, и теперь идёт по нашему следу.

— Но Сол совсем обессилел, — напомнила я подруге.

— Не проблема, продержится еще пару миль, — отмахнулась кошияра и извлекла из кармана жилета маленький мешочек.

Когда Раникэ подошла к оленю, он ощутимо задрожал и мотнул головой, но вот девушка извлекла из мешочка щепотку какого-то порошка, велела мне задержать дыхание и дунула на ладонь, распыляя зеленоватую пыль прямо в морду Сола. Олень встряхнулся, фыркнул и заметно приободрился.

— Этого хватит ненадолго. Потом он падёт. Не теряй время, — резко произнесла Рани и ударила оленя по крупу ладонью.

Раньше я считала, что жизнь — величайшая ценность. Так меня учили родители, а потом и магистр Жринкер. Жизнь — единственная величина, которая всегда перевесит все остальные ценности. А теперь мне даже выбора не предоставили. Я чувствовала своим телом тепло жизни другого существа, возможно неразумного, но умеющего быть верным и отважным. И это существо сейчас отдавало свою жизнь за мою. Олень умирал, умирал для того, чтобы дать мне шанс спастись от преследования. Я пыталась остановить его, тратила остатки своей магии, чтобы излечить, но Сол мчался вперёд, хрипя и разбрызгивая перед собой кровавую пену. Свою боль от бешеной скачки, да еще и без седла, я уже не чувствовала. Я плакала, молила и кляла богов, но продолжала бегство от врагов… или от себя?

Когда олень упал, придавив своим весом мою ногу, я даже не пыталась высвободиться. Если Раникэ была права, то лалилены меня не тронут, если же нет — пешком мне точно не уйти, ни от духов лесного дождя, ни от Самирунь. Я лежала на влажной траве и бездумно смотрела на полог увядающей красоты осени. Зелень дикого леса предгорья гармонично сочеталась с желтизной и красными всполохами листвы сезонных деревьев, впадающих в спячку до наступления весны. А рядом тяжело дышало, едва цепляясь за жизнь существо, доверившееся мне, поверившее в меня и отдающее свою жизнь, возможно, совершенно напрасно.

Когда зашуршала листва и трава вокруг зашевелилась, я позволила себе на мгновение обрадоваться, что лалилены вознегодовали и пришли за мной. Но лианы не стремились навредить, они приподняли Сола, освобождая мою ногу от его веса. А потом произошло чудо! Оленя оплели изумрудные, сочные стебли. Их свечение походило на свет светлячков, и в какой-то момент весь мой олень засиял. Но это длилось не больше пары секунд. Потом лианы расползлись, прячась в гуще леса, а Сол встал, встряхнулся и подошёл ко мне. Он так ласково и доверчиво потёрся мордой о мою щёку, что я отринула все сомнения и, вскочив, обняла его. Разве это не знак, что боги благоволят мне и не желают воскрешения прародительницы? А когда тебе благоволят боги, можно побороться и с древней, жестокой сущностью, поселившейся в твоём теле!

— И чего мы тут расслабились? — поинтересовалась Рани, заставив и меня и Сола вздрогнуть от её неожиданного появления.

— Тебя ждём, — попыталась я скрыть страх перед грядущим за приветливой улыбкой.

— Не старайся, ты сейчас выглядишь как кошка, которую окружила свора собак. Жить страшно, но и умирать не хочется, — усмехнулась Раникэ. — Я здесь потеряла свою паракоши, Фидэлика. Мне всё ещё больно, но, по благоволению, или издёвке судьбы ты стала моей паракоши. Пока ты этого не понимаешь, но придёт время, и ты постигнешь суть нашей связи. А сейчас постарайся загнать свои страхи поглубже, потому что я их чувствую и они передаются мне, и иди вперёд.

Я не знала что ответить, но знала, что делать. Я встала и пошла. Рани шла рядом со мной, поддерживая и направляя, как и в прошлый раз. И Сол следовал за нами по пятам, хотя больше никто не держал его магией. Олень шёл, двигался вперёд, не выпуская меня из виду, как верный друг. Да он и стал мне другом, я чувствовала незримую связь с ним и не хотела её потерять.

Лалилены больше не тревожили нас и мы беспрепятственно выбрались из леса.

— Знаю, ты устала, да и я не в лучшей форме, но останавливаться нельзя, — произнесла подруга, когда я споткнулась и едва ни упала.

Мы были в пути уже почти сутки. Я была голодна и измотана. Ноги словно одеревенели, но я шла, свыкнувшись с болью, разливающейся по всему телу от каждого движения. Чувствовала ли я себя сильной? Нет, я была слабой, жалела себя и да, плакала, иногда только для того, чтобы не позволить себе разозлиться.

* * *

До того самого ущелья, в котором произошло столько запоминающихся событий мы добрались на рассвете. Сол остановился перед пропастью и посмотрел на меня, словно моля не идти дальше. И он был не единственным, кто не желал, чтобы мы шли дальше!

— Рани! — позвал кто-то мою подругу кошияру.