Level Up 2. Герой (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 77

– Слушай, давай на следующие выходные вместе поедем? Мама уже все уши прожужжала своими расспросами, кто ты, да насколько у нас серьезно.

Чувствую, что не только маму волнует этот вопрос, поэтому отвечаю без наших стандартных шуточек и взаимных подколок:

– Все очень серьезно. Поедем, и я сам скажу это твоей маме и попрошу твоей руки у отца.

– Правда?

– Правда…

Последнее свободное очко характеристик уходит в ловкость, как только мы заканчиваем заниматься любовью и, обессиленные, откидываемся на кровать…

Первый понедельник стал просто очередным в однообразных повторяющихся днях прокачки. По сути, все последнее время я бесконечно фармил опыт, прорабатывал навыки: бег, бокс, силовые тренировки, чтение, писательское мастерство, отвлекаясь только на Вику и звонки родителям и сестре.

Мне осталось немного: добить выносливость с силой до десяти, и я смогу активировать свою первую героическую способность, дающую возможность стать незаметным для окружающих существ не менее чем на пятнадцать секунд. Слово «существ» в описании навыка значит, что я буду незаметен даже для животных.

Пока не знаю, где и при каких обстоятельствах мне пригодится этот навык, но альтернативное «Распознавание лжи» я пока решил не брать – критической необходимости всегда знать, говорят ли со мной искренне, у меня нет, да и страшновато. Кто его знает, чем обернется это знание, не разочаруюсь ли я в людях настолько, что предпочту одиночество?

А вот способность стать чуть ли не невидимкой, пусть и на короткое время, тем более для бывшего игрового роги, может стать имба-плюшкой.

Вторую половину дня я шатался по городу в поисках социальных квестов, пока не наткнулся на бабулю, потерявшую своего кота. Ух, как я обрадовался – как же, квест!

К сожалению, никакого интерфейса не понадобилось – у бабушки не оказалось ни фотографий кота, ни каких либо паспортных данных:

– Хвост – трубой! Усищи – вот такие! Серо-полосатый! Барсик мой… - закончила описание потерявшегося пета бабуля и расплакалась.

После принятия квеста мне пришлось искать кота по старинке – бродить по соседним дворам, осматривать все закутки, подъезды и деревья. Похожий по описанию кот обнаружился во дворе через два квартала: сидел на деревянном заборе напротив другого кота, огненно-рыжего, и издавал адские вопли, готовясь к драке.

Кот Барсик, 6 лет

Текущий статус: питомец Авдотьи Михайличенко.

Он! «Капец, чудовище!», – подумал я, – «Как такого словить? Как тащить-то? Когтищи как у Фредди Крюгера! Росомаха, епт!».

– Барсик! Кис-кис-кис!

Чихал Барсик на меня и на мои попытки привлечь внимания. Сфоткал его на смартфон и бегом к бабушке, опознавать пропажу. Увидела – заохала, распереживалась: где, что, как, жив ли?

– Жив, жив, бабуля! Но может пострадать, идемте!

Привел ее к месту кошачьей стычки, где коты все еще договаривались и не могли прийти к общему мнению, заунывно призывая дьявола, чем выполнил квест и получил пятьдесят очков опыта.

А потом позвонила Вика – договаривались с ней после работы прошвырнуться по магазинам, ей надо было что-то летнее прикупить, а я – так, за компанию и присмотреться к одежде по моему новому размеру.

Шопинг закончился покупкой приталенной рубашки для меня и пакетом каких-то топиков и легкомысленных сарафанов, набранных по бутикам Викой, после чего мы поужинали, сходили в кино и поехали ночевать к ней.

Спал, как убитый, не видя снов.

Утром, позавтракав с Викой, поехал домой, собрался на тренировку, и снова все завертелось по кругу: бег, чтение, обед, час сна, силовая тренировка, перекус и бокс.

Так что первым после меня самого, кто заметил мою возросшую ловкость, стал Евгений Александрович:

– Ого! Резкости прибавилось, реакция ускорилась! Откуда такие успехи, Фил? Ты часом на фарму не подсел?

– Никак нет, коуч! – отвечаю резко и на выдохе, стуча в «лапы» на его руках.

– Серьезно? Ну, как скажешь, – недоверчиво хмыкает тренер. – На чемпионате никаких проверок на допинг не будет, конечно, но…

– Да даже если будут, Саныч! – впервые перебиваю тренера. – Никакой фармы!

– Как скажешь, Фил, – жмет богатырскими плечами Матов. – Резче! Еще!..

Тренировка дает очередной скачок в развитии навыка бокса и рукопашки. Еще немного, и будет новый уровень. В раздевалке снова натыкаюсь на ребят из боксерской группы Матова. Юрец, как обычно, завидев меня, не может сдержаться и изрекает колкость:

– О, какие люди! А что без охраны? Здесь и прилететь может!

– Угомонись, Хохол, – роняет Татарин. – Хорош.

– А то что? – вспыхивает Юрец. – Ты чего тут свои правила устанавливаешь, а, Татарин?

– Глохни, – лениво замечает здоровый дагестанец по имени Муслим. – Саныч тебе что сказал?

– Да пошел он в жопу, ваш Саныч! Он за свой карман только дрожит, мешков всяких тренирует, цацкается с ними, а нас побоку, на отъе…сь! – Юрец, затянув шнуровку, вскакивает со скамейки и обращается ко мне. – Вот скажи, мажорик, сколько ты ему отстегиваешь? Пару тонн, не меньше ведь?

Вижу, что парень на взводе, и его настроение далеко от хорошего. Всей кожей чувствую, что там какие-то жизненные проблемы, но он сейчас как тот кот Барсик – дотронься и пожалеешь.

– Юр, я ему плачу, потому что он меня к вам в группу не взял. Сказал, отставать буду и вас назад тянуть.

– Так и я о том же! Раскрутил тебя на бабло! – восклицает Юрец. – Вон – Гитлер, пришел вообще ни о чем! Взял же его Саныч, а почему? Потому что увидел сразу – не потянет пацан индивидуалку, а так – с паршивой овцы хоть шерсти клок!

– Уоу-уоу, полегче! – возмущается Пашка, прозванный Гитлером за своеобразные усы. – Сам ты овца!

– Ты ох…л? – окончательно взрывается Юрец, до неуловимости быстро оказываясь перед Пашкой. – Ты кого овцой назвал, баран?

Все вскакивают со своих мест – кто в трусах, кто без, кто-то босиком – и становятся за спинами конфликтующих сторон, готовясь вмешаться. Нездоровая атмосфера накаляется, и я неуверенно замираю, обернутый полотенцем, так как путь в душевую перегорожен.

– Тишина в помещении! – громом раздается зычный голос Евгения Александровича, зашедшего посмотреть, что за буча в раздевалке. – Татаринцев!

– Я!

– Головка от х!.. – шутит кто-то, но никто не смеется.

– Что здесь происходит?

– Все нормально, коуч, – отвечает Татарин. – Дискутируем на тему роли меркантильности в современном боксе. Мейвезера обсуждаем.

– Конкретнее!

– А конкретнее, Евгений Александрович, – тщательно выговаривая каждый слог, вмешивается Юрец, – думаю, что плевать вам и на нас, и на наши тренировки. Вам лишь бы мошну набить. А чтобы вы нормально тренировали, платить надо как этот…

Хохол кивает в мою сторону, сплевывает под ноги тренеру и начинает собирать сумку.

– Короче, вы как хотите, а я сваливаю, – объявляет он.

Тренер играет желваками:

– Кто еще так думает? Молчите? Хорошо. Кабанчук, деньги за этот месяц можешь вернуть на ресепшене. Я распоряжусь. Остальные – в зал!

Он выходит, а за ним, на ходу натягивая экипировку, мрачным гуськом тянутся ребята. В раздевалке остаемся только мы с Юрцом.

– Юр… – завожу я разговор, чувствуя, как ему плохо. – У тебя все в порядке?

– Нахер пошел, – отзывается он, закидывает сумку на плечо и, остановившись у порога, говорит. – Все у меня хорошо, понял? На чемпе я тебя порву, если попадешься! Урод, б!..

В душевой, стоя под струями прохладной, едва теплой, воды, я выкидываю из головы Юрца со всеми его проблемами, и стараюсь думать о другом, но у меня не получается, как бы не пытался. Развитая эмпатия влечет за собой сопереживание и сочувствие, и даже его «урод, б…» не вызывает во мне неприязни. Мог бы – помог, но не знаю, как и чем.

Какой-то мужик в другой кабинке, видимо, включает горячую воду на полную, потому что меня внезапно окатывает ледяным потоком. Матерюсь про себя, но не выхожу из-под лейки, преодолевая первоначальное рефлекторное желание отпрянуть от стрессового фактора. Терплю разливающийся по телу колкий холод, и замечаю, как уходят мысли о Юрце, замещенные азартным любопытством – как долго я смогу простоять.