Горечь жестоких людей (СИ) - Багирова Марина - Страница 62

– Если это так, я разберусь.

– Не думаю, что у тебя будет такая возможность, Клара, – фраза прозвучала почти нежно.

Ревокарту нравилось видеть мою растерянность. Будь его воля – он бы втоптал меня в землю в ту же минуту, и я до сих пор не знаю, какая сила сдерживала его. Упоминание об Амели – лишь сотая доля того, что он мог бы сказать и сделать.

Пытаясь отвлечься, я уставилась в окно, на льющиеся потоки улиц. Вот они, дороги, ставшие моим домом на целых семь лет. Детство в Древеснах, счастье в Мирнах… и Клара Дегенерис – в Эпирах.

Тебя везут на бойню!

От этой мысли я вздрогнула. Мозг хаотично пытался найти выход. Я не обычный человек, я – Клара Дегенерис, они не посмеют меня пытать как остальных заключённых. И тогда в голове проклюнулся второй внутренний голос, равнодушно-холодный, услужливо подоспевший с ответом: «Они нашли подписанные тобой документы. Тебе конец!»

Ричард меня спасёт!

«Они нашли документы!»

Тритоны имеют влияние на сенат.

«Они нашли документы!»

Меня будут судить по закону. Пытки запрещены!

«Они нашли документы!»

Художница на дне колодца выжидала. Глупышка понимала, что хозяйка тела в опасности. Но ей почему-то было смешно. Дурочка забавлялась, дурочка полагала, что уж она-то в безопасности!

– Почему он сделал тебя своей женой?

Я вздрогнула, услышав опасный вопрос.

– Почему не должен был?

– Потому что в его положении это опасно. Я видел ваш брачный договор, как и копию завещания. В нём сказано, что в случае смерти Ричарда Дегенериса ты получаешь всё. Несколько лет я ждал новостей о нелепом инциденте, унёсшем жизнь владельца шахт, рудников и имений по всей стране. Но Ричард до сих пор жив… Ты не просто его не убила, ты даже не предпринимала попыток. Ты, Клара, – Таир подался в мою сторону, – умножала его состояние и довольствовалась малым. Все дома записаны на него, проценты от сделок шли на его счёт. У тебя нет ничего своего… до тех пор, пока он жив.

Я усмехнулась. Действительно, с этой стороны мне рассматривать ситуацию не доводилось, ведь я знала: всё, что принадлежит Ричарду, есть и будет моим.

– Ну и какие выводы ты сделал? – спросила я, глядя ему в глаза.

– Не выводы, скорее, задал себе вопрос: могла ли Клара Дегенерис искренне полюбить человека, старше её на тридцать лет? Могла ли Клара полюбить?

– Я уже любила однажды, почему это не могло произойти ещё раз?

Таир усмехнулся.

– Ты не любила того мальчишку. Ты искала тихую гавань, которая, как тебе казалось, принесёт тебе счастье. Мальчишка делал всё, что ты хотела, с восторгом в глазах. Он не спорил, когда ты обрезала волосы и одевалась, как…

– Откуда тебе знать, как я одевалась?

– Я видел. В твоей комнате провели обыск. Признаюсь, ты меня тогда опять удивила. Столько яркой одежды у девушки, которая в Древеснах напоминала серую мышь.

– Я никогда не была серой мышью…

– Что ж, что верно, то верно. Но ты отчаянно пыталась ею казаться.

Он приблизился к моему лицу. Я, в свою очередь, сделала то же самое. Я никогда не боялась смотреть ему в глаза, более того, это доставляло мне своеобразное удовольствие.

– Помнишь, как я срезал пуговицы с твоего жакета тогда, в карете? – спросил он внезапно, сверкая раздражённой улыбкой.

– Как думаешь, помню ли я, как ты срезал пуговицы с моего жакета?

– Конечно, помнишь, – усмехнулся он.

– Конечно, помню, – покорно повторила я.

– Ты не кричала в тот день, не молила о пощаде. Казалось, ты наблюдала за мной с интересом, пытаясь разобраться, на какие ещё действия я способен. С первого дня нашего знакомства ты реагировала не так, как нужно.

– Не уверена, что знаю, как правильно реагировать на насилие.

– Это у женщин в крови. У мужчин, кстати, тоже. Но мне в какой-то момент начало казаться, что тебе всё равно. Ты будто не жила в Древеснах, а лишь временно убивала там время, зная, что рано или поздно за тобой придут.

– Ты много обо мне думал, не так ли? – ухмыльнулась я, отчаянно стараясь свернуть с опасной темы. Он был прав во всём.

– Ты польщена моим вниманием, Клара?

– Очень.

Все наши слова в полутьме салона звучали как шёпот любовников.

– Твои отношения с Парижем Давыдовым – тоже игра, его ты не любила. Ричард Дегенерис – другое дело, к нему ты испытывала настоящие чувства. Почему?

– Почему он? Или почему не ты?

Таир молчал. Я откинулась на спинку сидения, потёрла руками лицо и зарылась пальцами в волосы.

– Он был добр ко мне. Всегда. Он защитил меня и вылечил от того, что со мной сделал… ты.

Я наклонилась и прикоснулась к Таиру. Провела указательным пальцем дорожку от плеча к ладони. Ревокарт не пытался сопротивляться, и я быстро зашептала, вырывая из горла застоявшиеся, покрытые гнилью слова:

– Ты столько раз наносил мне раны, мне приходилось выпутываться, и тогда ты, видимо, решал, что, раз мне удалось выкарабкаться, нужно ударить посильнее, так? – я скривилась. – Ричард относился ко мне по-другому. Он – моя защита, в первую очередь от тебя.

– Тебе до сих пор нужна защита? В прошлом году ты хладнокровно повесила на суку начальника моей охраны.

– Он был жуком, – оскалилась я, вспоминая невысокого привлекательного мужчину, приходившего в «Лакрицу», чтобы выместить на девушках накопившуюся за неделю злость.

Мне приходилось его впускать, ведь у меня был план. Но до чего же жестокими бывают иногда люди! Такие обязаны страдать.

– Скажи мне, кто твой друг… – пробормотала я.

– К чему ты это говоришь?

– К тому, что даже при твоей работе это возможно – окружать себя достойными людьми. А вокруг тебя одни отбросы. Притягиваешь ты их, что ли?

– Полагаешь, нужно окружать себя такими, как Дакниш Дорадо? Не он ли уничтожил будущее родной сестры? Не он ли подстроил так, что она теперь на всю жизнь скомпрометирована?

Я молчала. Мне было нечего возразить.

– Чего ты от меня хочешь, Таир? Признаний? В чём именно? Не я начала эту войну.

– Но ты довела её до таких масштабов, что о ней говорят все Конгрес-Магеры.

Мне не удалось сдержать слабую улыбку.

– Я старалась. У меня получалось.

– Да, это я знаю.

Машина остановилась – мы прибыли к ГУКМу. Ревокарт больно схватил меня за руку, притягивая к себе. Я крепко сжала зубы.

– Ты не понимаешь, на что идёшь. Если он начнёт тебя пытать, ты не переживёшь.

– Мы это уже проходили. Выпусти меня.

Ревокарт был прав – на самом деле я ничего не знала. Частично мой поступок был продиктован обычной самоуверенностью, желанием взять верх, даже когда я проигрывала по всем фронтам. И мне таки придётся пожалеть о своём решении.

Таир выбрался из кареты. Я – следом.

Передо мной возвышалось здание из тёмного кирпича. Несмотря на дневное время суток, глядя на ГУКМ, мне казалось, что именно это место символизирует ночь. Взгляд выхватил несколько скульптур-гарпий, взбирающихся на крышу Главного Управления Конгрес-Магер, но больше всего меня привлекла статуя чудовища. Она была установлена почти у входа, и когда человек заходил в ГУКМ, создавалось впечатление, что ещё немного – и чудовище настигнет его.

Поднимаясь по ступеням к зданию, я ловила на себе удивлённые взгляды. И я, и Ревокарт были личностями известными, потому остаётся только догадываться, какие мысли бродили в головах прохожих, когда они видели нас вместе.

Позади шла охрана – они ехали следом за нами всю дорогу. Приглядевшись, я увидела у каждого на пальто золотисто-красные значки – это не просто личная охрана Ревокарта, они жуки. Какая честь!

В ГУКМе работали люди пяти профессий: полицейские, охраняющие публичные мероприятия или штрафующие за нарушение мелких правил; жуки, считающиеся на уровень выше и выполняющие личные приказы непосредственного начальства; следователи, занимающиеся административными делами; начальники отделов, которых в простонародье называли кураторами, ну, и Таир Ревокарт. Несколько лет назад он всерьёз взялся за ГУКМ и даже обустроил себе кабинет в этом здании.