Горечь жестоких людей (СИ) - Багирова Марина - Страница 44

Я прокручивала в голове утренний разговор с Дакнишем.

– Ты действительно думаешь, что он участвовал в облаве? – спросила, не удержавшись.

Нечего скрывать – я была удивлена. Ревокарт собственноручно избивал какого-то там Лазаря, пусть даже и предводителя.

– Я же говорил – уверен в этом. Я слышал его голос.

– И что он сказал? – пауза. – Дакниш, – повторила я спустя мгновение, – не молчи. Что он сказал?

– Что друзья обязаны заботиться друг о друге, и он о тебе позаботится.

Твою ж мать!

Я подошла к окну и распахнула его, впуская в комнату свежий воздух.

Твою ж мать!

– Я его убью, – прошептала я, чувствуя, как зверь внутри меня скалится.

Послышался смех Дакниша.

– Клара-Клара, ты не видишь очевидного…

– И чего же? – я резко обернулась к нему.

– Таир Ревокарт на тебе помешан… я больше скажу – влюблён. Конечно, по-своему, не так, как у нормальных людей, но факт остаётся фактом. Это станет очевидно для каждого, кто увидит вас вместе. И избили меня… – он закашлялся, и я подошла ближе, чтобы взять ведро и помочь ему сплюнуть, – избили меня потому, что ты дала Ревокарту понять: я в твоей жизни надолго. Позволяла мне говорить от своего имени.

– Я не…

– Не нужно, ты всё сделала правильно и прекрасно знаешь об этом. Я лишь говорю о том, что он потратил немало усилий, чтобы устроить ловушку. Ты ведь знаешь, как я отношусь к своей безопасности, у меня охрана прячется под кроватью женщин, с которыми я сплю… Он целенаправленно, в течение нескольких недель разрабатывал план этой операции и хотел видеть, как меня будут избивать. Он хотел видеть, понимаешь?

– И на основе этого ты сделал свой вывод о его… помешанности?

– Нет, не только. Есть много моментов, которые позволяют предположить, что у него к тебе нездоровая привязанность. Возможно, любовь – действительное неудачное слово. Давай я скажу по-другому – ты для него навязчивая идея. Взять хотя бы его появление в «Лакрице». Таир Ревокарт неплохо поработал над тем, чтобы в Конгрес-Магерах неукоснительно следовали всем законам. А потом взял несколько десятков жуков из ГУКМа и заявился с проверкой. Без малейших оснований.

– И что с того? Он решил играть нечестно…

– Дорогая Клара, – мягко перебил меня Дакниш, – если бы Таир Ревокарт играл нечестно, у нас с тобой было бы намного меньше шансов. Но, к счастью, – и я не знаю, какая детская травма тому причина, – он неукоснительно следует им же созданным законам, где не пойман – не вор. Это создаёт ему определённую репутацию, но иногда уменьшает сферы его влияния. А вот по отношению к тебе советник, как видишь, нарушает…

Я осторожно присела на кровать рядом с Дакнишем. Мне хотелось продолжить и одновременно прекратить этот разговор.

– Почему ты внезапно так разоткровенничался?

– Потому что ты прячешь меня в доме своего мужа, и это даёт мне право думать, что мы с тобой нашли друг друга. Ты в определённом смысле рискуешь, укрывая меня здесь, и я это ценю, – он засмеялся, но смех опять перешёл в кашель. – А может, потому, что я хочу тебя для себя.

– Я замужем.

– Это поправимо, – даже с подбитым подпухшим глазом он внимательно следил за моей реакцией.

– За такие мысли я убиваю. И у тебя есть Амели.

– Кто такая Амели?

– Женщина, которая из-за таких, как ты, слишком много страдала. Не можешь оценить по достоинству – оставь её в покое.

– Этого я делать не буду.

– Так я и думала. До встречи завтра, – и вышла из комнаты.

Но случилась и вторая вещь, о которой я узнала намного позже. А именно – Таир Ревокарт заподозрил, что нас с Ричардом связывают весьма необычные отношения. Я сама дала ему повод, когда совершенно не испугалась мысли о том, что Ричард узнает о ночи, проведённой с Таиром.

Ревокарт помнил, как сильно Ричард обо мне заботится и любит. Ричард приехал за мной, когда был убит Париж, а это сказало ему о многом.

Тогда как может Дегенерис не ревновать молодую жену к таким, как Дакниш Дорадо? Как может не следить, чтобы жена не спала с другими?

Почему сама жена не пытается удержать свои похождения в секрете? Почему не боится мужа, который никогда не славился покладистым характером? Эпиры ещё помнили историю шестилетней давности о любовнице Ричарда Дегенериса, выброшенной прямо на улицу в чём мать родила за измену с каким-то Тритоном.

Я сама, сама натолкнула советника на подобные мысли! И это способствовало тому, что Таир Ревокарт впервые за много лет начал копать в правильном направлении. Он возобновил поиски Рема Тебриса!

Что касается нашей совместной ночи в «Лакрице»… После неё мы оба будто с цепи сорвались. Начали играть намного резче: подкупать, запугивать, проворачивать всё более дерзкие сделки и нагло лезть в сферы влияния друг друга. Мы делили Эпиры, а заодно – Конгрес-Магеры.

226 год. Четыре года спустя

Я наблюдала за Астором со смесью беспокойства и тепла. Он громко смеялся, бросая в Дакниша влажную листву, и мой помощник, казалось, был не против таких игр. Невольно я спрашивала себя: Дакниш так себя ведёт, потому что ему нравится Астор или в связи с тем, что Астор – мой сын. Я уже не в первый раз задавала себе этот вопрос и, как обычно, не находила на него ответа.

На улице недавно прошёл дождь, но почти сразу пригрело солнце. Ребёнок не желал возвращаться домой, несмотря на возражения няни. Ему нравилось солнце, а мне не нравилась влажность. Тем не менее я не спешила давать о себе знать, просто наблюдая за, на первый взгляд, идеальной картиной.

Амброксия, нянька моего сына, была уверена, что Дакниш – отец Астора. Я не развенчивала этот миф, ведь он мне никак не мешал, наоборот, был рассчитан до мельчайших подробностей и шёл на пользу. Правду знали лишь я, Ричард, Дакниш, ну и Амели.

Я познакомила его с сыном три года назад. У меня не было выбора – рано или поздно он бы и сам узнал. Мы проводили вместе слишком много времени, и по мере нашего сближения я уже не могла себе позволить фразу: «Не твоё дело, куда я еду». Увы, я доверяла этому человеку, прекрасно осознавая, что это может стать роковой ошибкой. Я рассказала ему о сыне.

…Астор меня заметил.

– Мама, ты приехала!

Он побежал ко мне и с разбегу врезался в колени. Я засмеялась и, прикладывая немало усилий, взяла развитого не по годам мальчишку на руки.

– Какой ты тяжёлый, – пожурила шутя.

– Не тяжёлый, а большой, – исправил сын. – Дакниш говорит, что я быстро расту, как папа.

– Вот как!

Я опустила сына на землю и бросила в сторону Дакниша, идущего к нам, колючий взгляд. Подожди, вот останемся мы одни, и я тебя отблагодарю за «удачную» шутку.

– Да, Дакниш любит поговорить. Милый, иди к Амброксии, она тебя уже заждалась.

– Ну мама…

– Тор, ты знаешь правила, – я присела и прикоснулась кончиком указательного пальца к его носу. – Мы скоро тоже пойдём в дом, не переживай.

– Ну хорошо, я буду вас ждать.

Когда сын убежал к няне, я повернулась к Дакнишу.

– Большой, как отец? Ты сдурел?

Мужчина рассмеялся. После игр с моим сыном у него было прекрасное настроение. Его волосы растрепались, щёки раскраснелись, распахнутое пальто лишь подчёркивало широкие плечи. Небеса, этот мужчина обладал красотой, которой позавидовали бы сами боги!

– Но это правда, Клара, Ричард – человек немалого роста.

– Ты прекрасно знаешь, что не Ричард его отец! – возмутилась я.

– Знаю. Но это ничего не меняет – твой сын опережает сверстников на целую голову.

Вдох-выдох. Дакниш увидел, что я раздражена, и предпочёл сменить тему:

– Ты разобралась с Монком?

– Да, поганец несколько месяцев шпионил для Ревокарта, а мы даже не видели.

– Это не мой прокол. Исаак оказался слишком упёртым, в упор не замечал утечку на своей территории.

– Знаю. Меня беспокоит нерасторопность Исаака. Как он мог не видеть?

– Разберёмся, – ответил Дакниш, рассматривая пруд.