Горечь жестоких людей (СИ) - Багирова Марина - Страница 41

Я была убеждена в том, что мои слова возымеют действие. Для таких, как Таир, закон – святое. Именно чиновники, наследники великих родов, предавшие прежние принципы и короля, после прихода к власти президента в числе первых разрушали храмы Ли Бергота по всей стране, осуждая этого путешественника, философа и исследователя. Именно они трубили по всем углам: закон – превыше всего!

Бергот утверждал, что мысли материальны, но бедные редко могут быть счастливыми, так как никто не научил их этому. Голубая кровь не гарантирует мудрость духа, говорил он.

Его наследие почти исчезло с лица земли, великая мудрость предана анафеме! Потому что Ревокарты и им подобные верят в наследственную благородность и слишком чтят законы президента. Те самые законы, которых я придерживалась, создавая «Лакрицу».

Захотелось усмехнуться. Неужели Ревокарт, придя сюда, всего лишь поддался эмоциям? Впервые захотел нарушить закон?!

– Я не безродная дворняга, – прозвучал мой голос как будто со стороны, – а жена Ричарда Дегенериса. Не подруга! Не любовница! Не сожительница! Жена! Так что выметайся из моего заведения, мой друг, и людей своих забирай! Через несколько минут здесь появятся Тритоны! – последнюю фразу я произнесла, словно выплюнула, ему прямо в лицо.

Ревокарт лишь сильнее сжал пальцы на моём подбородке. Приблизил своё лицо к моему, оставляя между нами расстояние в пару сантиметров.

Казалось, Таир рассматривает меня, но я знала: на самом деле он думает. Нет, не так, он принимает какое-то решение, и, в конце концов, таки принял его.

– Несколько минут – это много! – сказал Ревокарт.

Он меня отпустил – так же резко, как делал всё, касающееся меня. Беглым взглядом осмотрел комнату и… начал снимать пальто.

Я застыла, с опаской следя за его движениями.

– Правда в том, Клара, – медленно расстегнул пуговицы на манжетах, – что твоё существование меня нервирует. Жена – это, знаешь ли, удобно, – звякнула пряжка пояса. – Привлекательное тело под боком, и не нужно никуда идти или кого-то звать, – полностью расстегнул рубашку. – Ты меня избавила от возможности иметь жену, но почему-то вбила себе в голову, что тебе это сойдёт с рук.

– Таир, – я предупреждающе подняла руку, – когда прибудут Тритоны…

– Когда прибудут Тритоны – их будет кому задержать не на один час. Ведь ты же не думала, что я явился сюда в одиночку? Ну же, куда побежала? Стой на месте!

Он пресёк мою попытку проскользнуть мимо него к двери. Схватил за плечи и резко бросил на кровать. Усмехнулся.

– Пора отдавать долги.

Мне казалось, мои глаза воспалились, так они были напряжены, но я боялась моргать, чтобы не пропустить ни малейшего его движения.

– Ричард…

– Ричарда здесь нет, Клара, есть только я.

Не разрывая зрительного контакта, он сбросил сапоги и вытащил из штанов пояс. Подошёл к кровати и застыл надо мной.

– Помочь тебе раздеться?

– Иди к чертям! – я попыталась быстро отползти в сторону, но Ревокарт не позволил – он упал на кровать, резко придавил меня своим телом и завёл мои руки за голову.

– Клара-Клара, что ж ты такая колючая… – и впился поцелуем в губы.

Его желание овладеть мною проявлялось в упирающемся в мой живот члене. Коленом он резко надавил мне на ноги, разводя их в стороны, а свободной рукой жадно подминал ткань платья всё выше и выше, пока не добрался до резинки чулок.

– Попалась? – прошептал он, задыхаясь от нахлынувшего возбуждения. Рукой он полез под резинку чулок, не снимая их, лишь поглаживая.

Пока я трепыхалась в попытках вырваться из тисков, мозг отстранённо посылал сигналы о том, что поведение Ревокарта не поддаётся никаким логическим объяснениям. Я не копеечная проститутка с улицы, а жена Ричарда Дегенериса. Последствия не заставят себя ждать, и даже советнику президента не дозволено пренебрегать правами таких, как Ричард.

– Пусти меня!

Мужчина не слышал, он продолжал раздирать на мне платье, будто подарок распаковывая. Ткань была прочная, поддавалась с трудом, к тому же у него была свободна только одна рука.

Таир не знал одного: когда я резво рванула к выходу, я не к двери бежала, а к прикроватной тумбочке, расположенной как раз недалеко от выхода. Именно там хранился заряженный пистолет. Второй был спрятан под подушкой. Всё, что нужно, – достать оружие!

То был не страх – предвкушение! Необычное чувство, зарождающееся внизу живота. Желание доказать, что времена изменились, я больше не та напуганная беззащитная девочка, что раньше. Всё увиденное, услышанное, совершённое за последние два года – оно отразилось на моём характере, сделав намного сильнее.

Мои руки были зафиксированы его рукой, и я бы никак не смогла достать оружие, если бы не…

«Ну же, Клара, давай, соберись!» – впервые за долгое время отозвалась маленькая художница – призрак моей души.

И тогда я расслабилась. Собрала всю свою волю в кулак и в один миг перестала сопротивляться, покоряясь воле удерживающего меня мужчины.

Таир это мгновенно почувствовал. Его тело застыло, он оторвался от моей шеи и заглянул в глаза. Я усмехнулась, нарочно выгибая тело дугой.

– Играешь… – пробормотал он, поглаживая мою грудь.

– И не пыталась… – и подвигала руками, намекая, что мне неудобно. – Но я хочу по-другому.

Пауза.

– Ну и как ты хочешь? – несмотря на прорывающийся сарказм, от возбуждения он едва мог выговаривать слова.

– Пусти – и сам увидишь.

Он задумался. Понимал, что я запросто могу его обманывать, но потом, видимо, пришёл к выводу, что нас в комнате лишь двое, и, в случае чего, он сумеет вернуть контроль над ситуацией. Погубило Таира Ревокарта вот что: ему было чертовски любопытно, что именно я предлагаю, поэтому он отпустил мои руки. Даже немного отодвинулся назад, отдирая вторую свободную ладонь от моей оголённой груди.

– Таир, – я встала на колени прямо посреди кровати, не сводя с него пристального взгляда, и призывно усмехнулась. – Ты ведь поможешь мне снять сапоги?

Я медленно подползла к краю кровати и села. Посмотрела на него через плечо. Приподняла платье, оголяя ноги. Его взгляду предстала пара чёрных сапог с мелкой шнуровкой. В компании с полностью разорванным декольте это смотрелось не просто эротично – разнузданно.

Он, подобно настороженному шакалу, слез с кровати и остановился надо мной, рассматривая высокомерно. Не удержавшись, я пробежалась взглядом по его фигуре и испытала неведанное доселе чувство… ожидания.

– Снова играешь, Клара, – сказал он убеждённо.

– Ты против?

– Тебя игры со мной никогда до добра не доводили.

– А до чего доводят тебя твои игры со мной?

На мгновение я поверила, что сейчас он просто резко откинет меня на кровать, поддаваясь желанию, плещущемуся в его глазах. Сердце билось, дыхание участилось. Фигура Ревокарта из-за ночного освещения превратилась в тень, и лишь глаза блестели, будто поймав отблеск свечи.

– Ну так что, – я дерзко усмехнулась, – ты поможешь мне снять сапоги?

Несколько бесконечных мгновений он не двигался – рассматривал меня внимательно. А затем медленно опустился на одно колено… и прикоснулся к ноге.

Я вздрогнула, и он это заметил. Усмехнулся. Начал расшнуровывать мои сапоги.

– История повторяется, Клара, не так ли?

– Ты даже не представляешь, насколько неправ, друг мой Таир, – ответила я, пристально следя за его движениями.

А затем – вытащила из-под подушки пистолет. Благодаря тому, что Ревокарт находился в неудобной позиции, он не успел вовремя среагировать и обезвредить меня.

Я направила дуло прямо ему в лицо. Его руки замерли, взгляд был сконцентрирован на мне.

Таир знал: одно резкое движение – и я выстрелю. Более того, закон на моей стороне, и на суде это можно будет трактовать как самозащиту. Я не оплошаю, если Ревокарт даст мне повод пристрелить его. Он понимал это, потому не двигался.

«Ну же, убей его, тебе выпал такой удачный шанс! Он сам к тебе пришёл, Клара! Убей немедленно!» – кричала полузабытая художница, но я её не слышала.