Сапоги — лицо офицера - Кондырев Виктор Леонидович - Страница 10

— Ах вы, суки! Ах вы, бляди! Что, рвань, приползли, наконец, твою мать! — радостно орал офицер.

— Балу! — обрадовались все. — Балу!

Лейтенант Балу был пьян. Со счастливым лицом обнимал всех по очереди, растроганно матерился.

— Тут и кафе есть, вино продают! — сообщил он первым делом.

Вторым делом он объяснил лейтенантам, что к чему.

Город перед ними называется Углегорск. Никакого угля здесь и близко нет, гражданского населения тоже. А расквартирована в нем ракетная дивизия. Ракеты где-то вокруг, а это офицерские дома, штабы, магазины, казармы, все, что нужно. А 90-й мотострелковый полк переведен сюда, чтоб в случае чего прикрыть дивизию со стороны границы. Расположение полка в километрах пяти отсюда. Офицеры живут в бывшем поселке военных строителей, называется «Поселок Б». А ракетчики называются «Поселок А». В полку их ждут завтра, поэтому никто и не встречает. Туда надо позвонить, предупредить. А он, Балу, может желающим показать дорогу на «Б», здесь недалеко, полтора километра напрямик, мимо вертолетного поля. Вертолетами возят офицеров-ракетчиков на «точки», на дежурство возле ракет.

Лейтенанты были в нерешительности. Надо звонить в полк, пусть пришлют машину, а пока сбегаем, посмотрим, что там за кафе…

— Слушай, Вадим, — зашептал Балу Казакову, — пошли пешком, так скорее! У меня дома вино есть, я запасся!

— Пошли! — решился Казаков.

К ним присоединился и лейтенант Батов.

Руки без перчаток сразу замерзли. Приходилось останавливаться, отогревать их на груди. Потом додумались — сняли портупеи, продели их в ручки чемоданов, повесили через плечо. Наощупь нашли какие-то тряпки, обмотали окоченевшие руки, взвалили тюки на плечи. Спотыкаясь и скользя, побрели сквозь редкий лес. Шли долго. Наконец поняли — пьяный Балу заблудился. К счастью, вскоре наткнулись на колючую проволоку. По колено в снегу пошли вдоль нее. Балу торжествовал — сейчас придем!

Совершенно внезапно офицеры очутились посреди темной улицы. Одноэтажные дома среди сосен, одинокая лампочка на столбе, в окнах ни огонька…

Балу зажег свет, лейтенанты сбросили чемоданы.

На нечистом полу небольшой комнаты с драными обоями лежал темного цвета матрац. В углу грудой офицерское обмундирование и полураскрытый чемодан. Тумбочка без дверок, окно закрыто газетой.

— Сейчас, сейчас! — хлопотал Балу. — Сбегаю, напизжу дров у соседей, печку затопим, выпьем! Раздевайтесь пока!

Было тепло, потрескивали в печи поленья. Согреваясь, пили вино. За стеной вскрикивала и постанывала в страсти женщина.

— Там какой-то лейтенант-связист живет. Наверно, молодожены, — объяснил вконец опьяневший Балу.

— Этого еще не хватало! — выругался Казаков.

— Как будто ты под кроватью, а над тобой бабу натягивают! — с горечью сказал Батов.

Спать легли на полу, расстелив одежду и укрывшись шинелями. Балу похрапывал, женщина снова начала стонать. Казаков лежал на боку, Батов, прижавшись к его спине, затих. Потом попытался засунуть руку в штаны Казакова. Тот резко ударил его локтем — что, совсем одурел, спи!..

Снег лежал сугробами под стенами длинных сборных бараков, на крышах, на хвое роскошных сосен. В глубоком снегу были протоптаны тропинки между домами. На улицах его отгребли в сторону, сугробы были по грудь. Дымки из труб тянулись вертикальными струйками. Женщина за заборчиком колола дрова. Морозная тишина и рассеянный свет утреннего солнца. Идиллия, уют, умиротворение. Казалось, вот-вот появится лошадка, везущая хворосту воз…

Лейтенанты в помятых шинелях толпились возле столовой. Майор Залесский громко объяснял:

— Валенки и полушубки получите на складе. В хозчасти возьмете кровати, матрацы, табуретки… Постельное белье можно взять в казарме под расписку. Идите, выбирайте себе жилье, где хотите, здесь много пустых бараков! Располагайтесь! Вечером командир полка полковник Белоус вызовет вас на совещание. Посадка в «Урал» здесь, у столовой. Да, и еще одно. В поселке живут и офицеры-строители, они строят что-то на «А». Я подчеркиваю необходимость поддержания добрососедских отношений. Никаких скандалов и тем более драк! Вперед, лейтенанты, действуйте!..

Панкин оглядел комнату. Вроде неплохо. Развесил на гвоздьях одежду, подмел, очистил от золы печь. Колонка с водой была через дорогу. В дверях уборной — маленькой деревянной будочки во дворе — пораженно застыл: остроконечная куча замерзшего кала возвышалась чуть ли не на метр. Увидел рядом два круглых чурбана, быстро сообразил, поставил по обе стороны кучи и, держась за стенки, стал на них, как на ходулях…

Лет десять назад, в окрестностях неприметной станции Ледяная, решено было установить ракеты стратегического назначения. В тайге, на расстоянии десятков километров друг от друга, соорудили пусковые шахты и подземные бункеры. Протянули высоковольтные линии. Одновременно прокладывали дороги, покрывали бетонными плитами, оборудовали железнодорожные подъезды и платформы разгрузки, строили мосты, способные выдержать вес многотонных ракет и тягачей. Строили Углегорск. Дивизия военных строителей не прекращала работы даже в пятидесятиградусные морозы. Солдаты жили в казармах из сборных деревянных панелей — щиты из досок и между ними опилки — их сами же и построили. Они не очень-то заботились о будущем, военные строители-кочевники, знали — закончат Углегорск и пойдут дальше. За десять лет временные казармы обветшали, покосились, некоторые уже разваливались. Теперь в них разместили роты и батареи 90-го мотострелкового полка…

Помощник начальника штаба майор Курицын, начинающий полнеть, очень гладко выбритый, вел за собой лейтенантов.

— Вот канцелярия, кабинеты начальников служб, коммутатор, секретная комната — в ней хранятся карты. Как зачем их хранить?! Это секретный документ, вам могут выдать ее только под расписку. За утрату секретного документа вы несете ответственность. Ставлю вас в известность, местные охотники платят за подробную карту большие деньги. Иными словами, за карту нашего района. Будьте в этом отношении бдительны, ни в коем случае не давайте карты солдатам… Вот комната дежурного по части. Это сейф для офицерского оружия.

В этом сейфе шифры и опечатанный пакет. Он вскрывается только по специальному сигналу из дивизии. В нем приказ, как действовать полку по тревоге… Это комната совещаний, рассаживайтесь, командир сейчас прибудет.

Стол, красная скатерть. Ряды стульев. Перед аудиторией карта Дальнего Востока и портрет. Справа во всю стену фанерный стенд: «Звериный оскал американского империализма» — фотографии и журнальные вырезки. Сзади плакаты: «Вооружение и организация иностранных армий»…

Полковник Белоус, чуть улыбаясь, рассматривал лица лейтенантов.

— Садитесь, воины! — сказал он.

Невысокого роста и очень широкоплечий, с красноватым лицом и бледными отмороженными ушами, командир полка стоял перед ними и молчал. Потом попросил каждого представиться. Должность? Женат ли? Состоит ли в партии?

— Мое требование к офицерам одно! — начал он резким голосом. — Боевая подготовка солдат должна быть в кратчайший срок доведена до должного уровня. Поэтому до сорока градусов мороза занятия проводить вне казармы, в поле, за исключением там всякого хуе-мое, политинформаций и дегазаций! Пехотинец должен уметь стрелять, правильно я говорю, Курицын? Мы строим, мы воспитываем, мы переезжаем — все это нужно. Но не забывать о том, что армия должна уметь воевать! К сожалению, мы это забываем, и наши бойцы, да и командиры, воевать не умеют… Так что, в кратчайший срок! А то что получается? По расположению пьяные солдаты ходят, а офицеры на «Б» белую водку пьянствуют! Тут вы разные чудеса увидите! Но люди вы опытные, думаю, поможете нам наладить дисциплину. И боевую подготовку. Договорились? Вот-вот, и в пехотные подразделения приедут лейтенанты-двухгодичники. Один совет, даже приказ — везите сюда жен! Чтоб волками не выть, балду по вечерам в столовой не бить… До завтра!..